Жизнь взаймы - Виталий Гладкий

Очутившись в парке, Паленый и Шуня невольно перешли на бег. Страх, который они до сих пор тщательно скрывали внутри, наконец вырвался наружу, добавляя прыти ногам.

В небе появился тонкий лунный серп. Его только что достала из мешка большая туча, висевшая над городом с вечера. В парке пели соловьи, где-то далеко ухнул филин, в озере плеснула рыбина. В ночной тишине все звуки были слышны особенно отчетливо.

Часовая стрелка приближалась к цифре "три".

Денег было гораздо меньше, чем им показалось в тот момент, когда Шуня вскрыл сейф.

– Я бы того "мокрушника" своими руками удавил! – брызгал слюной Шуня. – Надо же было ему замочить нашего клиента именно в тот вечер, когда мы пошли на дело. Он что, не мог это сделать на даче бобра!?

Шуня возмущался с таким видом, словно чемодан с деньгами принадлежал лично ему.

– Хорошо, что для нас все так закончилось, – сказал Паленый. – Могло быть значительно хуже.

– Наивный… Ничего не закончилось, только начинается. Менты весь город на уши поставили. Наш бобер ходил в корешах мэра и, как оказалось, был лучшим другом Шишкана. Теперь убийцу ищут не только те, кому по штату положено, но и бандиты. А это очень серьезно. Не дай Бог нам где-то засветиться…

Из осторожности компаньоны собрались через два дня после ночных событий. Деньги они поделили сразу, дома у Шуни. На долю каждого (за вычетом тысячи "зеленью", предназначавшейся тому, кто перерубил кабель) пришлось по семь "косых" долларами. Это был большой удар по аппетиту Шуни.

Немного расстроился и Паленый. Семи тысяч и тех денег, которые он скопил, могло и не хватить на операцию. Но все равно, это уже было кое что.

– А нас не заложит твой приятель? – спросил Паленый.

– Ты о ком?

Шуня был так расстроен, что сразу не понял о чем идет речь.

– О том, кто обесточил Сироткин квартал, – ответил Паленый.

– Если ему воткнут в задницу нагретый паяльник, то он сдаст нас со всеми потрохами. Это и ежу понятно. Но я не думаю, что его смогут вычислить.

– Возможно. А что если он свяжет твою просьбу перерубить кабель с убийством в Сироткином квартале?

– Может, – спокойно согласился Шуня. – Он такой. Башковитый. Когда-то в институте учился. Пока за пьянку не выгнали. Но сейчас он в завязке! Однако с деньгами у него всегда туго, поэтому я не думаю, что он пойдет в ментовку на доклад.

– Почему ты так уверен?

– Тогда ему придется свой "косарь" сдать в кассу. Он это знает, ученый. А такого облома его сердце не выдержит.

– Ну, если так… – Паленый задумчиво потер свой изуродованный нос. – Но он может нашептать на ушко Шишкану…

– Ты соображаешь, что говоришь!? Его замочат сразу же, как только узнают, что он перерубил кабель. Ему не поверят, что он не был в деле. Не-ет, этот вариант отпадает.

– Хочется надеяться…

– И еще одно, Санек. Мы должны на пару месяцев лечь на дно. Бабки не трать. За этим сейчас будут смотреть очень пристально. Сам понимаешь. Откуда у грузчика с товарки сколько хрустов заколосилось? – поневоле спросят компетентные товарищи. То-то. Сиди как мышь в подполе.

– Нам нельзя больше встречаться…

– Верно. Пока нельзя. Утихнет все, отметим нашу удачу. Пусть и не ахти какую, если учесть какие бабки проплыли мимо нашего рта, но все же… Имеем право.

– Имеем… – как эхо повторил Паленый.

Мыслями он уже был на операционном столе…

Два месяца, отмеренные Шуней, тянулись как целый год. За это время Паленый сменил место жительства – снял однокомнатную квартиру на окраине, неподалеку от своего прежнего жилища.

Крохотная келья в пятиэтажном доме стоила недорого. Квартиру сдала старушка, божий одуванчик, которая сразу прониклась к Паленому сочувствием и доверием. Он заплатил ей за полгода вперед, и она уехала в деревню к старшей сестре, чтобы за нею ухаживать.

Перед тем, как идти к старушке (ее адрес Паленый вычитал в объявлении на телефонном столбе), он купил себе приличную одежду – легкую куртку, костюм, две рубашки, галстук – и обувь. Чересчур шустрая для своих лет бабуля прямо порхала по квартире, радуясь, что ей попался не какой-то ханыга, а приличный человек, пусть и увечный.

Свои покупки он делал с дальним прицелом. Паленый еще не забыл, как смотрел на него хирург, когда он явился к нему на прием в первый раз…

Главврач узнал его сразу, несмотря на новую одежду. Он снисходительно улыбнулся, поприветствовал Паленого и спросил:

– Так вы, значит, решились?

– Да, – коротко ответил Паленый.

– Я готов начать работать с вами прямо сейчас. У нас существуют очередь на операции, но вы уже приходили, так что будем считать, что вы в первых рядах, а точнее – под номером один. Или у вас какие-то другие планы?

– Нет. Я согласен.

Перед тем, как пойти на прием в клинику, Паленый уволился с работы (чем здорово огорчил своего непосредственного начальника), поэтому не боялся, что его начнут искать, пока он будет лежать в клинике.

– Вам нужно для начала внести в кассу пять тысяч долларов… – осторожно сказал врач, испытующе глядя на Паленого.

– Нет проблем, – чуть резче, чем следовало бы, ответил Паленый.

– Отлично! – Хирург как будто обрадовался. – Остальную сумму – в пределах двух-трех тысяч – вы заплатите, когда закончится период реабилитации. Так сказать, по факту.

– Хорошо…

Паленого поместили в отдельную палату – светлую, чистую, весьма комфортабельную, с цветами, телевизором, холодильником и телефоном – и целых три дня брали всякие анализы, а также делали рентген и УЗИ.

На четвертый день в палату зашел хирург и с удовлетворением сказал:

– У вас все нормально. Организм железный. Даже песка… хе-хе… нет в почках. Вы уникальный экземпляр.

– Это точно… – с мрачной иронией ответил Паленый.

– Ну-ну, не нужно так… Я вам гарантирую, что через месяц у вас будет совсем другое настроение.

– Хотелось бы верить…

– Уж поверьте мне. – Хирург приятно улыбнулся. – Я знаю, что говорю. У нас есть только одна проблема…

– В чем она состоит?

– Чтобы вылепить вам лицо, мне нужны ваши фотографии. Иначе вы будете похожи на кого угодно, только не на себя.

Этого вопроса Паленый боялся больше всего. У него не было своих фотографий. Имелись только те, которые он нашел в паспорте Князева.

Он много раз рассматривал их и находил, что Князев чем-то похож на него, даже фигурой. А может, это ему просто казалось.

Постепенно Паленый начал привыкать к мысли, что у него нет иного выхода, как попросить доктора, чтобы тот сделал ему лицо Князева. Тогда он сможет жить с его паспортом, что было для Паленого очень важно.