Властелин Сонхи - Ирина Коблова

Мама так и не нашлась, и похитители до сих пор не выставили никаких условий. Дирвен распорядился, чтобы во дворец привели какую-нибудь ведьму из самых старых и опытных, и велел ей слепить поисковой клубок. Накопитель отнимал силу только у магов, а ведьмы по-прежнему могли колдовать.

Клубок покатился прямиком на север: ясно, что маму увезли в том направлении. Дирвен не смог отправиться на поиски, Лорма и Чавдо его отговорили. Он в первый же день привел в действие «Тихую магнолию» – найденный в катакомбах под Алендой древний артефакт, закрывающий доступ в город Северному Псу. Лорма сказала, что Дохрау его за это растерзает, поэтому теперь он словно в осажденной крепости. С помощью Наследия Заввы он сможет управлять отсюда всем миром, а за мамой надо послать присягнувших амулетчиков. Так он и сделал. Пусть кто-нибудь посмеет причинить ей вред! Эти гады, которые ее захватили, должны понимать, что за все поплатятся.

Щука и ее сестрица Салинса вели себя тише воды, ниже травы. Боятся, то-то же! А старшая Щука еще накануне переворота умотала в родную деревню «присмотреть за хозяйством». Он тогда порадовался, что теща исчезла с глаз долой, а сейчас жалел, что ее здесь нет: тоже поджала бы хвост перед королем, он бы наконец-то задвинул ее на место.

Часть амулетчиков присягнула Повелителю Артефактов, а кто не захотел – сами дураки. Пусть нанимаются на мануфактуры или торгуют вразнос леденцами! Или пусть валят отсюда, хотя валить им придется далековато: влияние Наследия Заввы распространяется на всю Ларвезу и на сопредельные страны, включая на юге часть Суринани, а на севере Молону и треть Овдабы. На этой обширной территории нет ни одного амулета, не подвластного Дирвену. Он отдал команду, блокирующую их подчинение кому угодно кроме тех, кто принес ему клятву верности.

К магам невысокого ранга он проявил королевское великодушие: уносите ноги или зарабатывайте на жизнь честным трудом. Бывшее руководство Ложи арестовал – они заслужили справедливого суда, потому что тираны и жмоты. Тюрьмы в Аленде были переполнены, но Чавдо посоветовал освободить тех, кто сидел там за всякую ерунду вроде подделки векселей, украденной корки хлеба или приставаний к барышням-недотрогам. Дирвен подмахнул указ, и места хватило на всех мало-мальски значимых функционеров Ложи. Хотя часть все-таки улизнула, в том числе не удалось задержать ни Суно Орвехта, ни Шеро Крелдона. Лорма объяснила, что учитель Орвехт, которого Дирвен раньше уважал, всегда думал только о своей выгоде: сколько раз Дирвен нуждался в его поддержке перед самодурствующим начальством, а он не заступился? Так что он предатель, а с предателем разговор должен быть короткий.

Самую Главную Сволочь и рыжую сволочь тоже пока не поймали. Прячутся, гады. Ничего, Лорма сказала, что скоро приведет сюда из Олосохара своих амуши, которые в теплое время года чувствуют себя в этих широтах вольготно, уж они-то всех кого надо выловят.

Начальником полиции Дирвен назначил графа Ваглерума – без подсказок, по собственному почину. Граф был зол и на Хантре Кайдо, который прилюдно съездил ему по сиятельной физиономии, и на Тейзурга, который донимал его издевками. Ценный союзник с немалым влиянием в высшем свете, вдобавок крутой бретер. Победил на дуэли Главную Сволочь, а тот сделал вид, что ему все нипочем, и потом давай изощренно мстить победителю. Зато теперь у Ваглерума есть шанс поквитаться, и своему королю он за это сердечно благодарен.

