Как очаровать очаровательную - Карен Хокинс

– Я еще не закончил разговор, Далия, да и вам есть что мне сказать.

Она собиралась дать ему резкую отповедь, однако смогла лишь выдавить:

– Как вы смеете диктовать мне, когда мне заканчивать разговор?

– Я знаю, что можно, а что нет. Я прошел весь этот путь, освоил все эти светские приличия только ради того, чтобы поговорить с вами. Вы не можете просто взять и уйти.

– Нет, милорд, могу. Я вовсе не просила вас прилагать все эти непомерные усилия, поэтому не бравируйте этим аргументом, заставляя меня с вами говорить. Здесь, на рауте ее светлости, мы можем оставаться добрыми знакомыми, но у меня нет желания снова быть вашим другом, как прежде.

– Однако я…

– Нет. А теперь извините меня, я хочу с вами попрощаться.

Лорд Кирк схватил ее за запястье и без церемоний потащил за собой к выходу.

У Далии оставался выбор. Она могла пойти с ним, не привлекая ничьего внимания, или упереться и устроить сцену. И хотя ее возмущали диктаторские замашки Кирка, устраивать сцену на глазах у всех, в особенности у леди Мэри и мисс Стюарт, ей совершенно не хотелось.

Кипя от негодования, она, тем не менее, заставила себя улыбнуться, взяла его под руку и под пристальными взглядами слуг герцогини сделала вид, будто они просто выходят в вестибюль.

Как только оба исчезли из поля зрения лакеев и гостей, находящихся в зале, Далия резко высвободила руку.

– Послушайте, Кирк, вы не можете…

– Подождите. – Он повернулся к двум лакеям, стоявшим навытяжку по обе стороны дверного проема. – Нам нужно несколько минут побыть наедине.

Лакеи обменялись быстрыми взглядами. Один из них, запинаясь, произнес:

– Милорд, позвать вам Макдугала?

– Не надо никого звать. Выйдите отсюда минут на десять. Потом можете вернуться. За эту услугу я дам по гинее каждому.

Лакеи переглянулись и, поклонившись, вышли.

Как только мисс Далия и лорд Кирк остались одни, Далия скрестила на груди руки и нетерпеливо повернулась к Кирку.

– Как вы смели буквально вытащить меня из залы? Кем вы себя возомнили? – произнесла она.

– Я всего лишь хочу кое-что узнать. – Он сунул свою трость в золоченую подставку для зонтов, стоявшую у больших дверей. – Почему вы приняли приглашение герцогини?

– Это вас не касается.

– Черта с два!

Боже, как она позволила своему чувству справедливости взять верх над здравым смыслом и снова связаться с этим человеком?!

– Вы так своевольны! – посетовала Далия.

– А вы так упрямы! – По глазам Кирка было видно, что он взволнован. – На мое горе, когда вы сердитесь, вы еще прекраснее.

– Вы самый… – Она беспомощно захлопала ресницами. – Простите, но что вы только что хотели сказать?

К ее удивлению, в его глазах она заметила усмешку.

– Ваши щеки вспыхивают румянцем, ваши глаза блестят. И мне в такие моменты всегда хочется вас поцеловать.

Она, не зная, что ответить, только раскрыла рот и тут же закрыла. За все время их отношений лорд Кирк ни разу не попытался ее поцеловать.

– Вы просто хотите вывести меня из себя, поэтому я не буду с вами спорить, – наконец нашлась Далия.

– Если бы хотел, я бы просто с вами согласился. Ведь на самом деле вы именно этого желаете? – проговорил он и, скрестив руки на груди, улыбнулся. – Чтобы я с вами согласился?

И тут ее гнев стал быстро улетучиваться. До чего же он был красив, когда улыбался.

«Слава богу, такое происходило нечасто…»

Чуть успокоившись, она подумала, что вполне может рассказать Кирку о своих планах. Возможно, это поможет сгладить возникшую между ними неловкость.

– Я здесь, потому что хочу обрести любовь.

Какого бы ответа он от нее ни ожидал, такой, видимо, шел вразрез с его ожиданиями, поскольку его улыбку словно ветром сдуло.

– Досадно, когда такая умная женщина, как вы, верит в подобную чушь.

– Представьте себе, действительно верю. Поэтому и обратилась за помощью к своей крестной. Зачем, вы думаете, я приехала?

– Чтобы выйти замуж.

– Это одно и то же.

– Отнюдь. Сколько, по-вашему, супружеских пар из тех, что мы видели сегодня вечером за столом, женаты по любви? Удивлюсь, если одна или две.

– Они меня не заботят, я иду своим путем. Мне незачем выходить замуж ради денег, ибо благодаря сестрам у меня теперь есть приданое. Я просто хочу любви. Я всегда ее хотела.

Лорд Кирк озадаченно потер свой шрам.

– А я хочу взаимопонимания и мира с той, которая разделила бы мою любовь к книгам и музыке.

– И я тоже хочу этого, но еще я хочу страсти. – Далия всплеснула руками. – Неужели вы ее не хотите?

– Страсть – для дураков и юнцов. В моей жизни уже была страсть.

– Отлично, а в моей – нет. Однако я надеюсь найти ее здесь, в доме герцогини.

– Черт возьми, Далия, вы думаете, что так просто найти любовь? Она сама вас должна найти. И когда найдет, вы поймете, что это игра для дурачков. Это полная противоположность умиротворенности и счастья.

– Какой же вы циник! Не могу поверить, что когда-то я надеялась, что в один прекрасный день ваше сердце смягчится, однако теперь я ясно вижу, что этому никогда не бывать.

– Вы меня не знаете, – нахмурился Кирк.

– И вы тоже меня не знаете. Вам только кажется, что знаете, но почему-то вы считаете, что то, что мы пару месяцев беседовали о книгах, дает вам право вершить мое будущее, а это вовсе не так.

Препираясь, они не заметили, как оказались почти вплотную друг к другу, и, произнося свою последнюю тираду, Далия буквально тыкала Кирка пальцем в грудь.

– Послушайте меня, лорд Кирк, можете оставаться с вашим скептицизмом и циничной решимостью опорочить любовь, а я ее буду искать и найду.

– Вы идете к погибели. Я лишь хочу вас предостеречь…

– Ваши предостережения мне не требуются. Я уже взрослая.

Тут у Кирка имелось что возразить, однако он благоразумно промолчал.

– Да-да, я здесь, чтобы найти и любовь… – она с силой ткнула его пальцем в грудь, – и романтику… – и снова тычок в грудь, – и страсть! И вы мне не помешаете. И больше со своими мрачными предостережениями не становитесь у меня на пути! И вообще, оставьте меня. Вам ясно?

Никогда прежде не видел он Далию такой взволнованной. Она раскраснелась, глаза ее страстно сверкали. Кирк поймал себя на мысли, что не может оторвать взора от ее губ. Неужели они всегда были такими яркими и полными? Почему он не замечал этого раньше, когда они обсуждали Гомера и Баха?