Блокпост - Владимир Колычев

Конфликтная ситуация могла привести к грандиозной зачистке Мокрянки, где водились напавшие на летчиков зосы. А могло достаться и нам. За то, что на людей не похожи… Гораздо больше мне верилось в первое, но я готовился и ко второму. Поэтому сегодня мы и отправились за двигателем для второго бронетранспортера, чтобы поскорей поставить его на ход.

– Может произойти всякое, – повторил я ее слова. – Поэтому вам стоит перебраться к нам на блокпост. – Там вас никто не тронет…

– Тронуть могут вас самих, – с насмешкой в голосе заявила Марица. – Уже тронули. Я слышала взрывы. И удивлена, что у вас нет потерь.

– Почему нет? Может, кто-то и погиб.

– Нет, все живы… Я знаю… Я много чего знаю… Как знаю, что здесь, в Аномалье, вам живется лучше, чем на чистых землях.

– Это наша работа.

– Нет, это ваша жизнь… Вы должны жить настоящим. Вы уже учитесь им жить. Поэтому Аномалье не убивает вас. Оно хочет, чтобы вы целиком принадлежали ему.

– Как принадлежат ему зомби?

– Не совсем. От этих тварей пользы мало… А вы бы могли помочь Аномалью.

– Как?

Марица замерла в раздумье, и ее руки остановились, но энергия, исходящая от них, продолжала волновать мою кровь.

– Не знаю… – наконец сказала она. – Да и не мое это дело – знать. Аномалье само позовет вас, скажет, что делать…

– Я в этом не уверен.

– А в том, что Аномалье помогает вам, ты уверен?

– Твердо сказать не могу, но мне кажется, что да…

– Вот видишь, Аномалье помогает вам, вы помогаете ему.

– Как мы ему помогаем?

– Прежде всего тем, что не шумите, не стреляете. Вас послали сюда люди, но вы больше слушаете голос Аномалья, чем свое начальство. Или нет?

– Не слышал я голос Аномалья… – неуверенно качнул я головой.

– Слышал, – убежденно проронила Марица.

– Может, и слышал… Но мы не слушаемся Аномалья. Мы просто живем.

– Вот видишь, как хорошо все складывается. Вы просто живете. Не выполняете задачу, а живете. В настоящем живете, в согласии с Аномальем. Никого здесь не убиваете. Поэтому и будете жить дальше… В настоящем… Аномалье даст вам все, что нужно для жизни. Вы будете жить и помогать ему…

– Мы и так никого не убиваем.

– Да, но вас будут убивать. Ваше начальство. И знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что вы – это правда о людях… Аномалье изуродовало вас, вы прошли через муки ада. Вы пострадали ради людей. А что сделали люди? Они превратили вас в изгоев, сослали вас на смерть… Это и есть правда… Джером, ты когда-нибудь видел правду? – завороженная собственной речью, с долей пафоса в звенящем от напряжения голоса спросила Марица.

– В каком смысле?

– В прямом… Смерть – это костлявая старуха в черном балахоне и с косой. А что такое правда? Как эта дама выглядит?

– Не знаю.

– А я знаю… Знаю одного человека, который искал Правду. Он обошел весь мир, пока ее не нашел. Правда – это женщина в белом, но лица она не открывает. И знаешь, почему? Лицо у нее уродливое. Обожженное, в шрамах… Человек этот сомневался в том, что перед ним Правда, которую он так долго искал. Он сказал, что ему никто не поверит, будто Правда такая страшная. А она ему посоветовала солгать. Солги, что Правда красивая, и тебе поверят. И он солгал… У людей ложь вместо правды. Это и есть их правда… А настоящая правда – это вы. Вы пострадали во имя людей, они же вас за это предали, отправили в изгнание. Они избавились от вас, потому что вы страшные внешне. А без вас их ложь так и останется красивой…

Я вспомнил, как смотрела на меня девушка, сопровождавшая командира бригады. Да и сам полковник отнесся ко мне с плохо скрытым отвращением. А как насмехался над нашей группой старший лейтенант Свистун… Пилоты вертолета и вовсе приняли нас за зосов. И спецназовцы, прибывшие за их останками, не захотели с нами общаться, потому что нас изуродовало Аномалье…

Да, именно Аномалье изуродовало нас. Но ведь оно же и приняло нас, как своих. И все потому, что мы поняли, каково это быть не такими, как все. Мы поняли, что зомби ничуть не хуже нас, поэтому и не стали в них стрелять. Поэтому и стали для Аномалья своими… А может, мы – это правда Аномалья. Не ложь, а именно правда, поэтому оно и хранит нас.

Журавли клином пронизывали даль высокого, но серого неба. Закончилась летняя пора, зима уже не за горами, скоро завоет, заметет. Птицы улетают на юг, а мы остаемся здесь. Тоски не было, но тревога холодными руками обнимала душу.

– Глянь, недогерой хвост свой потащил! – с высоты смотровой площадки громко прокомментировал Якут.

Он смеялся и пальцем показывал на Титаника, который с понурым видом поднимался по железной лестнице на крышу столовой. Там, в квадрате пулеметного гнезда, крупногабаритный Малыш ждал смены. Два часа отстоял на посту, и Титаник должен был его сменить.

– Хорош зубоскалить, – сердито глянул на Якута Баян. – Совсем пацана затюкали. Нельзя так…

– А зачем он гиганта из себя рисовал? – протянул Якут, сконфуженный неожиданным отпором со стороны своего лучшего друга.

– Что было, то было.

Я тоже вступился за Титаника, хотя еще вчера готов был вырвать ему язык.

И надо было ему растрепаться, что Марица отдалась ему, как последняя шлюха. А ведь не было ничего такого. Только массаж с легким эротическим оттенком. И со мной так было, и с Баяном, который отправился к ней после меня, и с Чижом, которому также подфартило… Завтра мы снова навестим «Пещеру», завтра повезет и другим, но я точно знал, что Марица ни с кем не ляжет.

– Нельзя так, – качая головой, повторил Баян. – Мы – одна семья. А если в семье урод, то его стараются сделать нормальным.

– Так потому и смеемся, чтобы исправить.

– Ты не смеешься, ты издеваешься. И Чиж, и Скорняк… Да и я тоже… Да и Малыш уже косо на него смотрит… Нельзя так. А то ведь доведем парня до петли. Он с поста снимется, я с ним поговорю. И с вами со всеми поговорю, чтобы до греха не доводили…

Я молча похлопал Баяна по плечу. Мне понравилось его настроение. И даже стало неловко оттого, что эта благородная инициатива исходила от него, а не от меня…

– Командир, там, кажется, движение! – беспокойно встрепенулся вдруг Якут.

Он рукой показывал на север, откуда к нам двигались три бронемашины. Они шли по асфальтированной дороге, поэтому их не сопровождали клубы поднятой пыли. А радиостанция с утра не функционировала из-за сильных помех в эфире, по той же причине не работала и спутниковая связь. Зона не выпускала нас из своих объятий – не позволяла покинуть блокпост и отрывала от внешнего мира, лишая с ним связи. Поэтому появление этих машин и стало для меня новостью.