Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть 4. Демон и лабиринт - Александр Фурман

– Хорошо, допустим, все обстоит именно так, как ты говоришь, – растерянно сказал Морозов. – Но какой ты делаешь вывод? Что из всего этого следует?

– А следует из всего этого только одно: что молодым людям не стоит нервничать и суетиться попусту, – хладнокровно ответил многомудрый Фурман. – Кстати, кажется, мы уже подъезжаем… Так, станция Икша. Быстренько выходим!

Посрамленный Морозов получил возможность выразить Фурману свое завистливое восхищение лишь через несколько минут, когда электричка угрохотала и они остались одни на быстро опустевшей платформе.

По обе стороны железной дороги широкой полосой лежали перепаханные поля, а за ними неровными уступами синел лес. Во внезапно накатившей тишине на пристанционных деревьях возбужденно перекликались какие-то мелкие здешние птицы. Бодрыми порывами налетал свежий загородный ветерок. Сквозь легкие серые облака нежно пригревало утреннее сентябрьское солнышко.

Сориентировавшись по карте, Фурман с Морозовым перебрались через пути, от которых волнующе пахнуло знакомым с детства тяжелым маслянистым запахом, и вскоре вышли на узкое местное шоссе, по которому им теперь предстояло двигаться примерно три километра до пересечения с маленькой безымянной речкой или ручьем.

Асфальт на шоссе оказался на удивление ровным, и в начале пути каждый шаг доставлял какое-то необыкновенное удовольствие. На ходу они продолжали вести неторопливую уважительную беседу на подбрасываемые Морозовым темы.

Краем глаза Фурман с тревогой отмечал, как быстро сгущаются облака и тускнеет воздух. Когда спустя сорок минут они приблизились к небольшому поселку с ухоженными домиками, закапал дождь. Они старались мужественно не обращать на него внимания, но, дойдя через пару сотен метров до отмеченного на карте ручья, у которого им следовало свернуть в лес, все же решили переждать непогоду под аккуратным с виду каменным мостом. Однако внизу все оказалось «как везде», и они, брезгливо поглядывая под ноги, встали у самого входа под арку – просто чтобы головы не так мокли.

Сердито отшумевший ливень перерос в унылый мелкий дождик. Судя по всему, зарядил он надолго. Торчать неизвестно сколько среди этой вони было глупо. Как говорится, не за этим они сюда ехали из самой столицы! Посовещавшись, они решили, что правильнее будет войти в лес и приступить к выполнению задания. Морозов попросил Фурмана подождать еще минутку; достав из сумки газету, он несколькими отработанными движениями ловко сложил из нее треуголку и нахлобучил себе на макушку, сразу сделавшись похожим на маляра. Зато теперь и Фурман мог натянуть свой капюшон (до этого он не накрывал голову из молчаливой солидарности с напарником). Выйдя под дождичек, они направились вдоль ручья по хорошо утоптанной тропе.

Живописные окрестности имели вполне обжитый и окультуренный вид: чистые крашеные скамейки, детская площадка, что-то вроде песчаного пляжа на берегу ручья, тут и там – скульптурно обработанные пни… (Интересно, что от всего этого останется, если здесь просто пройдут мимо несколько тысяч человек с рюкзаками и прочим туристским скарбом?) Но вскоре тропа сузилась и запетляла по неухоженному смешанному молодому лесу. Через каждые двести метров разведчики ненадолго углублялись в него, держа в памяти, что ручей должен оставаться в пределах досягаемости.

Чем дальше от поселка, тем сильнее и красивее становился лес. Блуждая среди наполненных густой молчаливой жизнью стволов, уклоняясь от их защитных колючих сетей, пробиваясь сквозь гибкие агрессивные заросли к обманчиво манящим просветам, Фурман с Морозовым постепенно расходились в разные стороны, но периодически окликали друг друга и снова сближались.

