Взломать Зону. Черная кровь - Наиль Выборнов

– Да, я люблю консервированные персики, что тут странного? – Вик уставился на нас непонимающе.

Дэнни усмехнулся. Потом еще и еще. И заржал в голос, захлебываясь смехом.

– Пе-е-е-рсики, – протянул он. – Нет, вы слышали? Этот боевик любит персики.

Тут уже я не выдержал и захохотал. Виктор посмотрел на нас, покачал головой и продолжил свое занятие.

– Ну все-все, хватит, – махнул нам рукой минут через пять русский, которому, как мне показалось, порядком надоел наш смех. – Хватит ржать уже. Пойдемте отсюда.

– Пойдемте, – промычал я, продолжая смеяться, но запал уже проходил, как и нервное напряжение после боя.

Дэнни тоже успокоился. Я скомкал и выбросил очередную салфетку. От разгрузки еще пованивало, но основную часть рыбьих потрохов я с себя счистил. Чтобы окончательно привести себя в порядок, мне понадобилось бы устроить настоящую стирку.

Мы снова двинулись вдоль стеллажей. Картонные коробки с пожухлыми овощами и фруктами стояли на специальных полках. Лук за две недели полностью высох, и только яблоки блестели под лампами вощеными боками. Помидоры и огурцы так вообще сгнили, превратившись в какую-то слизь.

* * *

А в одном из холодильников я увидел то, чего увидеть здесь никак не ожидал.

– Дэнни, homie, посмотри и скажи, что мне это только мерещится, – позвал я расиста, указывая на холодильник.

– Арбуз, – сказал парень, посмотрев на меня, как на умалишенного.

– Арбуз, nigga! – воскликнул я, двигаясь к холодильнику. Открыл его, достал прохладный плод и пощелкал по тугому боку пальцем. – Арбуз!

– Испортился, наверное. – Дэнни никак не мог понять причину моей внезапной радости.

– Не-а, – помотал я головой. – Что ему неделя в холодном и темном помещении… Это же самый настоящий арбуз.

– А ты еще про персики мне что-то говорил, – усмехнулся Виктор. – Брось его, еды и так уже полно набрали.

– Ну уж нет, homie, я с эти малышом теперь не расстанусь.

Я аккуратно упаковал это полосатое лакомство, после чего мы двинулись дальше, в сторону касс. Часть проходов была перекрыта специальными табличками, но несколько касс, видимо, работали, когда произошел Всплеск.

По пути я прихватил с витрины возле кассы пачку презервативов. К счастью, в этот момент Дэнни смотрел куда-то в сторону, поэтому не обратил внимания на мою выходку, иначе не избежать бы мне было его очередных комментариев.

Иногда мне казалось, что в спутники мне попался самый веселый расист на Восточном побережье.

– А платить кто будет? – спросил Дэнни, когда мы прошли мимо кассы.

– Пусть в суд на нас подают, – махнул я рукой. – Знаешь, nigga, прямо как в детских мечтах побывал: оказался в магазине – и ни охранников, ни продавцов.

– Ага, и как в Лос-Анджелесе, в девяносто втором,[18] – проворчал расист.

Я усмехнулся. Что было в девяносто втором, я помнить не мог, потому что родился уже через несколько лет после этих событий. Но кто-то из наших ОуДжи был участником тех событий. И самое главное: негры тогда добились своего – полицейских, избивших Родни Кинга, уволили.

Обогнув эскалатор, мы оказались в длинном и широком коридоре, ведущем через весь торговый центр. Сквозь стеклянные витрины на нас смотрели манекены.

И… этот коридор был намертво перекрыт аномалией. Таких больших ловушек я еще не видел – очки подсвечивали ее как черную кляксу на полу, примерно метров семи в ширину и полутора в длину.

– И как обходить будем? – спросил Вик, положив руку мне на плечо.

Я на всякий случай стащил с лица очки, проморгался и понял, что очки тут ни при чем. Перед нами была огромная лужа какой-то черной дряни, напоминавшей симбионта с другой планеты из комиксов Марвел. Поверхность этого жидкого организма слегка подрагивала, задевая стеклянные стены павильонов.

Снова натянув очки, я заметил, что детектор подсвечивает не только саму лужу, но и воздух над ней. Это выглядело так, будто над аномалией поднималась едва заметная дымка.

– А я думал, что с этими очками уже с ума схожу, homie, – усмехнулся я. – Если честно, я уже себя киборгом чувствую.

– Да, понимаю, – ответил Вик. – Поэтому дополненную реальность до сих пор не особо любят. В отличие от виртуальной.

– Придется идти через магазин, – пожал я плечами.

– Через стекло? – посмотрел на меня Дэнни.

Я, не отвечая, вскинул автомат и высадил длинную очередь в прозрачную стену павильона. Стекло посыпалось, часть осколков попала в лужу и бесследно там исчезла, даже не всколыхнув черную гладь.

Расист поднял свою винтовку, прицелился в аномалию и выстрелил, но Виктор резко ударил ладонью по стволу, уводя в сторону, – пули ушли в потолок.

– Не нужно, – помотал мужчина головой. – Достаточно того, что туда стекло упало.

Дэнни глубоко вздохнул, но ничего не сказал. Я же сделал вид, будто ничего не заметил, молча сменил магазин в автомате и указал на разбитое стекло.

– Теперь только крупные осколки выбить – и все, можно пройти.

Я зашел в дверь магазина одежды для неформалов, отшвырнул в сторону свалившийся на пол манекен и прикладом сбил два самых крупных осколка, после чего вышел через проделанное отверстие, оказавшись по другую сторону аномалии.

Мои спутники последовали за мной. Вдали уже были видны двери, ведущие наружу, и, как мне показалось на секунду, прямо за ними я увидел громаду инкассаторского броневика.

– Твою мать! – заорал вдруг Дэнни.

Я резко обернулся и увидел, что эта черная клякса метнула из своих недр две ложноножки, став из-за этого еще больше похожей на Венома.[19] Одновременно с этим лужа стала растекаться, быстро окружая нас. Все это происходило в считаные мгновения. Мы успели заметить небольшой перешеек свободного от этой пульсирующей жидкости пространства.

– Побежали! – крикнул я и рванул туда.

На секунду мне показалось, что ложноножки вот-вот сомкнутся, окружив нас полностью, и тогда деться из этого жидкого капкана нам будет уже некуда. Но преодолев расстояние в несколько длинных шагов, которое, как мне показалось, заняло у меня по времени целую вечность, я наконец оказался на чистом пространстве и побежал дальше.

Сзади были слышны шаги Вика и тяжелое дыхание Дэнни. Расист заорал что-то непонятное, я обернулся и увидел, что лужа все-таки успела сомкнуться вокруг парня, отрезав ему путь к отступлению.