Принцесса из села - Светлана Штауб

— Медсестра сказала, что вы пришли в себя.

— Да, — мужчина сглотнул, крепко моргнул и посмотрел на мир по-новому — более трезво. — Меня разбудили пару часов назад.

Повисла тишина. Я не знала, как подойти к теме, не нарушив просьбы медсестры. Но ждать долго всё же не сумела. Пришлось действовать почти напролом:

— Арман, — собравшись с силами, сказала я, — вы оплатили моё лечение.

— Да, верно, — всё ещё с трудом отвечал мужчина. Он продолжал моргать, будто бы это помогало ему приходить в себя.

— Я пришла сказать, что верну вам все деньги.

— Не стоит, — ошарашил он.

Я замотала головой.

— Нет, я не хочу быть перед вами в долгу.

— Вы не в долгу.

— Вы не понимаете… — было начала я, но меня быстро прервали.

— Это я перед вами в долгу. Можете считать, что оплата лечение — это плата за совершённое.

Наконец мужчина пришёл в себя и мог говорить относительно нормально. То же самое можно было сказать и про его стабилизировавшийся взгляд. Теперь, почти при каждой реплике, он смотрел на меня.

— Что это значит? — не поняла я. — Вы в долгу передо мной? С чего бы?

— То, что с вами случилось… в этом есть доля моей вины.

Меня словно окатили ведром холодной воды.

— Что вы имеете в виду?

— Пожалуйста, только прошу вас, не нужно сердиться на меня. Я понимаю, как это выглядит с вашей стороны, но вы не знаете всей картины. Не знаете, как всё выглядит с моей стороны.

Во-первых, я поймала себя на мысли, что Арман больше никакой не Арман. Это был совершенно не тот доброжелательный мужчина — я бы даже сказала, это был не тот льстец, с которым я познакомилась совсем недавно. Но да бог с ним. Грех жаловаться, что человек не может льстить, пребывая при этом в больничной койке. Но вот то, что его речь напрочь лишилась свойственного ему акцента, не могло не настораживать.

Во-вторых же, я совсем перестала понимать его после того, как он заявил о своей вине. При чём тут вообще он? Как он связан с похищением? Может, он намекает на то, что это он похитил меня? Ну… не он, а его люди. И вообще… почему он тоже в больнице? Что с ним случилось? Как всё это связано? Вопросы без предупреждения войны посыпались в голову. Мозг пытался найти объяснение, но вместо этого утопал в непонимании, обречённо разводя руками. Единственный, на кого теперь можно было надеяться — Арман. Он должен объяснить, что всё это значит. Он обязан!

— И как же это выглядит с вашей стороны? — сложив руки на груди, спросила я.

— Верника… — казалось бы, обычное имя, моё имя. Я даже не сразу обратила внимание на то, как он меня назвал. Но, как только поняла… поняла, что он называет меня собственным именем, а не именем сестры Германа Дмитриевича, тут же опустила руки и присела в ближайшее кресло.

— Откуда вы знаете.

Мужчина улыбнулся.

— Я ожидал такой реакции.

— Говорите! — настояла я.

— Я знал это с самого начала. Знал, что Герман меня обманывает.

— Но… откуда?

— Дело в том, Вероника, что я не француз. Я тоже лжец, похлеще вашего начальника.

Я замотала головой, как бы отрицая услышанное.

— Это просто сумасшествие какое-то.

— Давайте я попробую объяснить всё с самого начала.

Я выдохнула.

— Ну уж постарайтесь.

— Всё началось ещё двадцать восемь лет назад.

— Как-то далековато вы копнули.

Мужчина усмехнулся, но всё же продолжил.

— Двадцать восемь лет назад у моей матери родилась девочка. Ей дали чудесное имя — Лика. Время шло, девочка росла, при этом я всегда был рядом с сестрой, даже когда она этого не знала, я оберегал её. Поддерживал, даже когда она отказывалась от моей поддержки. Не поймите неправильно, у нас были прекрасные отношения, но Лика была целеустремлённой девушкой, она не хотела, чтобы я лез в её дела и зачастую обвиняла меня в том, что я слишком много делаю для неё. После одного из таких разговоров я пообещал, что больше не буду тревожить её своими советами и свои мнением до тех пор, пока она этого не попросит.

Я слушала, затаив дыхание. Благо, пока что ничего страшного не услышала. Но, учитывая такой долгий заход издалека, конец должен был шокировать меня до кончиков волос. Поэтому я готовилась… Морально настраивалась на то, что вот-вот могу потерять сознание от неожиданных новостей. Терять сознание в последнее время у меня стало модной привычкой, так что на лучшее я пока что не надеялась.

— Четыре года назад Лика связалась с одной фирмой. Она… кхм… она работала рекламным агентом, поэтому ничего необычного в том, что фирма решила воспользоваться её услугами, я не заметил.

— Вы наблюдали за ней? Следили? — полностью погружённая в историю, словно читая какой-то детектив, в котором вот-вот раскроется, кто же-таки убийца, я всё же не удержалась и задала свой вопрос.

— Нет, — Арман улыбнулся. — То есть, да. Наверное, так оно и было, просто я не хотел бы, чтобы вы называли это слежкой. Не хотел бы, чтобы обо мне думали, как о каком-то параноике.

Хотела я сказать, что так оно и есть, но удержалась. Это было бы крайне нетактично.

— Так и что же с той фирмой? — поинтересовалась я.

— Фирма… — мужчина замолчал. — Дело в том, что это была фирма Фористова Германа Дмитриевича.

Только Арман произнёс знакомое имя, как я тут же ахнула, чувствуя, как замерло сердце. Схватилась за грудь. Как будто это могло как-то помочь…

Недолго думая, я расслабилась. А чего, собственно говоря, такого страшного-то произошло? Ну подумаешь — услышала знакомое имя. Имя босса. И что теперь? В обморок падать? Помотав головой, удивляясь собственной впечатлительности, я опустила руки на колени, улыбаясь куда-то в пол.

— Что смешного? — спросил Арман.

— Ничего, — немного посмеиваясь ответила я. — Просто, — я снова усмехнулась, — просто мне смешно, что я чуть не сошла с ума, когда услышала имя Германа Дмитриевича. Я почему-то решила, что это кульминация рассказа. А потом вдруг поняла, что ничего страшного не произошло.

Арман явно не оценил мой оптимизм.

— Дослушайте, это ведь не конец.

— Простите, — тут же успокоилась я. — Простите, просто я слишком восприимчива. Вы должны были понять это ещё во время показа.

Арман виновато отвернулся. Значит, ему стыдно. Значит, не всё так просто в этой его истории…

— Простите, — снова извинилась я.

— Ничего, — ответил мужчина.

— Так что там… с Германом?