Роман с Джульеттой - Ирина Мельникова

Небольшой воспитательный скандал с сыновьями окончательно перебил ее сон. Маркиза успокоилась и теперь с тихим мурлыканьем вылизывала котят. А вот Алина, как ни силилась, уснуть не смогла. Ночью события приобретают точно такую же мрачную окраску, как и все в природе. Тем более если они и так не слишком веселые.

Алина налила чаю в большую фаянсовую чашку, закурила и подошла к окну. Ветер за окном притих, но снег повалил хлопьями. Она стояла возле окна и наблюдала, как покрываются белым почерневшая от холода земля, клумбы, погрустневшие сентябринки, крыши соседних домов и ее «Жигули», которые она поленилась загнать в сараюшку.

Тут она вспомнила Карнаухова и то, как он подобострастно заглядывал в глаза Цуранову, чуть ли не ковриком под ноги ложился, а тот цедил слова сквозь зубы, высокомерный, тупой индюк, наживший свои богатства явно неправедным путем.

– Аля, почему без света сидишь? – голос тетушки прервал ее мысли. – Смотри, не выспишься!

Елена Владимировна в одной ночной сорочке, с накинутой на плечи теплой шалью, вошла в кухню и включила светильник над обеденным столом. Затем присела напротив и, подперев щеку рукой, посмотрела на племянницу:

– Заснуть не можешь? Видно, Ольга растревожила?

– И Ольга, и не только Ольга… – Алина затушила сигарету в пепельнице, одним глотком допила чай и строго посмотрела на тетушку. – Надеюсь, ты раздумала идти к директору в домработницы?

– Алиночка, деточка. – Елена Владимировна укоризненно покачала головой. – Я все со всех сторон просчитала. Попытаюсь, за это по лбу не ударят. Пока здоровье есть, обузой не хочу быть.

– Это кто кому обузой… – вздохнула Алина. – Это я, как снег на голову, со своим семейством. Жила ты, не тужила, а теперь хлопот полон рот.

– А они мне в радость, – тихо сказала Елена Владимировна, – и не смей себя укорять. Время сейчас такое: в одиночку мигом пропадешь. Но ничего, потихоньку, полегоньку выкарабкаешься. Молодая, красивая, талантливая. Тебе и карты в руки!

– Талант… – усмехнулась Алина. – Его бы на хлеб вместо масла намазать, вот бы польза была. А так что мне от этого таланта? Только и остается, что завклубом устроиться или массовиком-затейником.

– А ты себя не принижай, – рассердилась тетушка. – Давай настраивайся по-боевому! – приказала Елена Владимировна. – Тебе в театр идти! Учти, мало кто будет рад твоему появлению! Как по минному полю пойдешь!

– Я в этом не сомневаюсь, – усмехнулась Алина, – только я закаленная. Интриги, зависть… Думаешь, в столице этого меньше? Как-нибудь справлюсь! – Она посмотрела на часы. – Раньше одиннадцати Карнаухов все равно не появится, а дожидаться его под дверями на всеобщую потеху я не собираюсь. Встану пораньше, приму душ и приведу голову в порядок. – Она мельком глянула в зеркало. – И макияж наложу. Боевую раскраску, чтобы всем врагам тошно стало!

– Ты только не волнуйся! – засуетилась Елена Владимировна. – И за мальчишек не беспокойся! Я их и завтраком накормлю, когда проснутся, и погуляю с ними, и постираю, если что грязное имеется.

– Не смей стирать! У меня что, рук нет? – Алина подозрительно посмотрела на тетушку. – И давай наконец договоримся, что на кастинг домработниц ты не пойдешь!

– Кастинг? – поразилась Елена Владимировна. – Какой кастинг? Просто собеседование…

– Тетя, я обижусь!

– Ладно, ладно. – Тетушка разочарованно вздохнула. – Такие деньги неизвестно кому достанутся.

– И пусть достанутся, – улыбнулась Алина, – тем, кому они во сто крат нужнее.

