Маленький друг - Донна Тартт

— А что ты написала? — спросил Хилли. Он с облегчением снял свой ненавистный воскресный пиджак и теперь размахивал им в воздухе, разгоняя мух. — Это ты поставила черную метку?

— Ага.

Хилли просиял. Он обожал Харриет за абсолютную непредсказуемость и загадочность. Он не мог толком объяснить, почему ее поведение вызывает у него такое восхищение, но сердцем чувствовал, что Харриет — крутая девчонка. Ее работа очень расстроила, даже немного напугала мистера Дайла, особенно после выступления Кертиса. Он несколько раз растерянно моргнул, когда мальчишка на задней парте развернул работу, на которой не было ничего, кроме черного кружка посередине страницы.

— Дурацкая шутка, — пробормотал мистер Дайл и сразу же перешел к следующей работе. Разговоры и смешки в классе на минуту прекратились — маленький черный кружок почему-то показался всем зловещим предвестником беды, и детям стало жутко. Такой жест был вполне в духе Харриет — она могла напугать кого угодно, и человек потом гадал: и с чего это у него душа в пятки ушла?

Хилли толкнул подругу плечом:

— Знаешь что? Тебе надо было написать там еще что-нибудь вроде «задница» или «придурок» маленькими буковками, чтобы их было почти не разобрать. Было бы смешно! — Хилли часто придумывал опасные шутки для друзей — сам-то он побаивался так шутить. — Представляю, чтобы у него тогда с лицом стало!

— Дурак, — спокойно ответила Харриет. — Черная метка — пиратский знак из «Острова сокровищ», ты что, не помнишь? Когда пираты хотели с кем-то разделаться, они посылали ему чистый лист бумаги с черным кругом посередине. Такова моя цель на лето, понял теперь?

Дома Харриет пошла в спальню и вытащила свою записную книжку, которую прятала под стопкой нижнего белья в ящике комода. Она легла на свою сторону их с Алисон двуспальной кровати, так, чтобы ее было не видно от двери. Хотя кому ее видеть? Мать и Алисон были в церкви. Харриет должна была прийти туда после воскресной школы и там встретиться с тетушками, но ее совсем не привлекала идея задерживаться хоть на одну лишнюю минуту.

Хотя Харриет терпеть не могла мистера Дайла, его задание заставило ее задуматься. Она поставила черную метку не только чтобы напугать проповедника, но и просто потому, что не смогла придумать ни одной цели, которой ей хотелось бы достичь ни этим, ни следующим летом. Это ее обеспокоило — действительно, человек, не видящий смысла в жизни, мог легко погибнуть от депрессии, а у нее, кстати, в последнее время участились кошмары, в которых постоянно мелькала то дохлая кошка, замотанная в полотенце, то засыпанная землей фотография.

Харриет обожала проверять себя на физическую стойкость (однажды она решила узнать, сколько времени она сможет прожить на восемнадцати арахисовых орехов в день — таков был дневной паек конфедератов в последние месяцы Гражданской войны), но обычно физические испытания, которые она себе устраивала, не имели высокой цели. Единственной целью, которую Харриет могла бы себе поставить, была победа в ежегодном конкурсе по чтению, устраиваемом Детской библиотекой. Харриет участвовала в нем каждый год с тех пор, как ей исполнилось шесть лет, и дважды выигрывала. Впрочем, в этом году победа ей никак не светила, поскольку самое важное значение в конкурсе имело количество прочитанных книг, а не их объем. Буквально неделю назад Харриет встретила в библиотеке черную девочку, уносящую домой целую стопку детских книжек вроде «Цыпленка и утенка» и «Скруджа МакДака», в то время как Харриет за две недели смогла осилить лишь «Айвенго» и «Мифы и легенды древней Японии». Правда, даже сама библиотекарша, миссис Фосетт, подняла брови, увидев книги черной девочки, и разговаривала с ней таким надменным тоном, что ни у кого не осталось сомнений, что она думает по этому поводу.

Харриет открыла записную книжку. Это была простенькая, дешевая книжка, которую подарил Хилли, потому что ему не разрешили пользоваться ею на уроке географии. Страницы книжки были ярко-оранжевого цвета, за что Харриет и любила ее. На первом же листе фломастером (что также не разрешалось в школе) почерком Хилли были начирканы беспорядочные записи — видимо, он пытался конспектировать слова учителя.

География мира — Академия Александрия

Дункан Хилли Халл — Четвертое сентября

Два констинета, которые образуют сплошное пространство Ероп и Азиа

Одна половина земли на икватром называется Севирное полушар…

Почему нужны стандартные идиницы измирений?

Теория не всегда может объяснить веления природы

В карте четыре части

Харриет с ласковым презрением перечитала каракули Хилли. Она несколько раз порывалась вырвать первую страницу, но потом решила, что это придает книжке особую индивидуальность, и оставила ее.

Перевернув страницу, она обратилась к собственным записям. Они в основном состояли из списков. Это были списки книг, которые она прочитала и которые хотела бы прочитать; списки стихов, которые она выучила наизусть; списки мест, которые она посетила, и тех, в которых она мечтала побывать (Непал, Тибет, Антарктида, Нью-Йорк). Там были также списки великих полководцев и исторических личностей, которыми Харриет восхищалась (Наполеон, Чингисхан, Лоуренс Аравийский, Александр Великий, Гарри Гудини и Жанна д'Арк). Была целая страница жалоб на то, что ей приходится делить спальню с Алисон. Было несколько писем, которые Харриет написала (но не отправила) разным людям, которых она терпеть не могла. Там было письмо, адресованное миссис Фонтейн, и даже несколько писем мистеру Дайлу. Над последними Харриет работала больше месяца. Ей пришлось долго тренироваться, но в конце концов удалось идеально подделать свой почерк под округлый детский почерк Аннабел Арнольд. Первое письмо гласило:

Дорогой мистер Дайл!

Я — молодая дама, которую Вы знаете. Я уже давно втайне обожаю Вас, хотя и никогда не рискну сказать Вам об этом. Но сейчас я так много думаю о Вас, что совсем потеряла сон. Я знаю, что я очень молода, и я знаю про миссис Дайл, но, может быть, Вы согласились бы встретиться со мной на заднем дворе «Шевроле Дайла»? Я долго молилась над этим письмом, и Господь сказал мне, что это Любовь. Пожалуйста, не показывайте никому это письмо.

P.S. Я думаю, Вы догадались, кто это писал.

С любовью, мой обожаемый Валентин.

Внизу страницы Харриет приклеила маленькую фотографию Аннабел, которую она вырезала из газеты, на огромную желтушную голову мистера Дайла, вырванную из «Желтых страниц». Его глаза вылезали из орбит от деланого энтузиазма, а на голове красовалась корона, на которой прыгающими черными буквами было начертано:

«ШЕВРОЛЕ ДАЙЛА» — ТАМ, ГДЕ СБЫВАЮТСЯ МЕЧТЫ!

БЕСПРОЦЕНТНЫЙ КРЕДИТ НА НЕОГРАНИЧЕННЫЙ СРОК!

Харриет хотела было написать мистеру Дайлу угрожающую записку, стилизовав ее под каракули Кертиса, но потом решила, что это будет несправедливо по отношению к бедному мальчику-дауну. Она симпатизировала Кертису, особенно после того, как он практически напал на мистера Дайла.