Пара обнаруженных ими довольно уютных полян явно не подходили по размеру для большого лагеря, поэтому они продолжали продвигаться дальше по тропе, совершая вылазки.

Между тем дождь как-то незаметно прекратился, тучи разогнало, и сквозь листву в голубеющем небе засверкало солнышко.

…А у Фурмана начала побаливать голова. По печальному опыту зная, что головная боль у него никогда не проходит сама собой, но может становиться невыносимой, он предусмотрительно прихватил в дорогу проверенную таблеточку. Вот только запить ее сейчас было нечем (запастись питьем ни он, ни Морозов не догадались), поэтому Фурман решил еще немного потерпеть.

Ориентировался он в лесу не очень хорошо (да и отяжелевшая голова этому не способствовала). Выйдя в какой-то момент к ручью, он вдруг подумал, что в сапогах его вполне можно перейти вброд. Идея ему очень понравилась – ведь это сразу вдвое увеличивало зону поиска!

Другой берег оказался сильно заболоченным и весь зарос каким-то высоким и труднопроходимым кустарником. Минут через пятнадцать, когда Фурман потерял всякое представление о своем местонахождении и заметался, его вдруг снова вынесло к ручью – но теперь прямо напротив детской площадки, которую они видели в самом начале маршрута. Пораженный своим загадочным промахом, Фурман уже напрямик перебрался на ту сторону и побежал по знакомой тропе назад. Как это могло произойти? Почему он сделал такую огромную петлю? А главное, что Морозов наверняка уже хватился его… Вот ужас-то!.. Добежав на цыпочках до какого-то смутно знакомого места, он вломился в чащу, прорвался сквозь нее, слегка отдышался и потом громко позвал Морозова. В голове били тяжелые молоты… Через пару минут Морозов отозвался (оказалось, недалеко ушел), и нелепая фурмановская оплошность осталась тайной.

При очередной встрече они заметили, что впереди тропа забирается в горку, и решили взглянуть на окрестности с этой небольшой высотки. Но вид оттуда оказался намного внушительнее, чем это можно было себе представить. Дальше пейзаж радикально менялся: впереди один за другим вздымались неожиданно крутые и очень живописные лесистые холмы; от узкой вершины, на которой они остановились, склон резко уходил вниз, и свой ручеек они обнаружили не сразу – он скрывался среди зарослей и уходил в обрывистое ущелье между ближними холмами. Для Подмосковья эта местность казалась совершенно нехарактерной.

Кроме того, им стало понятно, что плоских полян нужного размера здесь не может быть по определению.

Фурман решил свериться с картой (до этого ему и в голову не приходило обратить внимание на отметки высот). И тут Морозов меланхолично заметил, что и сам этот ручей им явно не подходит – он слишком мелок для предполагаемого количества народа, и его просто затоптали бы в первые же два часа…

Подуставшего Фурмана эта запоздалая констатация очевидного факта мгновенно разозлила:

– Так что ж ты сразу об этом не сказал?! – хищно прищурился он. – Получается, мы зря проболтались на этом пятачке почти три часа!

– Ну, я подумал, что ты сам это понимаешь, но по каким-то причинам все-таки хочешь искать здесь… Ты ведь у нас командир.

– Ладно, – сурово сказал Фурман, – значит, теперь мы должны побыстрее двигаться дальше и найти другое, более подходящее место.

– И куда ты планируешь идти?..

У верхнего края карты был еще один ручей, который вроде бы выглядел на полмиллиметра шире, чем первый. В том же районе были обозначены какие-то довольно большие продольно расчерченные территории – скорее всего поля. Возможно, это именно то, что требовалось. По прямой туда было километра три-четыре. Но тропа, тянувшаяся по холмам вдоль ручья, вскоре вместе с ним уходила куда-то в другую сторону, и дальше путь лежал через глухой лес. Перспектива, мягко говоря, неприятная, ориентироваться придется по солнышку, но других вариантов не было.