Шаклемонга, который повинился за свой пасквиль «Размышления и сетования Шаклемонга Незапятнанного о конфузном происшествии с неким амулетчиком и волшебным зверем куджархом», он благородно простил. Назначил его своим главным советником по нравственности и велел разгромить те бордели, где шлюхи говорили про Дирвена гадости, потому что им не нравилось его обращение. Незапятнанный, собрав единомышленников, с энтузиазмом принялся выполнять королевский указ, а потом давай крушить все остальное, объясняя, что полуголые скульптуры, гипсовые маски, которые лыбятся или хмурятся на прохожих, и прочие украшательские завитушки на городских зданиях способствуют растлению неокрепших умов.

Дирвену было наплевать, пусть делают что хотят: главное, что они на его стороне. Только предупредил, чтоб не трогали особняки лояльной знати, потому что все должно быть по справедливости.

Порой думалось: когда он по вине Самой Главной Сволочи разрушил городишко Пергамон, гады-архимаги присвоили его жалование – мол-де возмещай ущерб, а уж как бы они вздрючили его за столичную архитектуру… Но Ложу он прикрыл, и он король, и у него арибанские амулеты, так что никакой придурок не спросит с него за битые статуи.

Но это все дребедень, гораздо больше его мучило то, что в голову порой лезли всякие мысли насчет Эдмара. Ну, всякие там мерзопакостные мысли… Это было мерзко, унизительно, невыносимо.

– Объявите, что мы удваиваем награду за поимку Тейзурга. Или даже утраиваем, возьмем сколько надо в Королевском банке – Чавдо, распорядитесь. Главное, чтоб этого гада выловили живьем, он сперва должен свой подлый приворот с меня снять!

– Может, сказать ему? – шепнул товарищу Монфу, когда они вышли в коридор из Малого зала аудиенций.

– Ни-ни, не вздумай! – опасливо стрельнув глазами по сторонам, возразил Куду. – Хуже будет, он этого не простит. Никто нас не спрашивает, вот и не будем лезть на рожон.

Наследие Заввы избавляет своего владельца от старых приворотов и защищает от новых. Если оно не смогло что-то уничтожить – значит, это был не приворот. Или в придачу к привороту там было что-то еще… Но заикнись об этом – и наживешь в лице Дирвена заклятого врага. Лучше помалкивать.

Никто не узнал о том, что в ночь, когда состоялось генеральное сражение, они задумали сбежать в Суринань. Наутро Куду и Монфу, напуганные исчезновением магии, вернулись к Дирвену – тут-то и узнали о его победе, о Накопителе, о том, что Псу Зимней Бури путь в Аленду теперь закрыт. Посему они остались с прежними союзниками. Пришлось рассказать Лорме и Мулмонгу о том, что случилось в переулке Трех Плошек, но дело ограничилось объяснениями, а учитель Унбарх приказал бы их выпороть. Пусть от них ничего не зависело, все равно их назначили бы виновными, так что нынешние покровители – воистину милостивцы. Вдобавок король пожаловал Куду и Монфу по связке амулетов, с помощью которых они могли худо-бедно колдовать.

Мысль о Тейзурге преследовала их, словно свистящий из щелей холодный сквозняк: а что, если его так и не поймают, если он, как не раз бывало в прошлом, опять переиграет своих противников?..

В те давние времена, о которых нынче помнят одни крухутаки, Тейзург захватил их, опутал паутиной своих заклятий и вморозил в ледяные колонны в стране вечных снегов, во владениях Дохрау – в отместку за расправу над Стражем Мира. Сколько тысячелетий напролет их терзали кошмарные наваждения, они сами не ведали. Полтора года назад он расколдовал их, и тогда начались мучения наяву. Теперь все это позади, при дворе Повелителя Артефактов они живут в тепле и сытости – но можно ли сказать, что они в безопасности и никогда больше не повстречаются с Тейзургом? Ох, вряд ли…

– Помнишь того шамана, который подобрал нас в тундре? – с печалью в голосе спросил Монфу. – Вот кому хорошо! Святой человек, у которого нет врагов.