Господин маг. Новые возможности - Дмитрий Смекалин

Вообще-то Петя эти свои особенности никак не афишировал, но ректору, оказывается, о них известно. Тогда и таить нет смысла:

– И то и другое я изо всех сил развивать старался. Иначе бы в прошлом году в давилке не выжил.

– Впрочем, ничего уникального в этих ваших способностях нет. Но вы правильно делаете, что стараетесь их развить. В принципе свойства полезные. Лишний разряд компенсировать с их помощью не получится, но некоторые дополнительные возможности появляются. Специально под вас занятия никто перестраивать не будет, но, надеюсь, в библиотеке вы соответствующую литературу проштудировали?

Петя смутился, но эмоции постарался никак не выразить. Ни жестом, ни взглядом. У первокурсников был крайне ограниченный допуск к литературе. Со второго курса вроде больше позволено. Но не так уж давно этот курс начался, а Петя пока зубрит основные целительские заклинания для шестого разряда. Наверное, мог бы с этим не спешить, до шестого разряда по силам еще не дорос. Но ведь близко. Вот и учит, пока книгу не отобрали. Вроде не должны, но вот скажи он об этом ректору – и в результате не уверен. Так что лучше тому не знать, что про свои особенности он еще ничего не читал. Просто руки не дошли.

– А вот то, что ваши способности как-то с шаманскими пересекаются, очень господ опричников заинтересовало. Вот Геннадий Евграфович считает, что надо вас в специальную школу в столице перевести, которая под их патронажем находится. И куда, кстати, они на ближайшее время Ульратачи забрали.

Пете идея крайне не понравилась. Мало того, что в такой школе о свободе придется забыть, так и не факт, что учить чему-нибудь будут. А не сами изучать. Если жив останешься и магические способности не потеряешь – не факт, что по окончании диплом и перстень мага получишь. А они ведь для будущего устройства в жизни очень нужны.

– Ваше превосходительство! Какой из меня шаман? Ульратачи, как я понял, полный универсал, ему все стихии подвластны. А у меня – одна жизнь!

– Вот и я то же самое господину Трифонову говорю. Магическое зрение у вас очень острое, и, похоже, чувствительность к любой магии повышена. Вы же иных стихий, кроме жизни, не видите? Но когда маг другой стихии заклинание творит, это замечаете?

– Так жизнь в энергоканалах любого живого существа имеется. Когда маг заклинание напитывает, его каналы слегка расширяются, и это заметно.

– А с Ульратачи что происходит?

– С каналами у него все то же самое, что и у обычных магов. Но если позволите высказать мое мнение – его магия, когда он духов призывает, как-то с жизнью связана. Не напрямую. Обычного зеленого цвета жизни я не вижу. Но какое-то смутное ощущение есть. Даже не могу это описать. Это не туман, а какая-то тень тумана. В общем, не вижу, но чувствую – что-то есть. Когда магам в его присутствии плохо делалось, это «что-то» им голову облепляло и, как мне казалось, через точку бинди в их энергосистему проникало.

– Духов не существует, – подал голос Трифонов. – Это какая-то особенная магия шаманов. А напускать туман, который Птахин якобы видит, это у них традиция. Совершенно не желают сотрудничать.

Ректор реплику проигнорировал.

– При работе с шаманами ваши способности, Птахин, могли бы быть полезными, но я категорически против того, что господа опричники в академии устроили. За своих кадетов я несу ответственность перед Богом и государем и использовать их как расходный материал больше не позволю.

– О том, что шаманы могут быть чрезвычайно опасны для магов, известно давно, – не согласился с ним опричник. – Но механизм их воздействия совершенно непонятен. Появление в академии Ульратачи и открывшиеся в связи с этим возможности изучения их магии – результат большой дипломатической работы. До этого шаманы на контакт вообще не шли. И напомню: данная работа была одобрена государем.

– Работа, а не шесть трупов! Государь такого одобрить не мог! – Щеглов почти кричал.

«Все-таки полномочия опричников совершенно непонятны, – отметил про себя Петя. – Ректор по чину генерал, да еще маг сильнейший. И вместо того, чтобы указать Трифонову, а потом выгнать его из кабинета исполнять приказанное – спорит с ним, нервничает. Неправильно все это».

– Когда в маготроне вместе с Ульратачи находился Птахин, жертв не было, – напомнил опричник.

– И много вы из тех случаев вынесли?! Только то, что Птахин, благодаря развитому магическому зрению, лучше высокоразрядных целителей может противостоять воздействию шамана. А о самом воздействии – ровным счетом ничего. Ни Новиков, ни Сназин ничего не видели и ничего не почувствовали. Хорошо хоть живы остались. И оба, кстати, от дальнейшего общения с Ульратачи отказались. Сам же Ульратачи от участия в ваших экспериментах еще не отказался только по одной причине – думает, что все это было обычным учебным процессом. А дед ему примерно учиться наказал. Зато самому велел никого ничему не учить. И ослушаться деда для него невозможно в принципе.

Ситуация складывалась неприятная. Быть молчаливым свидетелем того, как ректор с опричником при нем переругиваются, в том числе и по его поводу – заведомо проигрышная позиция. Лезть в политику очень не хотелось, но Петя решился:

– Ваше превосходительство, Магаде не сам духов призывает, он для этого артефакт использует, который ему дед дал. Сделанный не то из рога, не то из зуба какого-то магического животного. Все время на шее у него висит на шнурке. Там у него амулетов много. И почему его в маготрон вообще с амулетами пустили? – О том, что у самого на шее накопитель, Петя предпочел промолчать.

– Он без них никуда не ходит. Дед снимать запретил, – мрачно ответил ректор. – А настаивать господа опричники не рекомендовали. Знал бы я, во что это выльется…

– У него один из амулетов пропал, и его до сих пор не нашли. – Трифонов как-то нехорошо посмотрел на Петю. – Не знаете, что с ним стало, Птахин?

– Откуда?.. – Петя постарался изобразить удивление как можно искреннее.

– Вы, однако, про этого молодого шамана больше нас знаете.

– Совершенно не удивлюсь, если амулет у Птахина окажется, – это уже Левашов впервые голос подал.

Петя хотел было возмутиться и сказать о том, что духи шамана его амулеты чувствуют и наверняка уже всю академию обыскали, но одернул себя. Демонстрировать такую свою осведомленность – это почти то же самое, что сразу сознаться. Раз знаешь, как будут искать, то и прятать умеешь.

Поэтому только слегка пожал плечами:

– Ваше высокое мнение о моих способностях, Петр Фомич, мне известно.

Левашову явно хотелось ответить, но в присутствии ректора не решился, только желваками на скулах поиграл. И «добрым» взглядом наградил.

К счастью, тему никто развивать не стал – оказывается, опричника совсем другое беспокоило:

– Вот я и говорю, Александр Васильевич, надо Птахина с Ульратачи поближе свести. В одну комнату поселить, общие занятия назначить. В то, что из него как мага толк выйдет, я не верю, но, следует признать, пройдоха он знатный. Глядишь, узнает что полезное.