– Зря ты, – укоризненно посмотрела на нее тетушка, – нам-то они как раз и нужнее. И в кого ты такая упрямая, не пойму? Уперлась рогом в землю…

– Потому и уперлась, – тихо сказала Алина, – что до нашего появления ты ни о какой работе не помышляла. Ты что же хочешь, чтобы какая-то выдерга по углам за тобой пыль проверяла беленьким платочком? Ты себя перестала уважать, тетя?

– После меня пыли не будет. – Елена Владимировна гордо вздернула подбородок.

– И все равно прекрати даже мечтать об этом! Я тебя умоляю, забудь об этой работе! Иначе мы вернемся в Москву. Я не хочу, чтобы ты надрывалась, пахала на этого богатея! Не хочу, чтобы тебе указывали, попрекали, разносы устраивали… Надо будет, я всегда подработку найду. Хоть те же полы пойду мыть к Ольге в школу. Надеюсь, не откажет подруге.

– Господи! – Тетушка перекрестилась. – Наставь эту дурочку на путь истинный! Ты сама поняла, что сказала?

– Все, все поняла! – Алина рассмеялась. – И не смей на меня сердиться.

– Да уж! – Тетушка пожала плечами и тоже посмотрела на часы. – Беги уже, а то не выспишься. – И не удержалась, перекрестила племянницу. – Бог не Яшка, видит, кому тяжко. Поезжай в церковь, прежде чем к Карнаухову идти, да свечку поставь Богородице, попроси у нее помощи. Да поклонись ей до земли, спина, чай, не переломится.

– Заеду в церковь, обязательно заеду, – серьезно сказала Алина. – Я и сама об этом подумала… Лишь бы не проспать!

– Не бойся, я разбужу! – Тетушка поставила чашки в раковину. – Утром помою, а то тоже в сон потянуло. – И она выключила светильник.

Алина направилась в свою спальню. Ее нестерпимо клонило ко сну, глаза слипались. И уже через пять минут она заснула в своей постели, впервые спокойно, без долгих и тягостных раздумий.

Погода стояла отвратительная. Дождь вперемешку со снегом и резкий ветер. Алина остановила машину на стоянке возле супермаркета, метров за триста от собора. И некоторое время тщетно пыталась заставить себя выйти из машины. Выкурила сигарету, нажала на кнопки мобильного телефона, проверяя, нет ли пропущенных вызовов, хотя все нежелательные номера были заблокированы, а желательных пока не наблюдалось. Она вздохнула и выключила телефон. Как ни крути, а идти надо…

Порывом ветра закрутило полы пальто, она сразу же озябла и поспешила к собору, придерживая рукой шляпку на голове. Дорогу ей преградила толпа старушек и пожилых женщин в платках и темных одеяниях. Они толпились у ворот храма, но внутрь церковного двора почему-то не проходили.

– Что происходит? – спросила она у старушки, которая оказалась к ней ближе всех.

Та деловито высморкалась и недовольным голосом сообщила:

– Чего удумали! Охрану выставили! Отродясь такого не бывало, чтоб в храм господний не пущщали! Совсем совесть потеряли! И отец Иннокентий туда ж!

Бабки вокруг возбужденно заговорили, обращаясь все разом к Алине, то ли искали у нее сочувствия, то ли просто обрадовались поводу высказать обвинения в адрес батюшки, посмевшего держать их на холоде вместо того, чтобы открыть двери храма для прихожан.

Из их гневных выкриков Алина ровным счетом ничего не поняла и, приподнявшись на цыпочки, вытянула шею, чтобы разглядеть, что происходит в церковном дворе. Похоже, ворота были заперты изнутри, а на крыльце собора стояли два высоких молодых человека в длинных черных пальто. У одного в руках виднелась рация, и он, слегка отвернувшись, что-то говорил в микрофон, второй же, заложив руки за спину, с невозмутимым видом взирал на толпу.