Каталог Латура, или Лакей маркиза де Сада - Николай Фробениус

– Его выгнали из Коллеж-Рояль. Он занимается подозрительными делами, Шарль. Ты испортишь себе репутацию, если будешь с ним работать.

– Он лучший анатом в городе.

– Как сказать.

– Я сам видел, как он производил трупосечение в анатомическом театре. Он лучший из лучших.

– Ты здесь по желанию своего отца.

– Но если его желание мне уже не во благо?

Они так углубились в моральные нюансы своего спора, что не заметили человека, который сидел сжавшись на ограде недалеко от них; по мере того как спор становился все жарче, этот человек распрямлялся.

Уже наступили сумерки, когда Шарль покинул больницу, чтобы, вопреки предупреждениям Жан-Жоржа, отправиться к Рушфуко и попроситься к нему в ученики. Покидая больницу, он думал только о принятом решении и не заметил, что за ним идет человек, сидевший рядом на ограде. На мосту, соединявшем остров Сите с берегом, у него возникло неприятное чувство, что его кто-то преследует. Чтобы сократить путь, он пошел по переулку, ведущему к улице Матурен, и только там обнаружил идущего за ним худого человека. Он остановился.

– Простите, месье, я ищу вот этот адрес.

Голос человека дрожал. Он явно нервничал. Шарль посмотрел на его протянутую руку с клочком бумаги и помедлил с ответом. Морщинистое лицо и рваный плащ вызвали в нем неприятное чувство. Этот человек напомнил ему об убожестве больницы Отель-Дьё, с которой ему хотелось распрощаться как можно скорее.

– Никак не могу найти дорогу, – кашлянул человек.

В его облике было что-то беспомощное и жалкое. Вряд ли он опасен. Шарль улыбнулся про себя своему страху и подошел к незнакомцу. Он тоже не слишком хорошо знал город.

– Я сам живу здесь всего три месяца.

Наклонившись к бумажке с адресом, Шарль почувствовал, что от человека пахнет солью. Ему вспомнился Шербур, мать, отец, сестра, суда, рыба и запах соляных складов. Он смотрел на бумажку в руке человека. На ней ничего не было написано. Шарль открыл было рот, чтобы сказать об этом. И тут же увидел руку с камнем, приближавшуюся к его голове, через мгновение он ощутил сильный удар в висок. Он успел лишь подумать, что говорить об этом теперь было бы глупо. Шатаясь, он стоял перед незнакомцем. Смотрел с удивлением в его синие глаза. Потом упал. И почувствовал, как незнакомец вытащил у него из кармана документы.

Когда на город опустилась ночь и окутала тьмой Малый мост и остров Сите, Латур подтащил голое тело студента к берегу и столкнул его в воду.

Утром он постучал в дверь к Рушфуко. Как случилось, что он оказался здесь? Он ходил по городу и просил милостыню. А вот теперь убил человека, украл его одежду и документы. Это он помнил. Помнил все подробности случившегося и до сих пор ощущал легкий парфюмерный запах студента. Однако действия его были чисто механические, бессознательные, он убедил себя, что действовал по чьему-то внушению. Нет. Не так. Не чьему-то. Скорее всего, просто пробудилось к жизни его второе "я". Подавленного несчастного нищего сменил некто легко впадающий в экстатическое состояние. Латур с удовольствием думал о своих силах и о проявленной им решительности. Он дрожал, словно ему было холодно, и снова постучал в дверь.

Анатом работал над трупом, когда слуга доложил ему о неожиданном посетителе. Рушфуко недовольно хмыкнул. Он терпеть не мог, когда его прерывали. Не любил всего неожиданного, случайного, несвоевременного. Он знал, что люди, как правило, считают неприятные случайности частью своих будней и что терпимость стала теперь нормой. Но у него не было на это времени. Он был занят. Его жизнь была рассчитана по минутам: работа, еда, чтение, рисунок, записи и трупосечение. Он давно перестал делать доклады – им всегда сопутствовало что-нибудь непредвиденное, а потому неприятное. Все заботы по обнародованию результатов своей работы он возложил на своего коллегу Хоффманна. Хоффманн был датчанин, строивший из себя француза. Мягкий характер, восторженная душа, он, вероятно, был так исполнен благодати, что, по выражению янсенистов, мог парить в безвоздушном пространстве. Хоффманна не раздражали неожиданности. Рушфуко все больше и больше проникался к нему благодарностью за то, что Хоффманн освободил его от этой части работы. Сейчас анатом скептически оглядел вторгшегося к нему незнакомца. Стоявший перед ним молодой человек дрожал либо от волнения, либо от страха. У него дрожали руки, дрожало все тело. Дрожало старообразное морщинистое лицо.

– Я Шарль Кантен, – прошептал он.

– Что вам угодно?

Рушфуко начал терять терпение.

– Я... я... я хочу стать вашим учеником.

Анатом презрительно хмыкнул:

– Это вы написали мне письмо?

– Да, месье.

– Вы занимались в Отель-Дьё?

– Да, я изучал анатомию и хирургию, месье. Я...

– Вы имеете представление о том, чем я занимаюсь? – Рушфуко движением руки прервал Латура.

– Я видел, как вы производили трупосечение в анатомическом театре. Вы лучший анатом в стране.

– Не говорите глупостей!

Лицо Рушфуко дернулось от раздражения. Латур смотрел вниз. На принадлежавшие студенту короткие панталоны, на его блестящие башмаки, которые Латуру были велики, на рукава с оборками и думал, что они похожи на морозные узоры. Время как будто остановилось. Наконец Латур вздрогнул, выпрямился и посмотрел анатому в глаза:

– Задайте мне любой вопрос из анатомии, месье. Испытайте меня. Я все знаю.

Рушфуко засмеялся, в его глазах мелькнул раздраженный блеск, и он уже хотел выставить непрошеного гостя за дверь. Но тут в него словно бес вселился, и ему захотелось уязвить гордость этого парня, унизить его, а потом уже отправить восвояси. Нужно было придумать вопрос посложнее. Рушфуко скрестил руки на груди и смотрел свысока на дрожавшую перед ним фигуру.

– Что находится между латеральной стороной полушария и височной костью? – спросил он и улыбнулся первый раз за это утро. Вопрос был с подвохом. Потому что между ними не было ничего.

– Сильвиева борозда.

Латур словно выплюнул эти слова. Рушфуко крепче сжал руки на груди. Парень был явно хитрее, чем могло показаться на первый взгляд. Он не ошибся: сильвиева борозда шла наискосок вверх от височной кости. Рушфуко решил расспросить парня более подробно, ему хотелось унизить гостя, и он искал, к чему бы придраться.

– Что содержит белое мозговое вещество?

Латур задумался, лоб его сложился складками. Рушфуко наслаждался растерянным видом студента. Но тут Латур встретился глазами с анатомом.

– Раньше считалось, что оно содержит звериный дух, но Вьессан доказал, что белое вещество состоит из бесчисленного множества связанных в узлы волокон. Это хорошо видно, если вскипятить это вещество в масле...

Рушфуко кашлянул и внимательно посмотрел на этого пучеглазого парня. Глаза у него были синие, взгляд пронзительный. Этот Шарль Кантен явно читал и Везалия, и Раймона де Вьессана, что для молодого студента-анатома было не совсем обычно.