Полный форс-мажор - Владислав Вишневский

Возможности спортивного городка и класс атлетической гимнастики в санатории он уже посмотрел, записываться не стал. Решил, что для него и спортгородка на свежем воздухе достаточно будет. Тропинка неожиданно свернула вправо и уткнулась в асфальтированную санаторную дорожку. Закончилась. Кроссовое кольцо определилось. «Пойдёт», отметил отпускник Золотарёв, шумно носом дыша, ртом выдыхая, переходя на спортивную ходьбу. Его теперь и не узнать совсем. Никакой не генерал, отпускник и отпускник. Просто Юрий Михайлович. Не то бывший, не то действующий тренер кого-то, чего-то, либо менеджер. А может и мерчендайзер какой, спортсмен, в общем.

Почти полностью восстановив дыхание, Юрий Михайлович подошёл к своему корпусу санатория, в дверях столкнулся с тучным, но подвижным, лысоватым мужчиной, в лёгких светлых брюках, лёгких туфлях и длинной и объёмной рубашке апаш на выпуск. Уступил ему дорогу. Не уступить было нельзя, человек был объёмен в поясе, в весе далеко за «сто».

Короткие ножки. Ручки в стороны. На лице улыбка, под носом светлая, подковой, бородка с усами… на шее повязан цветастый платок. Они успели уже шапочно познакомиться, когда генерал регистрировался. Имена у них были в зеркальном варианте.

— Как отдыхается, Михаил Юрьевич? — спросил Золотарёв.

Сладостно прикрыв веки, с умильной улыбкой «дядя» светло вздохнул:

— Отлично, мой генерал… На природе всегда так, мой дорогой! Природа она и есть природа! Лучший лекарь! Но, Юрий Михайлович — вы в хорошей форме, я смотрю, молодцом — завидую вам. Сейчас почти пятнадцать часов, замечаю, вы на обед опоздали… А на обед был такой вкусный борщец, такие котлетки, такие блинчики, такие официанточки… Пальчики оближешь…

Юрий Михайлович легко махнул рукой.

— Я вокруг озера решил пробежаться. Природа! Воздух! Красота! А там забор какой-то, высокий… — и шутовски напел Михаилу Юрьевичу: «Там за-а высоки-им забором…» забор… Вы случайно не знаете, что за ним? Доски плотно прибиты и высокие. Зацепиться не за что. Сорвался даже, вымазался.

«Дядя» умильно сощурился, и неожиданно высоким голосом, раскинув руки в стороны, вполне оперным тенором, с цыганским переливом, на весь санаторий пропел:

— «Спрячь за-а высоки-им забо-о-о-ром девчонку, выкраду вместе с заборо-ом», — оборвал пение, заметно красуясь своим исполнением, посмотрел сначала по сторонам, все ли слышали его тенор, потом на Золотарёва, ну и как, мол, понравилось, не слабо? Золотарёв кивнул головой, да, сильно! Михаил Юрьевич «добил» своего «тёзку-наоборот». — Я с Карузо в одной «десятке» теноров, чтоб вы знали! — Хвастливо сообщил он. Золотарёв вновь восхищённо кивнул головой: «Ууу! Неудивительно! Такой голос!». «Дядя», получив комплименты сполна, придвинулся к «тёзке-наоборот», и тихонько поведал, указывая рукой за территорию санатория. — Я знаю, что там! Не вы один любопытный, там закрытая территория. Теперь частный клуб, говорят, То ли теннисный, то ли конный, я не выяснял. Но замечу, когда ветер с той стороны, тонко навозом пахнет. Да! Заинтересовало, да? Тоже хотите узнать?

Золотарёв пожал плечами.

— Да нет, рекогносцировка. Так просто, интересно…

— Интересно-интересно, я понимаю. Там, говорят, хозяйка очень красивая. Молодая и… вообще, но… Как Джомолунгма дамочка!

Золотарёв удивлённо переспросил:

— Такая большая? Штангистка что ли или баскетболистка?.. Холодная?!

— Нет, — заметил «дядя». — Недоступная… Но страшная, говорят, как баба Яга. Ага! Всех ухажёров отшивает. Бесперспективно!

— Ух, ты… любопытно… И генералов?

Тенор внимательно оглядел Юрия Михайловича, серьёзно заметил:

— На счёт генералов не знаю, но офицеров точно на дух не переносит… Такая вот, говорят, привередливая.

В одну воронку два снаряда не…

Давно так полк не лихорадило. Первый раз с приездом американской дирижёрши было, потом переживали за своих музыкантов, которых в полку вдруг утром на разводе не оказалось, выяснилось, их за границу по тревоге увезли. Вечером или в ночь… Пути приказов командования, как говорится, не… угадаешь. Потом они вдруг нашлись, да! Их неожиданно по всем телеканалам показали в зарубежном Стокгольме. Это чёрте где, в Швеции. Более того, сильно отличились музыканты за границей. В хорошем смысле! Даже и не думали. На всю Европу. Да что там Европу, сам Верховный главнокомандующий полк отметил, и срочника Смирнова, «национальное достояние» полка и страны (Как оказалось!), и дирижёра и командира полка отметил. Вместе с ними и ряд срочников в краткосрочные, внеочередные отпуска домой поехали, другие внеочередные солдатские звания получили, то сё… Столько разных начальников потом в полку с этим побывало (Что нежелательно!), удовольствие и благодарности выражали (Что приятно!). Но, это всё нервы, переживания. И вот, не считая воспитонов в оркестре… Второй раз! И неправильно кто-то говорит, что снаряд в одну воронку два раза не падает, падает, ещё как падает.

Слухи, один удивительнее другого, молнией распространялись от роты к роте. Циркулировали, висели в воздухе, словно пыль от взбитых подушек и ротных одеял в банный день. Сегодня, сейчас, ни вновь прибывшие в полк солдаты, ни ротные командиры, ни старшины, ни даже «старики», никто не понимал поставленной оркестру задачи: сбить вертолётчиков, условно говоря. Причём своих, оказывается, вертолётчиков, наших! Этот слух донесли музыканты-срочники. Первыми! Они первыми случайно оказались при официальном разговоре полковника с дирижёром. Не всё поняли, но задачу «сбить», уловили чётко, и кого именно тоже. Причём, живьём! Не виртуально, а реально. Последнее и удивляло, и настораживало: как это? как сбить? зачем сбить? что они плохого полку сделали? — было не понятно. И причём тут оркестр?! Музыканты-то тут каким боком? Загадка! «Добро» бы иностранных каких вертолётчиков сбить или ракету-болванку, это бы нормально. Соответствующее подразделение, с приданными службами, напряглись бы, нацелили ракеты, рассчитали… И «привет, дядя», но сбить своих, наших?! Сходились на одном: авиаторы придумали какую-то жутко секретную и хитрую технику, её и нужно, наверное, сбить. Но не просто сбить, а по-хитрому так. С вывертом, через оркестр. В виде своеобразной проверки, на музыкальных частотах! Есть такие, говорят, частоты, действуют. В Стокгольме же получилось… Ну, надо, значит, надо! Полк решал такого рода задачи от тактических до глобально стратегических. Был тараном, щитом Родины (как гласили красные лозунги в полку на транспарантах), и на летающую-ползающую «мелочь» всякую реагировал, приданные подразделения для этого имел. Все угадывали одно, полку что-то предстояло. Не учения с развёртыванием, не массовое увольнение, не награждение медалями, даже не повторный приезд представителей иностранных армий, а… Сбить! Странным было и то, что музыкантов оркестра в полк из отпуска срочно возвращают. Это особенно интересно и странно. Их-то зачем? Они же не… ракетчики. Они же с «дудками»! Неужели они так уж… Но — отзывают, как всему полку уже стало известно. И в Мурманск воспиталка Ульяшов позвонил, и за Тимофеевым «волгу» командирскую послал, и… дирижёра задержали, и других. Как это? Почему? Чем уж они так… Не-по-нят-но! Такого ещё не было. Значит, как минимум, музыканты «Туш», наверное, будут своему полку победный исполнять или что похуже — в миноре — сбитому вертолёту.