Вместе мы сможем все! - Кэтлин Галитц

Случившемуся должно быть логическое объяснение. Она бы так не поступила со мной. Она просто не может.

И все же... Она ушла — это единственное, что он знал. И неожиданно для себя понял, что не может без нее жить. Решив искать ее по всему белому свету, он пошел собираться.

Неожиданно что-то белое блеснуло у него под ногами. Нагнувшись, Дэйв узнал в листке бумаги страницу своей новой рукописи. Это была сцена, в которой он впервые знакомит читателя со Спайс. Он выругался, изорвав страницу на куски. Теперь все было ясно.

Когда Кайен неожиданно появилась на пороге материнского дома, она нашла в Сюзан Олдермэн союзника. Той было достаточно один раз взглянуть на лицо дочери, как она сразу же все поняла. Кайен удивила реакция матери, которая не в пример характерному для нее поведению даже не расспрашивала о деталях разрыва. Она просто поставила кипятиться чайник и заварила кофе.

— Хочешь поговорить? — спросила она.

— Не думаю, мам, пока еще нет, — уставившись в одну точку, сказала Кайен. — Возможно, позже.

Сюзан похлопала по ее руке.

— Знаешь, ведь очень нелегко видеть свою дочь в таком состоянии. Иногда бывает полезно разделить боль с близкими.

Как много значили для Кайен эти слова! В горле застрял комок слез.

— Надеюсь, последний твой парень был другим, — проговорила Сюзан, избегая называть Дэйва по имени.

— В этом-то все и дело, — сказала Кайен. — Он такой же.

Мать передала ей упаковку бумажных салфеток, вглядываясь в глаза дочери.

— Все так плохо?

Занятия психотерапии научили ее, что надо быть честной с самой собой. Столько лет она скрывала от матери все свои тайны, но теперь сказала:

— Я люблю его, мам.

Сюзан положила руки на плечи дочери:

— Бедная моя девочка.

Кайен думала, что не надо делиться с матерью всеми романтическими подробностями, чтобы не смущать пожилую женщину. К тому же, как оказалось, в ее отношениях с Дэйвом был секс, а не любовь... А мать бы этого просто не поняла.

— А ты ему уже об этом сказала? — тихо спросила Сюзан.

— Слава богу, нет.

Да и что бы это изменило.

Еще не хватало, чтобы три священных слова оказались на страницах рукописи Дэйва в какой-нибудь пикантной ситуации. И особенно это было больно потому, что она еще никогда не говорила их никому, только своему отцу.

Чтобы хоть как-то отвлечься от грустной ситуации, две женщины стали вспоминать их былую жизнь. Кайен рассматривала свои старые вещи и неожиданно нашла коробку с настоящими сокровищами.

— Здесь некоторые из твоих старых призов, карточки и дневники. Я сохранила их специально для тебя, — сказала ее мать. — Нет, не волнуйся, я их не читала.

Кайен улыбнулась. В ее дневниках жила боль прошлого. Она пережила смерть отца, несчастный случай, убивший ее возлюбленного, разрушительные отношения с женатым мужчиной и тяжелые последствия алкоголизма. И ни одно из этих впечатлений по силе не сравнилось бы с чувством ненависти, которое она испытывала к Дэйву.

Внезапно громкий стук в дверь потряс тишину и заставил Кайен подскочить на месте.

— Если это Дэйв, скажи, что меня нет дома.

Сюзан не спорила. Она просто пошла открыть дверь, оставив дочь наедине с вещами и мыслями. Пять минут спустя в дверном проеме появился Дэйв. Кайен представить себе не могла, что он сказал матери, но она его пустила. Ей было больно видеть его, но сердце все равно радостно забилось.

— Неужто сам Генри Хиггинс пожаловал к бедной девушке-цветочнице? Накрой на стол, маман, да лучший сервиз поставь для мсье, — Кайен идеально скопировала диалект Элизы Дулитл. — И всыпь туда яду.

— Её все равно здесь нет, — нахмурился Дэйв. — Твоя мама поступила правильно, оставив нас наедине. Разберемся сами.

Боясь утонуть в его нежном взгляде и тем самым забыть о гордости, она отвела глаза.

— И что тебе надо от меня?

Ее спальня была такой маленькой, что Дэйв одновременно мог коснуться руками обеих противоположных стен. Зная, как опасно находиться им в одной комнате, она решила выбежать отсюда. Еще не хватало, чтобы он случайно толкнул ее на кровать. Тогда все пропало. Сила воли у Кайен была еще не такой прочной. Да и потом, ей не хотелось, чтобы ее милая детская комната попала на страницы грязного романа.

— Перво-наперво, я пришел проверить, все ли с тобой в порядке.

Кайен расширила глаза.

— Волновался, не оказалась ли я в объятиях очередного любовника? — спросила она, явно над ним потешаясь.

Дэйв и глазом не моргнул, хотя она попала в точку. Эти мысли его тоже посещали.

— Я имел в виду твое здоровье.

Кайен заморгала.

— Не удивлюсь, если ты используешь эту сцену в своей книге. Давай же!

Лицо Дэйва потемнело. Он коснулся ее подбородка указательным пальцем, приподняв его и заглядывая ей прямо в глаза.

— Что бы ты ни думала обо мне сейчас, ты по-прежнему мне нужна.

Кайен дернулась назад. Да он над ней еще и издевается? Втыкает нож ей прямо в сердце и проворачивает прямо-таки с садистским наслаждением.

— Если не получится с писательской карьерой, попробуй себя в качестве актера, — язвительно посоветовала она. — Уверена, драматические роли — как раз для тебя. Только передо мной-то не надо играть.

Она выхватила дневник из коробки и со всей яростью запустила им в Дэйва. Увесистая тетрадь стукнулась о его голову и упал на пол.

— Может, пригодится для романа. Там полно всякой грязи из моих школьных дней.

Дэйв потер лоб.

— Послушай...

— Нет, это ты послушай! — выкрикнула она и достала еще один дневник. — Я не знала, что ты так плохо думаешь обо мне. Но потом прочитала твой новый роман, и все встало на свои места. Ты не стоишь даже моего гнева.

Кайен увидела облегчение на лице Дэйва. И еще — боль. Тот бокал виски был самым тяжелым в ее жизни. Один только запах мог толкнуть ее на преступление против себя. Ее трезвый образ жизни готов был полететь к чертям из-за какой-то ерунды. Демоны пьянства до сих пор кружили над ней и не хотели отпускать. Ее могло спасти только чудо.

— Я решила, что пора мне избавиться от очередного подлеца и порвать с тобой, — начала она равнодушно. — Итак, теперь, когда ты убедился, что я не сорвалась в запой, почему бы тебе не убраться восвояси и не вернуться к своей незаконченной книге? Не знаю, как ты ее допишешь, ведь меня уже не будет рядом. Но мне все равно.

Дэйв старался держать себя в руках.

— Понимаю, ты обижена. Тебе больно. Но знаешь, я по-настоящему горжусь тобой: ведь ты смело противостояла искушению спиртным и победила в этой борьбе. Но ты стоишь на краю пропасти, так что поберегись, как бы в нее не упасть.