Мера ее вины - Хелен Чандлер

— Ладно, — ответила она, вынимая из карманов сына собранные им камешки и палочки, — разбирательство касается нападения на человека.

— Не вижу в этом ничего секретного, — заметил муж. — По мне, все это напоминает обычный пятничный вечер в Бристоле. Не обошлось без алкоголя и наркотиков?

— Больше я ничего не могу сказать, — ответила Лотти, мечтая рассказать мужу о том, как ей было не по себе, когда доктора Блоксхэма вкатили на инвалидной коляске в зал суда. Ей хотелось объяснить мужу, как она ненавидела себя за то, что во многом оценивала ситуацию точно так же, как «королева» Табита, Агнес Хуанг и «обычная домохозяйка» Дженнифер. Как женщина могла быть такой жестокой?

«Стереотип на стереотипе сидит и стереотипом погоняет, — думала Лотти. — Какая разница, что это ужасное преступление совершила женщина, а не мужчина? Однако как ни крути, а разница все-таки была. То, что преступление совершила женщина, меняло общепринятое архаичное восприятие ситуации во многих деталях, до смешного мелких. Зэйну было бы сложно все это понять. И как я могла все это объяснить ему, если сама ничего не понимала…»

* * *

Наконец присяжных позвали в зал суда. Тишина была такой жуткой, словно призрак инвалидной коляски Эдварда Блоксхэма все еще стоял у них перед глазами. Лотти окинула взглядом сидевших в два ряда присяжных, заметила, что никто из них не смотрит на Марию Блоксхэм, и подумала: после того, что они видели вчера, было бы гораздо проще, если б обвиняемой вообще здесь не было. Складывалось ощущение, что присутствие Марии создает угнетающую атмосферу.

В это утро Имоджин Паскал оделась в светло-серый костюм в темную полоску и сменила очки на линзы, отчего стала выглядеть гораздо мягче и привлекательнее.

— Ваша честь, — произнесла обвинитель, — сегодняшнее заседание я хотела бы начать с просмотра фрагмента видеоблога.

Она сделала отмашку приставу, стоявшему рядом с ноутбуком, подключенным к большому плазменному экрану, но тут поднялся Джеймс Ньюэлл.

— Ваша честь, защита не понимает, какое отношение этот материал может иметь к рассматриваемому делу, — произнес он и снова сел.

— Мисс Паскал, — сказала судья, сдвигая очки к кончику носа и глядя поверх них на прокурора, — не могли бы вы пояснить, что конкретно мы должны увидеть, а также объяснить связь этого материала с обвинением в покушении на убийство?

— Конечно, — ответила мисс Паскал. — Материал этого видеоблога не имеет прямого отношения к обстоятельствам рассматриваемого дела, поэтому я включу лишь небольшой отрывок. Цель просмотра заключается в том, чтобы продемонстрировать присяжным, каким был доктор Блоксхэм до полученных травм, и дать им возможность сравнить это с тем, что они увидели вчера. Данный материал поможет составить более реалистичный портрет личности пострадавшего, учитывая, что защита предоставит свое ви́дение. Но если защита обязуется в будущем не выставлять в негативном свете личность и характер доктора Блоксхэма, я готова отказаться от демонстрации видеоотрывка. — Имоджин Паскал подняла брови в сторону Джеймса Ньюэлла.

Адвокат Марии ее выпад проигнорировал.

— Я правильно понимаю утверждение обвинения о том, что человек, любящий природу, не может жестоко и грубо относиться к своей жене? Это просто смешно, — заявил он.

— Защищать клиента без подкрепляющих и подтверждающих доказательств — вот это действительно смешно, — парировала Имоджин Паскал.

— Позвольте напомнить вам, что находящиеся в зале присяжные не обязаны слушать ваши пререкания, поэтому воздержитесь от излишних комментариев. По поводу видеоматериала, мисс Паскал: чем он будет короче, тем лучше, и впредь ваши выступления должны быть только по сути дела, — приказала судья.

Обвинитель снова кивнула приставу, который нажал кнопку. Экран запестрел пикселями, после чего на нем крупным планом возникло улыбающееся мужское лицо.

«А сейчас, в мое любимое время года, я приготовил вам редкий подарок», — произнес с экрана доктор Эдвард Блоксхэм, словно из другой, давно ушедшей эпохи. Он наклонился, достал тряпочку, развернул ее, и в кадре появилось маленькое пищащее существо. Животное понюхало руки доктора и повернуло голову.

Это был маленький ежик, и по залу пронесся вздох умиления. Доктор Блоксхэм дал малышу кусочек какой-то вкуснятины, которую тот тут же принялся грызть.

«В Англии из-за бесконечных строек исчезают леса и луга, что ставит под угрозу места обитания таких существ. Детенышей рождается все меньше, а все большее количество взрослых особей погибает, оставляя малюток сиротами. Следующее поколение англичан будет гораздо реже видеть этих милых и застенчивых животных. Мы во что бы то ни стало должны сохранить ареалы, где ежи смогут жить и размножаться». Доктор вернул малыша в коробку, а затем сел, чтобы продолжить эфир, но запись выключили, и экран снова стал темным.

— Это отрывок из видеоблога доктора Блоксхэма, выложенный в Сеть за пять дней до этого ужасного происшествия. А сейчас обвинение вызывает для дачи показаний специалиста судебной экспертизы доктора Гиббса.

Пристав вышел из зала, чтобы пригласить свидетеля.

Лотти сделала глубокий выдох. Изменения, которые произошли с доктором Блоксхэмом, были настолько жуткими, что, казалось, это видео могло с успехом быть послано из могилы. Пострадавшему уже не суждено держать в руках ежа и страстно высказывать свои мысли в видеоблоге. Вероятно, он даже не сможет понять решение суда, в котором его жизнь играла главную роль. Все было разрушено так быстро… Лотти бесконечно размышляла над тем, что заставило миссис Блоксхэм нанести мужу такой страшный удар. Были ли это страх, гнев, ненависть или какие-то другие сложные чувства, заставившие ее поднять ножку стула? Ревность, жадность или разочарование?

Лотти стало невообразимо грустно. Если вчера она ощутила шок от увиденных травм, то сегодня ее охватили чувства грусти и потери. Она увидела улыбающееся лицо Эдварда Блоксхэма, услышала, как он говорит, и теперь воспринимала его как человека, а не просто пострадавшего или безмолвного пациента больницы. Ей было страшно тоскливо от того, что этот интересный и страстный человек завис где-то между жизнью и смертью. Внезапно Лотти ощутила, что на присяжных упал просто неподъемный груз ответственности. Они должны были не только принять решение, но и разворошить все грязное белье семьи Блоксхэм.

— Умно́, — пробормотал сидевший рядом с Лотти Кэмерон.

Она повернулась к нему, намереваясь спросить, что именно он имеет в виду: самого Блоксхэма, его видеоблог или что-то другое. Но прежде чем она успела произнести хоть слово, дверь зала суда открылась и к трибуне подошла женщина.

Доктор Гиббс принесла клятву, после чего назвала свою профессию и сообщила, что по долгу службы осматривала как рану доктора Блоксхэма, так и само место преступления. Кроме этого, она давала заключение по вещественным доказательствам, а также проводила анализ ДНК крови с места преступления. Лотти подумала, что не хотела бы работать в сфере судебной экспертизы.