Азъ есмь Софья. Государыня - Галина Гончарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Антонина пощупала пульс на шее государя.
– Неладно, Поля… ой, неладно…
Вторая девушка – тоже из Софьиных, состоящих при молодой царице неотлучно, в три смены – посмотрела встревоженными глазами.
– Ты у Ибрагима лучшей была… что неладно?
– Сердце… оно словно сдаться надумало.
Девушка без стеснения прижалась ухом к царской груди.
– Полька, беги! Со всех ног к нашим беги!!!
– Что говорить?
– Дура ты, что ли?! – рыкнула Антонина. – Я при государыне останусь, она ведь в тягости! А ты скажи девочкам, что с государем неладно, как бы к утру Алексей Алексеевич царем не стал.
– Он же… ой!
– Сообразила?
Дур у Софьи отродясь не водилось. А потому Полька подхватила подол и что есть мочи рванулась из горницы. Срочно! Гонцов!
К царевне-матушке, пусть знает, пусть приезжает!
К наставнице Лейле, а точнее, к ее супругу – Патрику Гордону. Мало ли что…
К Ордину-Нащокину…
К Феодосии Морозовой…
Пару переходов девушка одолела с лету, да наткнулась на парня.
– Далеко ли торопишься, красавица?
Михаил Юрьевич, а это был именно он, держал девушку на вытянутых руках.
– Пусти, боярин! – Поля сверкнула глазами, но куда там. И ведь не бить же его, бессмысленного! Не ведает он, что на кону стоит!
– За поцелуй выпущу…
– Пусти, боярин! Государю совсем плохо, лекарь нужен!
Выпустил. В лице изменился.
– Го-осударю плохо? Ну, беги…
И такая интонация у него была… как ни в раздрызге чувств была сейчас Поля, а все ж тон его запомнила, но не оглянулась. Она потом все расскажет. А сейчас – важнее дела есть!
А пока добежала – и паниковать перестала.
Надо работать…
* * *
Патрик Гордон внимательно выслушал жену. И кивнул.
– Поеду я в полк. К тебе людей пришлю, человек с десяток, ежели что – они знают…
Лейла прикусила губу… неужели опять начнется?
Бунт, кровь, люди обезумевшие?
Но мужа поцеловала крепко.
– Береги себя, любимый…
Дети тоже подошли обнять отца. Старший, Иан, которого здесь звали Яшкой, посмотрел на отца:
– Пап, а можно мне с тобой?
– Сейчас пока нет. Но ты останешься защищать маму и младших, – обстоятельно разъяснил Патрик. – Вот, возьми…
В маленькие ручки лег совсем большой и настоящий кинжал. Яша вытянулся, сверкнул глазами:
– Клянусь!
А Патрик уже спешил в полк.
* * *
Афанасий Ордин-Нащокин выслушал девушку внимательно. И тут же закричал дворне.
Собираться, закладывать карету… он обязан быть в Кремле. Мало ли что…
Маша схватила боярина за рукав:
– Можно мне с вами, обратно?
– Там опасно может быть.
Афанасий и не думал отмахиваться от девчонки, понял уже, на что способны Софьины воспитанницы. И верно, из рукава Маши скользнул, проблеснул холодной сталью тонкий кинжал. Оружие убийцы, способное и скрыться в рукаве, и вонзиться под ребро, и перехватить горло. Равно опасное и в мужских – и в девичьих руках.
– Сейчас везде опасно. Я ведь все равно обратно.
Ну да. Ночью, по улице… как и сюда добежала, и ведь не убоялась? И обратно не испугается. Пусть ее тати боятся.
– Со мной поедешь. Где карета?!
* * *
Симеон не был бы до конца Симеоном, ежели бы не придумал, как дело повернуть. Война – это ведь завсегда хорошо, вернется Алексей Алексеевич али нет – никому не известно. А потому и у трона должен быть настоящий князь!
А кто?
А Иван Андреевич Хованский. Древний род, еще от Гедимина ведет свою родословную… да и сам князь – что надо. В Литве отличился, со стрельцами общий язык нашел, полки за него в огонь и в воду – зато с государем общего языка не нашел, за что и был частенько руган.
А еще – глуп, болтлив, самонадеян, переругался со всей высшей знатью. И прозвище говорящее – Тараруй! Болтун, пустозвон… самое то, чтобы проредить кого надобно!
Первым делом, конечно, царицу с ее выродком! Ни к чему романовское семя оставлять!
А потом…
Руки старца сами собой сжались в кулаки.
Дьяково!
Вот откуда нечисть-то ползет! Вот где инакомыслие! Всех, всех уничтожить, растереть в порошок, забыть, как зовут!!!
Попомнят они свою спесь и глупость! Да поздно будет!!!
Старец просто не смог принять простую истину. Хоть и говорили ему, что за спиной Алексея никто не стоит, а советуется он разве что с царевной Софьей, но услышать – одно. А вот сердцем принять и поверить…
Ну, БАБА же!!!
Где уж ей чем-то командовать? Разве что цветочки вышивать!
Не знал старец, как генеральши командуют генералами, просто не подумал в силу своего опыта, что за спиной Алексея может стоять его сестра. Вот и не подослал убийц, не подумал, как ее нейтрализовать…
К чему?
С Хованским было уже переговорено, и не раз, а потому как только весточка прилетела из дворца от Долгорукова, так сразу и направился старец к Ивану Хованскому.
Пусть стрельцов поднимает, кричит, что Милославские царя убили!!! Самое то для толпы – от злого семени и следа не останется!
* * *
Софья даже не особо удивилась, когда по двери ее спаленки загрохотали кулаки. Просто взлетела с кровати и откинула засов. И предстали перед ее глазами две девушки и молодой человек самого неприметного вида.
– Что случилось?
– Царь… кончается!
Молодой человек едва дышал, но был настроен решительно. Софья задохнулась, взялась рукой за горло.
Бунт?
На миг, лишь на единый миг она стала той взволнованной девчонкой, которая трепетала перед толпой… но это было давно!
Тогда ее спасли. Сейчас же…
Ей не пять лет!
А бунт… Не допущу! Костьми лягу!!!
– Рассказывай. Ты кто, откуда… Девчонки, помогите сарафан натянуть! Да не тот летник, охотничий!
Софья метнулась за ширму. Парень свекольно побагровел, но приказ был ясен. И он принялся рассказывать.
Зовут его Андрейка, он на конюшне служит у государя, помощник конюха…
Как в гонцах оказался?
Нравится ему одна из служанок государыни, Полина. Красавица, умница, да и он ей, кажется, тоже по сердцу. А потому, когда прибежала она сегодня на конюшню и сказала, что он должен ехать в Дьяково, к царевне, повиновался тотчас. Знал – просто так она не попросит.
