На крыльях. Музыкальный приворот - Анна Джейн

Антон вдруг закрыл лицо ладонями и на несколько секунд застыл. А после, убрав руки, сказал тихо, глядя сквозь камеру тревожно:

– Прости, Катя.

– За что? – не поняла я.

– Отношения со мной приносят тебе только проблемы, – его немигающий взгляд немного пугал.

– Не только, – нежно улыбнулась ему я.

– Я разберусь, – отрывисто произнес Тропинин, и я видела в его глазах ярость. – Она угрожала? – задал он вопрос тоном человека, который отлично знает на него ответ. – Ее любимый метод.

– Антош, все в порядке, – мне так безумно хотелось коснуться его плеча, обтянутого черной футболкой. – Твой папа мне помог. Просто я хотела, чтобы ты обо всем знал. Такие вещи должны говорить друг другу близкие люди, а не чужие. Я знаю, что тебе неприятно слышать все это, но я не могла скрыть. Я не жалуюсь, не прошу разобраться. Я рассказываю, чтобы ты знал. Потому что доверяю тебе.

– Ты все правильно сделала, малышка, – заговорил Антон и неосознанно поднес к камере руку, будто хотел коснуться моего лица. Я заметила это и улыбнулась, а он сделал вид, что поправляет камеру.

Конечно, кто дураком хочет выглядеть?

– Даже не думай об этом. Моя мать любит устраивать подобные вещи. Продавать, покупать. Угрожать. В любом случае, я от нее не завишу. Ее деньги мне давно не нужны. И наши отношения уже как пару лет потеряли актуальность, – сказал Антон, откинувшись на спинку кресла.

– А я не собираюсь терять тебя, Тропинин. Ты мне слишком дорого дался, чтобы потерять, – с любовью в голосе сказала я.

– Не потеряешь, – пообещал он. – И скоро даже обретешь, – его губ коснулась светлая улыбка. – И мы повторим все то, что делали в отеле.

Кажется, на моих щеках появился легкий румянец.

Ах ты, Боже мой, моя скромница!

– А ты сможешь это повторить? – поддела его я. Антон ухмыльнулся.

– А ты сможешь перед этим устоять? – задал он ответный вопрос. Его взгляд был таким многообещающим, что я, не выдержав, решила его подразнить и слегка потянула ворот широкой домашней футболки вбок, оголяя левое плечо.

– Если начал что-то делать, делай до конца, – подбодрил меня Тропинин, в глазах которого появился голодный блеск. – Я не люблю многоточия, Катя, поставь точку.

Я оттянула ворот еще ниже.

– Давай дальше, – подбодрил меня Антон. Кажется, он очень заинтересовался происходящим.

Мне было несложно.

– Еще ниже, – потребовал парень, явно играя. Или это я играла с ним?

Я могла и дальше, однако мне помешали.

– Что делаем?! – раздался в камере еще один голос: веселый, зычный, принадлежащий Келле, который без стука ворвался в комнату Антона, и я спешно натянула футболку обратно.

– Хорошая девочка Катя, – синеволосый барабанщик без стеснения залез в камеру и помахал мне. – Дядюшка Келла слышал, что Кей больше не обделенный! Кейка счастливый и пишет песни!

– Пошел ты, – отпихнул его Антон, но дядюшка Келла просто так уходить не собирался.

– Побольше радуй Кейку, крошка! – орал он громко и весело. – А он будет радовать нас!

Кей попытался оттолкнуть его подальше от камеры, но Келла не сдавался. Орал, махал рукой и радовался, как ребенок новогодней игрушке.

Кей с трудом избавился от друга, закрыв, видимо, дверь на замок, но какое-то время ударник продолжал ломиться и что-то вопить.

– Продолжим? – внимательно посмотрел на меня Антон.

– Не буду, – вздернула нос я. – Еще кто-нибудь припрется.

– Обещаю, что буду только я, – тоном змея-искусителя проговорил парень, а я поймала себя на мысли, что во мне растет какое-то безумное желание поцеловать Тропинина.

Главное, экран лизать не начни.

– Я хочу тебя, – тут он сделал выжидательную паузу и продолжил, как ни в чем не бывало, – обнять.

– Ты обещал приехать в декабре. Тогда и обнимешь.

– Может, раньше. Или позже. Расписание постоянно меняется, – поморщился досадливо Антон. Он, как и всегда, не говорил о работе, о том, как много ему приходится впахивать вместе с другими парнями из группы, и если бы я не наблюдала, как «На краю» реально работают, у меня бы вновь сложилось неправильное впечатление, что ни Антон, ни остальные ничего не делают. Так, отдыхают где-то в Берлине. Иногда записывают песенки, и только.

Антон говорил мне приятные вещи, чуть-чуть издевался, всего лишь тоном и интонацией пробуждая пока еще странные для меня желания, пытался развеселить, решив, видимо, что поступок матери слишком сильно ранил его впечатлительную девушку. А я таяла только от одного его голоса и мечтала, чтобы время пролетело скорее – только бы обнять его вновь.

Во время нашего непринужденного разговора в углу экрана замигало вдруг сообщение, гласившее, что на мою почту пришло новое письмо, и я машинально кликнула на него. Наверное, если бы я не открыла его во время разговора по скайпу, то вообще ничего не сказала бы Антону. Но он по выражению моего лица понял, что что-то не так.

– С компьютером что-то? – спросил он, подумав, наверное, что у меня что-то зависло. Когда у него что-то ломалось или начинало неправильно функционировать, Антон в момент становился раздражительным, превращаясь из Ледяного принца в ворчливую бабку, что меня всегда очень веселило.

– Мне такое странное сообщение пришло, – сказала я видимо несколько испуганно, потому что Антон совсем растерял весь свой игриво-романтический пыл.

– Что там?

– Да так…

– Покажи.

А я, растерявшись, включила демонстрацию экрана:

«Оставь в покое того, кто тебе не принадлежит. Помни, моя дорогая Катенька, что воров наказывают. Ни ты, ни Антон не будете счастливы, а вместе с вами – кое-кто еще. Вашей любви не существует».

Тут не было прямо угрозы, но пальцы мои похолодели, а в душу на цыпочках прокралось плохое предчувствие.

«Алина» – тотчас промелькнуло у меня в голове. И у Антона, видимо, тоже. Он зло выругался, хотя при мне старался не употреблять хлестких выражений.

Я с какой-то кривой усмешкой скосила глаза на мейл, с которого пришло странное сообщение: [email protected].

– Баба Яга против, – прочитала я со смешком. – Надо же, а у кого-то забавное чувство юмора.

Или его вообще нет.

– *Запрещено цензурой*, – бросил Антон с изрядной долей раздражения и взлохматил светлые волосы. – Это не может быть ваш психопат?.. – предположил он задумчиво. – Как его… Которому я не успел начистить морду. Его Демоница называла Бабой Ягой?

– Валерий? – вспомнила я бывшего Ниночкиного ухажера. – Да ну, бред! У него Настя есть. Он замуж хочет ее позвать. Да и вообще, сомневаюсь, чтобы Валерий испытывал к тебе нежную любовь, Антош. Скорее, наоборот.