Ходячие мертвецы. Падение Губернатора - Джей Бонансинга

– Не думаю. – Кристина с вызовом посмотрела на Губернатора. – Пожалуй, я попытаю счастья там, в окружении кусачих.

– Успокойтесь, дорогая. Я знаю, вас сильно потрепало. Но это не повод упускать такой хороший шанс. Мы здесь строим новое общество.

– Отстаньте от меня! – практически выплюнула она в лицо собеседнику. – Я все о вас знаю!

– Ладно, хватит, – сказал он, как учитель, пытающийся утихомирить непокорного ученика. – Давайте-ка сбавим обороты.

– Может, вы и водите местных фермеров за нос, прикидываясь благосклонным лидером…

Подскочив к ней, он ударил женщину тыльной стороной ладони по израненному лицу – достаточно сильно, чтобы голова ее стукнулась о стену.

Сделав несколько коротких вдохов и пару раз моргнув, она постаралась не обращать внимания на боль, потерла щеку и смогла очень тихо и ровно сказать:

– Я всю жизнь работала с мужчинами вроде вас. Называете себя Губернатором? Правда? Да вы просто школьный задира, который держит в страхе всю детскую площадку. Доктор все мне о вас рассказал.

Возвышаясь над ней, Губернатор кивнул и холодно улыбнулся. Лицо его посуровело. Глаза сузились, зрачки в галогенном свете заблестели, как булавочные головки.

– Я пытался, – пробормотал он скорее самому себе, чем ей. – Видит бог, я пытался.

Снова наклонившись к Кристине, он взял ее за шею и принялся душить. Она повалилась на кровать, смотря ему прямо в глаза. Он не ослаблял хватки. Неожиданно она замерла, а затем ее тело стало непроизвольно содрогаться на кушетке, из-за чего все стыки заскрипели, но сама женщина уже не чувствовала боли. Из ран на лице полилась кровь. Она захотела умереть.

Губернатор тихо шептал:

– Вот так… вот… вот… все хорошо…

Глаза Кристины закатились, показались белки. Лицо стало синевато-серым. Ноги ее подергивались, задевая стальную стойку капельницы, которая в конце концов повалилась на пол. Глюкоза полилась во все стороны.

Воцарилась тишина. Женщина замерла, в глазах ее застыла пустота. Прошло еще несколько секунд, и Губернатор разжал руки.

Филип Блейк отступил от каталки, на которой лежала мертвая женщина из Атланты, руки и ноги которой под неестественными углами свисали вниз. Он восстановил дыхание, глубоко вдыхая и выдыхая, и взял себя в руки.

Где-то на задворках его сознания робкий и тихий голос противился всему происходящему, пытался возразить, но Филип лишь задвинул его назад, в темные глубины своего разума. Практически не слыша сам себя, он шептал, словно бы оправдываясь:

– Я должен был так поступить… Выбора здесь не было… Выбора не было…

– ШЕФ?!

Приглушенный голос Гейба, долетевший из коридора, вернул Филипа к реальности.

– Секунду, – крикнул он, вновь обретя силу. – Дай мне секунду.

Тяжело сглотнув, он подошел к раковине, открыл воду, сбрызнул лицо, вымыл руки и вытерся влажным полотенцем. Уже собираясь отвернуться, он заметил свое отражение на поверхности шкафчика из нержавеющей стали, висевшего над раковиной. Его лицо, слегка искажавшееся на гладкой серебристой дверце, казалось лицом призрака, полупрозрачным, словно бы нереальным. Он отвернулся.

– Входи, Гейб!

Дверь щелкнула, и в комнату вошел коренастый, лысеющий мужчина.

– Все в порядке?

– Мне тут кое с чем нужна помощь, – сказал Губернатор, махнув в сторону мертвой женщины. – Прямо сейчас. Не говори, просто слушай.

В пыльной тишине на втором этаже жилого дома возле гоночного трека доктор Стивенс развалился в кресле, расстегнув свой белый халат и уронив журнал «Бон аппетит» на патрицианский животик. Рядом с ним на ящике стояла полупустая бутылка контрабандного пино-нуар. В дверь постучали, и доктор вздрогнул, принявшись искать очки.

– Док! – приглушенный голос, донесшийся из коридора, заставил его вскочить на ноги.

Чувствуя головокружение от вина и недостатка сна, он пересек так называемую гостиную спартанской квартиры. Тускло освещавшиеся керосиновыми лампами комнаты были заставлены картонными коробками, повсюду лежали стопки раздобытых где-то книг и журналов: квартира эта была убежищем истинного интеллектуала. Некоторое время Стивенс следил за новостями об эпидемии, которые время от времени приходили из ЦКЗ или из Вашингтона – часто эти листовки, отпечатанные на плохой бумаге, приносили с собой новые группы выживших, – но теперь все разрозненные обрывки просто пылились на подоконнике, совсем забытые в чудовищной тоске доктора по своей потерянной семье.

– Нам нужно поговорить, – раздалось из коридора, и в этот момент Стивенс открыл дверь.

Снаружи в полутьме стоял Губернатор, а по бокам от него виднелись силуэты Гейба и Брюса, каждый из которых держал на плече автомат. Темное, щетинистое лицо Губернатора светилось поддельной радостью.

– Не стоит хлопотать из-за нас, мы ненадолго.

Пожав плечами, Стивенс проводил мужчин в гостиную. Все еще нетвердо стоя на ногах, доктор подошел к потрепанному дивану, забросанному газетами.

– Присаживайтесь, пожалуйста, если найдете себе место в этом свинарнике.

– Мы постоим, – резко ответил Губернатор, осматриваясь.

Гейб и Брюс кружили вокруг Стивенса, как хищники вокруг добычи.

– Итак… Чем обязан этому неожиданному… – начал было доктор, как вдруг к его затылку приставили ствол автомата, быстро взлетевший вверх. Стивенс понял, что Гейб уже снял оружие с предохранителя, подготовив его к выстрелу.

– Ты ведь любишь историю, док, – сказал Губернатор, как шакал, бродя вокруг Стивенса. – Уверен, ты помнишь, во времена холодной войны, когда русские трясли у нас перед носом своими атомными кулаками… было одно выражение. Взаимное гарантированное уничтожение… Настоящее безумие.

Сердцебиение Стивенса усилилось, во рту пересохло.

– Я знаю это выражение.

– У нас здесь сложилась как раз такая ситуация. – Губернатор подошел к Стивенсу спереди. – Я паду, и ты падешь вместе со мной. И наоборот. Понимаешь?

Стивенс сглотнул.

– Если честно, я даже предположить не могу, о чем вы.

– Та девчонка, Кристина… У нее сложилось впечатление, что я плохой парень. – Губернатор по-прежнему ходил кругами. – Ты, наверное, понятия не имеешь, почему она так подумала, да?

– Слушайте, я не… – начал Стивенс.

– Заткни рот! – Губернатор вытащил черный девятимиллиметровый пистолет, взвел курок и приставил ствол к подбородку доктора. – У тебя руки в крови, док. Ты виноват в гибели девчонки.

– Гибели? – Пистолет давил на подбородок Стивенса, и голова его задралась. – Что вы наделали?

– Я исполнил свой долг.

– Как вы с ней поступили?