Последний человек на Луне - Юджин Сернан

Темп космической гонки нарастал, и русские все еще были впереди. Незадолго до того, как пришел мой набор астронавтов, советская космонавтка Валентина Терешкова стала первой женщиной в космосе, успешно проделав эпическое путешествие из 48 витков. В конечном итоге мне довелось познакомиться с Валентиной, и я нашел ее очаровательной и обаятельной. Русские хотели записать на свой счет еще одно «впервые в мире», и им стала она, хотя Терешкова на самом деле не вполне подходила для такого задания, потому что была подготовлена как парашютист, а не к космическому полету[34]. Из-за невесомости она чувствовала себя очень плохо всё время, которое провела в космосе, и еще несколько дней после этого.

В нашей собственной программе важные вопросы не находили ответа. Смерть Кеннеди оставила огромный и непонятный вакуум лидерства. Пост президента принял Линдон Джонсон, политик до мозга костей. Теперь, когда нашего лидера не стало, – сочтет ли президент Джонсон необходимым выполнить его обещание и отправить человека на Луну? В то время как я осваивался с новой работой в качестве астронавта программы «Аполлон», никто из нас не знал, а будет ли на самом деле такая программа.

Пионерская серия «Меркуриев» закончилась несколькими месяцами раньше, в мае 1963 года, а «Аполлон» был еще слишком далек, чтобы разглядеть его контуры. Поэтому NASA строило своеобразный мост между двумя программами – систему полетов двухместных кораблей по имени «Джемини» с целью испытать важнейшие концепции, необходимые для «Аполлона». Можно ли выйти в открытый космос и работать там? Сможем ли мы найти на орбите другой космический аппарат и встретиться с ним? Возможно ли построить ракеты, которые смогут безопасно пересечь неведомую бездну между Землей и Луной? В описываемый момент ничего из перечисленного еще не было сделано.

Поначалу это не было очевидно, но некоторые из моих героев уже уходили в тень, и состав команды астронавтов менялся. Из знаменитой Первой Семерки все, кроме Слейтона, слетали на «Меркуриях», а Дика отстранили из-за незначительной сердечной аритмии[35]. В течение двух последних лет он был главой Отдела астронавтов. Джон Гленн, прославившийся как наш первый человек на орбите, был в процессе увольнения, имея на уме политику. Таким образом, в летном статусе оставались пятеро из группы «Меркурия» – Ал Шепард, Гас Гриссом, Уолли Ширра, Гордо Купер и Скотт Карпентер.

Будучи теперь участником программы, я стал смотреть на них под другим углом, оценивая каждого как возможного партнера по полету. Это упражнение заставило меня задуматься, что скрывается за трескучими газетными заголовками.

Гордо был свойским и приятным в общении и чертовски сильным пилотом. Многие заскорузлые чиновники NASA полагали, что этот парень с тягучим оклахомским акцентом слишком склонен к авантюрам, и этот взгляд в конечном итоге отразился на его полетных назначениях.

Гас был трудным для знакомства человеком. Он привычно здоровался со всеми в коридоре, но мало с кем был близок и не слишком интересовался нами, новичками. Или ты был его другом, или нет; Гас прилагал немало сил, чтобы показать, что он тут вожак стаи, и мог подставить тебя, если видел, что это тебе не нравится. В глубине души я чувствовал, что после полета на «Меркурии», когда его корабль пошел ко дну, а сам он едва не захлебнулся, Гас всего немного побаивался.

Скотт был единственным, кто летал на многомоторных самолетах, среди этой элитной команды ветеранов реактивной авиации. Ходил слух, что он и не рвался в космическую программу – это была заслуга его динамичной и привлекательной жены. Скотт же вовремя оказался на месте и с медицинской точки зрения подходил просто потрясающе. Однако он облажался в полете на «Меркурии», развлекаясь в управлении кораблем и не уделяя достаточного внимания выполнению задания. Он не отработал тормозной импульс должным образом и приводнился в нескольких сотнях миль от расчетного района. Вскоре стало вполне очевидно, что Скотт больше никогда не полетит в космос.

Уолли, прекрасный пилот, был всеобщим приятелем и курицей-наседкой для новой группы астронавтов. Мы звали его Скайрей[36] по имени самолета, на котором он в свое время летал. Уолли устраивал «вполне заслуженный» длинный перерыв на кофе с куда большей охотой, чем залезал в тренажер. Тем не менее он был очень хорош в своем деле, и полный перфекционист, если не обращать внимания на фривольный юмор. В нем не было никакого притворства. Он мне нравился.

Ал, первый, кто полетел на «Меркурии», был лучшим из этой команды. Он представлялся естественным выбором для дальнейшего продвижения – на «Джемини» и на «Аполлон». Он вполне подходил на роль первого человека на Луне. Однако Ал был совершенной загадкой. Он мог быть теплым и приятным в общении в один момент, а в другой – командиром со стальными глазами и без какого-либо следа широкой улыбки. Для новичка вроде меня казалось разумным держаться подальше от Алана Шепарда.

На мой взгляд, Шепард, Ширра и Гриссом точно должны были командовать будущими кораблями, а возможно, и Купер. По большому счету, Карпентера можно было не учитывать. Таким образом, от Семерки реально осталось лишь четверо, что немного разряжало обстановку в части будущих мест в экипажах, но не сильно. Должно было пройти еще много времени, прежде чем хотя бы одно место предложили бы любому из членов моей группы. Вся Новая Девятка стояла между Первой Семеркой и нами.

Многие верят, что существовал какой-то генеральный план по личному составу, исполнение которого сделало Нила Армстронга первым, кто пройдет по Луне. Это не так, и сага об Але Шепарде объясняет почему.

Как и в программе «Меркурий», Шепард был первым кандидатом на полет на «Джемини». Его напарником должен был стать Том Стаффорд из Новой Девятки. В середине 1963 года, еще до того, как этот выбор стал официальным, Шепард испытал приступы головокружения. Врачи в предварительном порядке диагностировали у него проблему со средним ухом, известную как болезнь Меньера, и временно отстранили его от полетов. Несколькими месяцами позже Ал вернул себе летный статус и был назначен на первый полет «Джемини», но врачи вызвали его на еще одно обследование и нашли, что состояние уха ухудшилось. На этот раз они не только заблокировали ему возможность полета в космос, но и ограничили в полетах на самолетах. В соответствии с вынесенным решением он, если вообще хотел полететь, должен был иметь рядом с собой другого квалифицированного пилота, пусть даже из числа нас, новичков, потому что одиночный полет с точки зрения медицины перестал быть безопасным. Его не просто ударили ножом в спину – но еще и повернули нож в ране. О Боже, думали мы, если это могло случиться с Шепардом, это может произойти с кем угодно.