Мечтая о тебе - Лора Ли Гурк

– Что вы хотите?

– Точнее, чего я не хочу.

Он засунул руки в карманы брюк и посмотрел сверху вниз. В уголках его рта играла улыбка.

– Я не хочу, чтобы вы возвращались одна после наступления темноты.

– Но почему? Я делаю это каждый день.

Натаниэль огляделся вокруг.

– Когда мы встретились в первый раз, я говорил, что здесь недоброе соседство. Ночью здесь небезопасно.

После того, что этот странный человек выкинул утром, Мара не хотела верить, что он обеспокоен ее благополучием. Но что-то ей подсказывало, что он действительно был обеспокоен. Она попыталась, но не смогла вспомнить, когда в последний раз видела заботу со стороны мужчины. Она почувствовала что-то теплое внутри и от волнения даже затаила дыхание.

– Но ведь я живу совсем рядом.

– Не важно. С этого дня, если вы собираетесь оставаться допоздна, сообщайте мне. Я провожу вас до дома.

– Но я работаю так каждый день.

– Тогда я каждый день буду провожать вас.

«Он собирается вмешиваться в мою жизнь и после работы», – подумала Мара. Интересно, это искренняя забота или еще один способ диктовать ей условия? В ней заговорили сомнения.

– Вам не стоит беспокоиться. Я сама о себе позабочусь.

– Да ну?! – В течение долгого времени Чейз смотрел на нее долгим проницательным взглядом. – Интересно.

– Почему вы всегда смотрите на меня так?.. – спросила Мара, чувствуя себя неудобно и страстно желая сменить тему разговора.

Натаниэль продолжал смотреть, его глаза отсвечивали синевой в тусклом свете фонаря.

– Как?

– Пристально.

Чейз сделал шаг вперед.

– А вас это нервирует?

Мара сделала шаг назад, затем еще один. Чейз наступал, пока ее спина не уткнулась в кирпичную стену фабрики. Дикая паника овладела ею, когда он уперся руками в стену, зажимая ее в ловушку.

– Так это нервирует вас? – повторил свой вопрос Натаниэль, наклоняясь еще ближе. В душном летнем воздухе она ощутила на щеке его дыхание.

Мара провела языком по внезапно ставшим сухими губам. Она смотрела в его немигающие глаза, а затем чуть ниже, на ухмыляющиеся губы. Ее сердце, казадось, выскочит из груди.

– Хватит, – пробормотала она, осознав внезапно возникшую опасность. Осознание этой опасности сделало ее бессильно-слабой. – Вы убедили меня.

Натаниэль тут же опустил руки, освобождая ее.

– Хорошо, – сказал он.

Мара обошла Чейза, пытаясь восстановить дыхание, и поспешно направилась к гостинице. Она слышала шаги Натаниэля позади. Он следовал за ней и вверх по лестнице.

У двери ее квартиры он приостановился, ожидая, когда Мара войдет внутрь. Уже открыв дверь, она обернулась и спросила:

– Почему для вас так важно, чем занимаюсь я и когда иду домой?

– Важно, – сказал он спокойно. – В этом замечательном мире, Мара, есть не только прекрасное, но и уродливое, и даже опасное, с которым мы не всегда можем справиться в одиночку.

Она ступила в квартиру, наблюдая, как он повернулся и пошел вверх по лестнице. Уже закрывая дверь, она услышала его голос сверху:

– Полезно иметь друзей.

Уже более двух недель Мара старательно избегала Натаниэля Чейза. Она пыталась вести свои дела так, словно его не было и в природе. Но, к своему удивлению, обнаружила, что Чейз так и не назначил Майкла бригадиром. Мара, как прежде, обходила цеха сама. Но когда она пыталась аннулировать решения Чейза, ей это не удавалось. Когда ее решения противоречили указаниям Чейза, работники говорили, что их босс мистер Чейз, и отказывались следовать ее инструкциям.

После четырех лет абсолютной власти Мара чувствовала, что стремительно теряет позиции. Это рождало у нее чувство потерянности и страха. И чем больше она пыталась демонстрировать жесткую позицию, тем больше чувствовала, что прежнего контроля над компанией у нее уже нет.

Она никогда не встречалась с Натаниэлем по дороге на работу. Видимо, он всегда опаздывал, лишь изредка приходя около девяти. Но каждый вечер он следовал за ней до дома и пытался обсуждать с ней, что происходит на фабрике. Она лишь отвечала: «Делайте что хотите. Вы ведь все равно так и поступите».

Натаниэль же всякий раз смотрел, как она входила в свою комнату и захлопывала дверь перед его носом, обрывая его на полуслове. Он расстроенно вздыхал. Натаниэлю хотелось работать совместно. Безусловно, он знал, что она, Мара, была насторожена и боялась всяких изменений. Однако Чейз надеялся найти пути к ней.

Затем Чейз шел в свою комнату и играл на скрипке. Он искал решение, которое позволило бы прекратить этот конфликт, а музыка позволяла ему расслабиться. Однажды, отложив скрипку, он понял, что есть решение. И он надеялся, что оно единственно правильное.

На следующий день, ближе к вечеру, когда фабрика опустела и затихла, Натаниэль подошел к кабинету миссис Эллиот. Постучав в дверь, он открыл ее.

– Я могу войти? Хочу поговорить с вами.

Мара отложила карандаш.

– О чем?

Чейз вошел в кабинет и прикрыл дверь. Мара отметила какой-то плоский пакет в его руке.

– Что это?

Натаниэль прислонился к двери и, не говоря ни слова, долгое время смотрел на нее.

– Это подарок для вас, – наконец сказал он и подошел к столу, положив пакет перед ней.

Мара изучала пакет, обернутый бумагой и перевязанный лентой.

– Для меня?

Чейз устроился в кресле напротив нее.

– Для вас.

Миссис Эллиот подозрительно нахмурилась, соображая, что бы это могло быть. Память подсказывала ей образы Джеймса, дарящего ей фривольные шелка, которые она никогда не носила, и духи, которые она терпеть не могла. Ее муж надеялся, что эти подарки могли волшебным образом смыть боль, рожденную годами пренебрежительного отношения, и вернуть в семью то тепло и комфорт, о которых уже можно было лишь мечтать. Натаниэль уговаривал ее принять подарок, а она закрыла глаза, чтобы ничего не видеть.

Когда Мара открыла глаза, Натаниэль по-прежнему смотрел на нее.

– Зачем? – спросила она затравленно. – Зачем вы делаете мне подарки?

Чейз пожал плечами.

– Это рождественский подарок.

– Сейчас июль, – заметила Мара. Чейз заулыбался.

– Хорошо, по крайней мере на этот раз я не опоздаю.

Мара пыталась сопротивляться его улыбке. Кусая губу, чтобы сдержать себя, она оттолкнула пакет.