Огонь на поражение - Петр Катериничев

— Ничего. Газеты читает, журналы.

— Нашли что-нибудь на него?

— Нового — нет. В свое время Чирик серьезно его проработал.

— Ну да, о покойниках или хорошо, или ничего. Проработал бы серьезно, был бы жив. Викентий пожимает плечами.

— Аэропорт?

— В смысле концов — чисто. К сожалению, по интересующему нас вопросу — тоже ничего.

— Работали тщательно?

— Весьма.

— Что-то тут не так.

— Да наши люди их вещи по ниточке разобрали — пусто. Ни в «дипломате» у Стилберга, ни в сумке у этого старого лоха…

— Выраженьица у тебя, Викентии…

— Работа такая. — Впервые за время беседы серый изобразил подобие улыбки.

Длинные желтые зубы. Как у лошади, отжившей свой век.

— Детальные рапорты ко мне на стол. Сегодня. Сейчас.

— Есть. Могу идти?

— Да.

Серый вышел, аккуратно притворив за собой массивную дверь.

Мужчина сел за стол. Выругался. Нажал кнопку. Отделанная под дуб панель отошла в сторону, за ней оказалась комната. Из нее вышел человек — светлый, аккуратно зачесанные назад волосы, дорогой костюм.

— Ну, что скажешь? — Крепыш встал из-за стола, открыл шкаф, налил в два толстостенных низких бокала коньяк. Свой выпил залпом, выдохнул:

— Хорош гусь?

— Викентий-то?

— Ну…

— Думаешь, мутит?

— Это я тебя спрашиваю, ты специалист.

— Да.

— Заметил, в чем?

— Да. Линда. Что-то он недосказал.

— А я не накатывал.

— Тоже заметил.

— Значит, Линда. Вик что-то свое играет?

— Похоже.

— Ничего серьезного мы через него не прокатывали?

— В последнее время — нет.

— Есть кем заменить Викентия?

— Ты у меня спрашиваешь?

— Почему — нет?

— Решил ведь уже.

— Решил.

— Чего тогда?

— Может, что умное присоветуешь…

— Не финти. Не первый год в одной упряжке.

— С Викентием тоже… Времена-то меняются…

— Викентия устраняем?

— А что делать?..

— Но киллера его все-таки достань.

— Люди работают. — Крепыш налил себе новую порцию, снова осушил одним махом.

— Кто на место Вика?

Крепыш помолчал, передыхая, запил тоником. Поднял глаза.

— Катилина.

Светловолосый опустил взгляд.

— Ты подумал?

— Хм…

— Хорошо подумал?

— Заткнись!

— Вот, значит, как… — Светлый потер подбородок. — А-чутье у Викентия есть…

— Да, в этом ему не откажешь…

— Только на этот раз —. прокол.

— Точно. Брось финтить, Марик, в комнате чисто, аппаратуры не держу.

— Береженого Бог бережет.

— Не удастся свинтить. Ни Викентию, ни тебе, ни мне.

— Катилина — это край.

— И для его людей мы — пустышки.

— А переиграть?

— Гудвина?..

Светлый долил в свой бокал коньяку. Приподнял.

— Раз так — за успех!

— Другого нам не дано.

Мужчины выпили. Какое-то время смотрели друг на друга молча.

— Марик, ты работаешь Дронова. Лично ты.

— Полномочия?

— Неограниченные.

— В том числе финансовые?

— В том числе. Но тебе ведь не курс рубля ронять, тебе с человеком работать. Реши сам.

— Люди?

— Твои и Викентия, ему они больше не пригодятся.

— Кто будет решать с Виком?

— Катилина. Вопросы есть?

— Один. Время начала операции?

— Уже пошло.

Девушка входит в кабинет, кладет на стол крепыша три папки и молча выходит.

Он открывает первую. Сшитая кипа бумаг и фотографий прикрыта плотным белым листом. На нем лишь одна надпись: «Аэропорт».

Открывает другую. Надпись: «Киллер».

Третью. Надпись: «Линда». Мужчина задумчиво смотрит на гладкую поверхность стола. Встает, подходит к стене, отодвигает панель, отпирает ключом железную дверцу. Еще одна, толстая, с цифровым механическим шифром. Очень аккуратно набирает в ячейках знаки кода. Едва касаясь кнопок подушечками пальцев.

Легкий щелчок. Мужчина замер, в полвздоха перевел дыхание.

В сейфе — единственная папка. Белая. Без обозначений или надписей. Так же чист и титульный плотный лист.

Переворачивает его. Крупная фотография мужчины, выходящего из дверей :государственного учреждения. Снимали скрытой камерой. Снимок — почти в полный рост. На другой странице крупно — лицо.

Мужчина, изображенный на фотографии, высок, плотен и, должно быть, очень силен. На вид ему под пятьдесят. В углу жесткого рта — тонкая сигара.

Светловолосый положил на стол фото Дронова. Левой рукой небрежно перелистал страницы. Все, что накопал в свое время Чирик. Плюс приморские дела.

— «Ты угадывай теперь, что за птица этот зверь», вполголоса произнес он считалочку Загудел зуммер оперативного телефона.

— Да?

— Служба наружного наблюдения… Только что доложили…

— Ну?!

— Объект потерян…

— Что?!

— Они потеряли объект. В метро. Сильные тонкие пальцы с хрустом разломили карандаш.

На случай надеяться нельзя, но нужно быть к нему готовым. Я и готовился.

Как Совнарком к войне с империалистическими хищниками.

Да, давненько не брал я в руки шашки… Знаем, знаем, как вы плохо играете… На что играем? На мертвые души…

А потому сижу в кресле-качалке и предаюсь ходе и неге.

Ушел я красиво.

Мои четверо «топтунов», невзирая на сравнительную малочисленность, вели себя корректно и профессионально. За три с лишним недели ходьбы по моим немонаршим стопам «хвосты» привыкли и к моему рассеянному ученому виду — приват-доцент гимназических времен с придурью, да и только. Для такого случая нашелся и берет, каковой я натягивал по самые уши, и плащ покроя а-ля Санкт-Петербург, и по библиотечным залам я хаживал в сереньком пиджачишке, узком в плечах и коротковатом конечно же при пуловере, а цветную рубашку с непомерно удлиненным воротом фасона «середина семидесятых» украшал умеренно потертый галстук-слюнявчик на резинке. Для завершенности образа порос бородкой и непрестанно извинялся, натыкаясь на людей, столы, стеллажи и стулья.