Герой - Олег Бубела

— У вас заколка есть? Мне нужно несколько капель крови, а свой кинжал я оставил в гостевой.

Сняв с платья красивую серебряную брошь в виде бабочки, Снежана протянула ее мне. Я оглядел острие булавки и одобрил, а затем приступил к обряду клятвы. Графиня уколола палец и выдавила каплю крови, одновременно торжественно произнося текст. Я отметил, что ее клятва намного отличается от стандартного образца. В ней было даже что-то типа «защищать принявшего клятву до последнего вздоха» и «умереть по его первому требованию». Когда же Снежана дошла до «…и в мыслях не пытаться противоречить приказам…», мне это надоело, и я прервал ее:

— Хватит нести чушь! Это клятва верности, а не кодекс будущей рабыни-наложницы! И вообще, можете заканчивать, плетение я уже сформировал, а текст, чтобы вы знали, при данной процедуре вообще не обязателен.

Затем я внедрил плетение обратной связи и почувствовал, как нас соединил прочный канал, а в моей ауре появилось свеженькое магическое образование, практически затерявшееся в ее энергии. После обряда я попросил графиню посидеть спокойно, а сам аккуратно скопировал ей в память свои знания эльфийского стража, навыки рассветной школы, языки гномов и эльфов и, само собой, мою интуицию. Если она стала моей подопечной, то пусть ее шансы выжить в критических ситуациях будут максимально высокими. Объяснив графине, что теперь в ее голове поселились многие полезные умения, я попросил разрешения скопировать знания известных ей наречий и спустя несколько минут стал счастливым обладателем нескольких мертвых языков, парочки, распространенных в империи, одного южного, трех диалектов и еще некоторых знаний, касающихся лингвистики. Когда и где они мне понадобятся, я не знал, но решил взять сразу все, тем более что объем знаний был невелик и привнести путаницу в мою голову не должен был.

— Все, — сообщил я Снежане и со вздохом поднялся.

— Вы хотите вернуться на прием? — уточнила графиня.

— Не хочу, — кисло улыбнулся я. — Но Фариам сказал, что после приема состоится какое-то совещание, где я просто обязан присутствовать, так что придется снова идти к этой своре. Но вы вполне можете уйти, вас ведь никто не заставлял развлекать придворную толпу.

— Нет, — графиня поднялась со своего кресла и решительно заявила: — Я вас не брошу. Думаю, легкая поддержка вам совсем не помешает. Тем более что я за время своего пребывания здесь успела хорошо изучить большинство тех, кто сейчас развлекается на приеме.

— Развлекается? — переспросил я. — Что-то особого развлечения я там не видел. Это не тусовка, не собрание, не бал, а нечто совсем непонятное. Такое впечатление, что все люди пришли на этот прием, чтобы всласть пообщаться, поинтриговать, полицемерить, а если удастся, то и облить кого-нибудь грязью, растоптать и унизить. И они называются цветом мардинанской знати?

— Как вы правы, Алекс. Но почему вы так этому удивляетесь? Ведь вы же принц, должны были уже во всех подробностях изучить главные цели подобных сборищ.

Я взял графиню за руку и направился к выходу.

— Признаюсь вам откровенно, это первое мое посещение придворных мероприятий. Поэтому все для меня в новинку.

— Не может быть! — воскликнула Снежана.

— Еще как может, — ответил я и потушил светляк, а выйдя в коридор, добавил уже мысленно: «И я был бы вам очень благодарен, если вы мне подскажете некоторые элементарные вещи, которых я, по своей дремучести, не знаю».

«С радостью!» — так же мысленно откликнулась Снежана.

И мы вернулись в сад. А там меня поджидала следующая волна нападений. На этот раз мужчины, видимо что-то для себя уяснили и выбрали стратегию поведения, поэтому пустых разговоров было мало. Как я и предполагал, начались завуалированные просьбы, предложения. Некоторые вообще отзывали меня на пару слов в одну из беседок и там уговаривали стать другом/партнером/соратником, причем всячески обливая других грязью, совсем как Делера. На этот раз нападение было отразить гораздо легче благодаря графине, которая серьезно подошла к исполнению обязанностей моего консультанта. Во-первых, она давала краткую характеристику каждого человека, в общих чертах описывая источник доходов, сферу влияния, интересы, так что мне было легче понять, чего он от меня добивается. Во-вторых, она оказалась профессионалом словесной игры, так что по ее подсказкам мои ответы перешли на качественно новый уровень. Ну и, в-третьих, мне было несложно дожидаться конца приема, чувствуя надежную поддержку подруги.

В общем, мне опять удалось всех запутать и показать, что все то, что я говорил ранее, складывается в совершенно иную картину, чем есть на самом деле. Фариам наверняка будет доволен моей работой, вот только я сейчас никакого удовлетворения не получал, а наоборот — начинал все больше нервничать. Причем сперва даже не понял, отчего. Но, в конце концов, мне удалось разобраться и найти то, что так меня раздражало и злило во всей этой тусовке.

Чувства. Они не являлись таковыми и были всего лишь игрой, когда искусной, когда не очень. Словно маска они закрывали истинные эмоции людей, которые только сейчас начали проявляться. Может быть, потому что присутствующие немного устали, может, потому что подходили ко мне группами, а не толпой, но я вновь ощутил, что стали проявляться мои способности эмпата и не был этому рад. Я видел, как смеется мужчина, и чувствовал его раздражение от неудачной шутки, я видел, как мягко уговаривает своего собеседника седой старик, и чувствовал его ненависть, я видел, как радушно улыбается мне парень и чувствовал его злость и зависть… Это было для меня действительно тяжело, но зато я понял — чтобы ни случилось, я не хочу стать одним из них. Я не хочу так жить и не буду!

Ведь для меня маски означали не просто выражения лиц — для меня это было нечто большее. Да, я также пользуюсь масками, это для меня привычно и весьма удобно. Вот только, надевая маску, я полностью вживаюсь в образ, подчиняю все свои мысли и чувства внешнему виду, поэтому никто из окружающих не может распознать моей фальши. Но здесь было совсем иначе — все присутствующие тоже носили маски, но они были грубыми, картонными, вызывающими у меня только отвращение, когда за ними внезапно начинало проступать истинное лицо человека.

Вероятно, Снежана уловила мое раздражение, поскольку спросила мысленно:

«Что с вами?»

«Я чувствую их всех и поэтому начинаю злиться» — ответил я.

«Но почему?»

«Потому что все чувства, которые они показывают, кардинально отличаются от тех, что они ощущают на самом деле, а для меня это тяжеловато вынести, ведь я слышу — вы отличный человек, а ощущаю — из какой норы ты выполз, червяк?»

«А раньше вы этого не замечали?»

«Нет. Как выясняется, я не чувствую эмоций разношерстной толпы. И только при сосредоточении на ком-то одном, я могу его ощущать. И вот теперь, когда они говорят со мной поодиночке, я чувствую их, а как отключить свою способность, увы, не знаю. Их эмоции слишком яркие, чтобы от них можно было закрыться».

«Кажется, я знаю, что вам может помочь» — сказала Снежана, и, дождавшись, пока мой собеседник сделает паузу, уже вслух спросила: