(Не)брачный детектив - Надежда Цыбанова

   – Потому что он простой исполнитель, - с важным видом заявил Моранси. - А не организатор. Возможно, идейный вдохновитель. Но не больше.

   – А давайте вы пожмете ему руку,и мы не будем гадать, – проворчала я.

   – Терпение, мадам Агата, терпение, – мягко улыбнулся начальник. – Пожимать руку следует в нужное время. Либлан рыбешка, которая плавает на поверхности. А вот на дне нас ждет улов куда крупнее. Да-да, опять я о рыбалке. Сначала нужно дождаться расшифровки и найти Сезара Рондо. Парень умом не отличался на самом деле. Крутить с другим прямо под носом у желанной невесты – глупо. Помните, Нинель его искала в коптильне? Οн с другом там коптил испорченную рыбу и толкал в кабаках. Жадный до денег. Хватался за любой заработок. По непроверенным данным, ему некоторые дамы даже приплачивали за свидания. Жизнь альфонса, в своей сущности, храбрость и дерзость не подразумевает. В общем, такой человек ңе решился бы на убийство. И сейчас наверняка он где-нибудь трусливо отсиживается. Прячется. Причем не только от нас, но и от своих… подельников. Или от организаторов. Ведь не сложно догадаться, что его пытались подставить, вызвав запиской из чайного салона.

   – Вы делаете ставку на него, потому что парень трус? - я заинтересованно подалась вперед.

   – С Норбером пока не все ясно, - Моранси чинно промокнул уголок губ салфеткой. - Какой из него информатор , если он в сознание так и не придет? Кстати, с мобилем, на котором он уехал из Тихого тупика,тоже не все чисто. В тот день из парка выехало всего пять машин вместо положенных десяти. Половина просто сломалиcь и стояли на ремонте. Обеденное время самое загруженное у наемных извозчиков. И судя по записям, ни один из мобилей в этом интервале даже не приближался к вашему тупику, мадам Агата.

   – Водители могли и соврать, – повела я плечом. – Всем известно, что они на втором месте по жульничеству после торгашей.

   – Не в этом случае. Все пять мобилей возили одних людей. У Вейрса,торгового представителя модного салона, случился конфуз – вместо одного поставщика приехала целая делегация. Вот он и занял наемные мобили на весь обед, чтобы их развлекать.

   На белой скатерти узоров не было, но это не помешало мне помедитировать на нее немного.

   – А насколько можно верить записям парка? – уточнила я после паузы. – О количестве выехавших на работу мобилей.

   – Мадам Агата, – мягкая улыбка преображала Моранси и давала ложную надежду на доброго человека перед тобой, – верить вообще никому нельзя. Ρазве что мне. Но ремонтная мастерская находится на территории парка наемных мобилей. Как думаете, есть ли смысл пытать обычных работяг, людей подневольных? Нет, тут нужно капнуть чуть глубже. Чем сейчас и занимается Флоран.

   Я теперь точно знаю, что подарю молодой паре на свадьбу : жениху – лопату с удобной ручкой, а невесте – годовой запас успокоительных настоек. Глядишь, меня и с праздника тогда выпроводят.

   Шторка, отделяющая кабинет от коридора, резко съехала в бок, являя нам упомянутого Φлорана.

   – Я все узнал! – радостно завопил иногда излишне инициативный юноша. Дышал он тяжело, словно бежал из ратуши на своих двоих, неся нам благую весть.

   По своему личному опыту могу сказать,что для пищеварения хуже всего явление запыхавшегося помощника Поля Моранси с каким-нибудь громким заявлениeм. Вот как сейчас.

   Кусок мяса скользнул не в то горло, и я закашлялась .

   – Мадам Агата, – укоризненно покачал головой уполномоченный, протягивая мне стакан с водой, - надо лучше пережевывать. Вы же так себя угробите. И как, по-вашему, я должен буду такую смерть в отчете отображать?

   – Суицид, – обтерев потную шею платком, подсказал Флоран.

   – Благодарности не дождетесь, - прохрипела я сразу обоим.

   – А говорит, будто интеллигентная, – пожаловался Моранси помощнику. А тот нехороший человек возьми и кивни. - Ты выдохни и давай рассказывай, по какому поводу чуть мадам Агату не угробил.

   В кабинет скользнул подавальщик. Служащим тут я просто поражаюсь: никакого шума, никаких слов, никакого любопытства,да и в целом никаких эмоций. А они вообще люди?

   Флоран с благодарностью принял протянутый ему полный кувшин с морсом. Вкусненьким, кисленьким.

   Я только с круглыми глазами смотрела, как помощник уполномоченного присосался к носику посуды и жадными глотками уничтожает заказаңный нами напиток, пока Моранси изучал документы, явно добытые в бою.

   – Как интересно, – протянул Поль.

   А мне оставалось терпеливо ждать, хотя тоже хотелось интересного.

   – Занимательный перcонаж этот Орльен Сен-Сове, - хмыкнул Моранси, откладывая бумаги. – Он не уволился из академии, а его уволили.

   – Взятки брал? – предположила я.

   – Да нет. Он устраивал карточные турниры. На деньги. Со студентами. Одним слово – разводил наивных детей.

   Флоран наконец-то напился и упал на свободный стул, нежно обнимая кувшин. Видимо, морс был действительно вкусным.

   – И что, с ректором не поделился? – цинично высказала я свое отношение к системе образoвания в стране.

   – Вообще ни с кем, - в голосе уполномоченногo мелькнуло обещание проверить ведомости академии. Конечно, несправедливо – ему-то взяток никто не рискует предлагать. Приходиться жить на честно заработанные. – Отчет об игре на бирже акций выглядит действительно непримечательным. Много не покупает,да и продает тоже скромно. Но парочку удачных приобретений все же имеет. Вроде и придраться не к чему.

   – И что же за «но» я слышу? – обед уже заканчивался, а интересное – нет.

   – Обычный преподаватель математики, уволенный без выходного пособия и с меткой в личном деле, занимающийся частными уроками, вдруг выработал какую-то схему, и начал увлекаться скупкой акций, – Моранси щелкнул пальцами. – Причем всегда в плюсе. Мадам, вы разбираетесь в бирже?

   – Благодаря первому мужу – да, - я горделиво вздернула нос. – Но я предпочитаю не рисковать. Брокерская контора – территория мужчин, и женщин там, мягко говоря, недооценивают. Да и время на это много надо. Не буду же я деньги абы куда вкладывать. Если только не отдать пакет на управление представителю. Но все равно, рискованное это дело.

   – Вы правы, мадам, - меня облагодетельствовали небрежным кивком, – редко кто будет сам заниматься