Твоё личное Чистилище - Нина Беннет

Их лица были совсем близко, а их губы почувствовали горячее дыхание друг друга…

— Ты любишь меня, женушка?

Теплые губы обрушились на рот Полины затягивая ту в мучительную пучину удовольствия. Поцелуй больше напоминал схватку чем что-то нежное и приятное. Из горла девушки вырвался тихий стон стоило только Андрею чуть замедлится.

«Целуется словно господь бог.» — Промелькнуло в её замутненном сознании.

Чувства нахлынули на обоих и затопили по самые головы.

Андрею хотелось лишь одного, чтобы это безумие никогда не заканчивалось.

Его руки с талии жены переместились ниже, легли на ягодицы. Ладони сжали мягкое место так, что Полина недовольно пискнула задохнувшись в поцелуях.

Пальцы девушки впились в мужские плечи, а дыхание совсем сбилось.

Наглые губы Андрея уже вовсю блуждали по “запретным местам”: шеи и ключицах. Оставляли метки и бледно-красные засосы.

Глаза Полины закатились от болезненно-приятных ощущений, но толи последний засос вызвал у неё очень приятные эмоции из-за адской боли. Андрей совсем перестал себя контролировать. Толи она просто-напросто протрезвела, но будто придя в себя Адамова тут же оттолкнула от себя мужа и начала дрожащими руками натягивать на себя куртку прикрываясь.

Андрей же не сразу понял в чем дело. Близость с некогда ненавистной ему женщиной как будто бы лишила его рассудка. Но достаточно быстро он осознал, что-то между ними произошло скорее всего ничего не значит.

«Ты идиот Калинин! Она же пьяная в варежку.»

Мужчина поморщился ему сделалось паршиво. Неприятно как — то. Будто воспользовался он ей. То-есть чуть не воспользовался пьяной девчонкой пусть она и женой его была.

Вон стоит прийти в себя пытается, волосы прилипшие убирает, губы красные исцелованные кусает, мнется…

— Уходи, Андрей… — Тихо просит вздыхая тяжело.

А Калинин не может уйти, стоит будто завороженный шага сделать не в состоянии…

Внутри, что-то рвётся. Жжёт и пылает. Жаждет вывалить на нее правду. Правду, что вот он такой ужасный и мерзкий муженек которого хотеть можно лишь под градусом её похоже… любит. Ну или не любит. Но хочет любить и чтобы она его любила. Без памяти желала только его. Вот такие глупые мечты…

— Уходи! Иди! — Чуть повышает голос Полина. Девушка делает несколько шагов вперёд и толкает мужчину в грудь буквально выталкивает его за дверь.

— Оставь меня уже в покое! — Кричит вымученно напоследок прежде закрыться.

Потом она долго и методично рассматривает свое лицо в заляпанном грязью и отпечатками чьих-то пальцем зеркале.

Губы алые трогает, по щекам себя хлопает. Ледяной водой умывается.

«Хочу проснуться! Проснуться хочу, пожалуйста…»

С ужасом думала Полина.

Зачем она ляпнула про любовь? Что он подумал? Зачем целоваться полез?!

Вопросы мучили девушку, но она не хотела думать об этом потому, что ответов знать на них не хотела. Страшно ей было. За всю свою жизнь она не испытывала таких чувств.

Подобного контраста. Когда человек тебе неприятен, но ты влюблен в него…

В жизни Полины всегда все длилось лишь на чёрное и белое. Либо ты любишь, либо не ненавидишь. Либо это человек хороший либо плохой. А реальность другой вышла. Оказалось, что мир многогранен не делиться он на белое и чёрное, в нем много цветов и люди тоже не бывают только плохими и только хорошими.

— Полина!

Громкий стук.

Герман пришёл за ней.

«Ах где же ты был мой друг пять минут назад…» — С печалью подумала девушка и подошла к закрытой двери.

— Полина, открой! Ты в порядке?!

Адамова молчит.

— Фея открой! Поверни такую маленькую металлическую штучку, хорошо? — Ласково просил парень с той стороны.

Полина еле сдержала готовый вырваться наружу смех.

— Ну не смешно это! Что этот придурок с тобой сделал?! — Разозлился Герман.

— Попроси вежливо. — Тихо в ответ проговорила Полина.

— Пожалуйста, открой мне, жизнь моя!

Вздохнув девушка щелкнула замком перед ней возник обеспокоенный друг.

Поняв её состояние он грустно улыбнулся.

— Поедем домой? — Тихо.

— Поедем. — Улыбнулась Полина.

Девушка не выдержав прильнула к парню и уткнулась ему в шею. Герман крепко обнял её за талию прижимая к себе.

— Спасибо мне это нужно сейчас. — Прошептала она с благодарностью вздыхая его запах.

Он пах цитрусом и домом. Пах лучшим в мире запахом.

Ночью доехав до дома троица спокойно разошлись по комнатам, а утром их ждал настоящий разнос из-за клуба.

Андрей, Полина и Герман стояли в кабинете Калинина — Старшего. Мужчина буквально рвал на себе волосы.

— Вы понимаете, что вы устроили? Вы новости читали? Читали, что эти ЖАЛКИЕ ПИСАКИ НАСТРОЧИЛИ?! — Бушевал Виктор Сергеевич.

Оказалось, что кто-то выложил танец Германа и Полины в сеть. И теперь среди журналистов пошли слухи о тайной любви между младшим сыном Калинина и женой его старшего сына, о запутанном треугольнике чувств и так далее…

Калинин — Старший был в бешенстве от таких слухов. Чистая репутация вот цель всей его жизни, а грязные сплетни делали из него и его семьи настоящее посмешище.

— 150 ТЫСЯЧ ПРОСМОТРОВ! 150!! — Грозно рычал Глава семейства.

— Витенька успокойся, дорогой! Ну потанцевали ребята, что тут такого? Ты и сам знаешь эти беспринципные за все цепляются им не угодишь. — Наталья попыталась успокоить супруга. Женщина сидела на диване в шёлковом розовом халате угощаясь на завтрак сухим белым вином.

— Молчи, Наталья! — Ещё больше разозлился Калинин. — Я то знаю я все, знаю! Поэтому и не пложу такие слухи!

— Отец этого больше не повториться. — Андрей опустил голову стыдливо не смея взглянуть на родителя.

Калинин — Старший пропустил слова сына мимо ушей и обратил свой тяжёлый взор не бедную Полину.

— Я понимаю, что этот… — Калинин махнул рукой в сторону невозмутимого Германа. — Ему на все плевать давно об репутации собственной и семейной не печется. На все пофиг, раздолбаю… Но ты Полиночка как могла? Я думал ты приличная девушка столько лет мы с твоим папой бок о бок… Думал, что кто-кто, а ты знаешь о репутации достаточно. — Раздосадованно покачал головой свекор.

— Простите, Виктор Сергеевич. Мне очень стыдно… — Девушка опустила глаза в пол борясь со стыдом и отвращением к родственнику.

Калинин — Старший вздохнул махнув на всех рукой. Сел в кресло, придвинул к себе стакан с обожаемым коньяком известной марки. С наслаждением сделал пару глотков, довольно сморщился и заговорил неторопливо: