Баронесса из ОГПУ - Хачик Мнацаканович Хутлубян

работа. Для достоверности какое-то время даже придется провести в изоляции с другими задержанными, пока не «совершите» побег. Так что подумайте хорошенько. Мы поймем любое ваше решение. Можете пройти пока в соседнюю комнату, вас проводят. Я скоро подойду к вам для более предметного разговора.

Когда Перов вышел, пожав руку Зое, она взглянула на Рощина:

– Василий Петрович, думаете, у него получится?

– Ты же сама за него радела. Теперь сомневаешься?

– Нет, не сомневаюсь. Хотела услышать ваше мнение.

– Ну, хитра, Зоя Ивановна. Ладно, права ты оказалась в тогдашнем нашем споре насчет Перовых. Признаюсь.

– Вы сказали, что Хольмст пошел на сотрудничество?

– У него другого выхода нет. На сегодняшний день ему в наших казематах безопасней, чем у себя в штаб-квартире. Срыва двух операций подряд ему японцы не простят. Смотри, что получилось – после провала засланных во Владивосток и Благовещенск диверсантов, подготовленных Хольмстом, тот стал искать красного шпиона внутри своей группы. Неудача грозила «Братству» прекращением финансирования белоагентов японскими спецслужбами, чисткой рядов и сменой их руководства. Хольмст не хотел оказаться крайним и потерять власть, деньги, а то и саму жизнь. Поэтому он был готов на любую подлость, чтобы спастись. Ему нужен был большой… взрыв! Да, с жертвами и разрушениями, резонансный! Это перекрыло бы все неудачи. Перова привлекли в группу шантажом для выполнения конкретного задания – диверсии на КВЖД, в ходе которой его ликвидировали бы. Как и тебя – на нефтебазе. Спасибо Шену – домработнику твоему, Мише – ювелирно сработал парень и оперативно. А ведь беляки все сделали, чтобы дело кончилось для нас плачевно.

– Они же меняли объекты для нападения, трижды сдвигали сроки теракта. Как тут не запутаться?

– Через Шена мы знали о сроке проведения реальной операции на железнодорожной станции и на нефтебазе. Первоначально она была назначена на среду, 23 июля. Потом новые данные, поступившие от помощника Хольмста Василевцева. Этот японский агент, подслушав инструктажи хозяина, проведенные по отдельности с Суворовым, Моргуновым и Смысловским, довел информацию до японцев. Получалось, якобы 20 июля, в воскресенье, должно было произойти нападение на административное здание КВЖД – это по версии, озвученной для Суворова. Моргунову было сказано о теракте на водонапорной башне и Смысловскому – о взрыве в городском парке. Повторюсь, все акции якобы запланированы на 20 июля. От японцев, через Мишу, сообщение попало к нам. Разбираясь в мотивах, движущих Хольмстом, мы пришли к выводу, что это – состряпанная для нас дезинформация.

– Но почему так витиевато он передал ее нам?

– Ничего подобного. Он исходил ведь из того, что предатель – кто-то один из троих посредников. Но кто? Вот был в чем вопрос для него.

– Очевидно – чья информация от этих троих всплывет у красных, тот и предатель.

– Мы тоже склонились к такому выводу и через Софью дали знать белоагенту Чухонцеву, что до нас дошли все три варианта. Чтобы заставить Хольмста понервничать.

– А может, и загнать в тупик.

– Это его сильно озадачило, ведь выявить предателя не получилось, а времени на дальнейшие разборки не оставалось. И японцы ждать не собирались. Вот тогда он совершил ошибку. Решил самостоятельно, без согласования со своими японскими хозяевами ускорить операцию и без должной подготовки провести ее малыми силами, а нам спутать карты. Таким образом, наряду с назначенными подрывами цистерн на нефтебазе и КВЖД в воскресенье, 20 июля, и нападением на административное здание железной дороги, терактами на водонапорной башне и в городском парке в среду, 23-го, появилась третья дата – 16 июля, среда.

– Ну, да – вчера.

– Именно. Вчера, в среду, от Шена поступила очередная информация о диверсии, назначенной на этот самый день, – подрывы на нефтебазе и на железнодорожной станции. Где правда, где ложь? Пришлось установить за данными объектами скрытное наблюдение. Конечно, мы оперативно отреагировали. Но если бы не действия Шена на нефтебазе, повторюсь – сработал по высшему разряду, без жертв с нашей стороны вряд ли обошлось бы.

– Случилось так, как должно было случиться.

– Хольмст потерпел полный провал. Его группы больше нет. Вчера ночью арестовали практически всех его подопечных.

– Василий Петрович, а кто погиб на станции?

– Его фамилия Моргунов. Начал отстреливаться, попытался подорвать бомбу, которая была при нем. Пришлось ликвидировать его. Теперь вот что еще, девонька, никак не доберусь до главного – я ж тебя вызывал, чтобы сказать – пришла шифрограмма, приказано тебе срочно выехать в Москву. Семья пока останется здесь. Мы перевезем Александру Дмитриевну и Володьку на новое место. Придется поменять жилье на другой район Харбина. Миша, домработник твой, пока ты не вернешься, останется с ними. Ну а потом, извини, отзовем его. Так что придется привыкать жить без прислуги, баронесса из ОГПУ.

– Все понятно. Ехать когда? Завтра?

– Зачем завтра? Сегодня. Билеты – вот они. Поезд – через пять часов. Можешь взять мою машину, до отправления состава она твоя.

– Тогда я поехала.

Зоя заскочила домой, переоделась, рассказала матери о предстоящей поездке, побыла с ней. Александра Дмитриевна, как всегда, все поняла, лишь попросила:

– Володьку-то поцелуй перед дорогой, только не разбуди, набегался, поди, за день, теперь спит…

В вагон Зоя вошла за пятнадцать минут до отправки. Купе оказалось двухместным. Второго пассажира не было. Когда вагон дернулся несколько раз и за окном медленно поплыл перрон, Зоя прилегла на свою мягкую лавку и, поправив под головой подушку со свежей белой наволочкой, провалилась в сон без сновидений.

Часть II

Поезд прибыл на Восточный вокзал Берлина минута в минуту. Высокая элегантная женщина, одетая в строгую серую пару – полуприлегающий жакет, прямую юбку, в шляпке, на каблуках и с чемоданчиком в руке, сошла на перрон. Ее стать и красота обращали на себя внимание.

1979 год. 18 ноября. Германская Демократическая Республика

– Сегодня в Берлин приезжает известная советская писательница Зоя Воскресенская. – Посол Советского Союза в Германии Петр Абрасимов медленно вышел из-за стола и задал вопрос помощнику: – Николай Николаевич, мы готовы к приему?

– Да, Петр Андреевич. Зоя Ивановна приезжает по частной визе…

– Я не о статусе визита, – вежливо перебил сотрудника посол и, подойдя к окну, немного прикрыл форточку, чтобы шум с улицы не нарушал тишины кабинета. – Я спрашиваю, приведены ли в порядок покои для гостьи?

– Все готово, – кивнул помощник, хорошо знавший крутой нрав Абрасимова и то, как щепетильно относился тот к посещениям Берлина знаменитостями. Петр Андреевич неизменно приглашал гостя остановиться в шикарных трехкомнатных апартаментах в здании посольства на Унтер-ден-Линден. И никто не мог отказать себе в удовольствии принять такое предложение.

– Кстати, кто у нас там последний останавливался?.. – потеплел