Род Корневых будет жить! Том 5 - Антон Кун

же не обращал внимания ни на того, ни на другого. Продолжал рисовать плетение.

Плетение я задумал сложное. Мне нужно было, чтобы кружка не просто стала бомбой, а чтобы это была своего рода вакуумная бомба. А самое главное, профессора нужно встряхнуть, но он не должен пострадать, в том числе не должно быть даже репутационных потерь. Ну и, конечно, кружка не должна отклониться от цели.

И все эти условия мне нужно было гармонично заложить в плетение.

Как только оно было готово, я напитал его ци. А потом быстро встал и, прицелившись, запустил кружку в профессора.

Мой бросок был точен! Я попал точно в профессорский лоб!

Преображенский опешил и отменил смерч.

Удар не был сильным. Я нарочно составлял плетение именно так. Чтобы взбодрить, но, чтобы большого урона не было. Хотя мне очень хотелось вправить мозги этому беспредельщику.

Но я так же знал и другое: профессора могут быть очень злопамятными. Не все, но многие. Так что это было важно, чтобы преподаватель остался жив-здоров.

Как только смерч упал, все начали потихоньку выползать из тех щелей, куда попрятались.

А я стоял и мысленно смаковал полёт кружки. Но долго наслаждаться триумфом у меня не получилось.

— Кто это сделал? — спросил профессор Преображенский. — Кто остановил смерч.

— А разве не вы сами? — спросил кто-то из студентов.

— Сам-то сам, — засмеялся профессор. — Но кто меня на это вынудил? — Он наклонился и поднял с пола немного погнутую кружку. — Чья?

— Моя! — поднялся я.

— Идея или кружка? — решил подловить меня профессор Преображенский.

— И то, и другое, — скромно ответил я.

— Это было прекрасное решение, — он покрутил в руках кружку. — Я бы сказал лучшее за последние лет десять.

— Вы серьёзно? — удивился я.

Неужели за десять лет никому не пришло в голову слегка побить профессора?

— Абсолютно! — снова засмеялся профессор. — Это было единственное правильное решение. Запомните все! Самый эффективный способ остановить заклинание, это вырубить того, кто это заклинание наложил! Кстати, я благодарен вам за вашу деликатность, господин Корнев. Однако…

У меня холодок по спине пробежал — чего ещё удумал этот массовик-затейник.

Оказалось, что всё очень просто.

Профессор Преображенский вдруг посерьёзнел и сказал:

— Всё было хорошо в этой атаке… Кроме одной вещи…

— И какой же? — спросил Сеня.

— Это же очевидно… — ответил профессор. — Вы не использовали заклинания! А предмет у нас как называется?..

Я слушал его, и понимал, что кружка — это только повод. Что ему нужно было на ком-то отыграться, сделать кого-то козлом отпущения, о чём Марта меня предупреждала.

Однако, я не тот, кого можно вот так запросто гнобить. Я никому не позволю, чтобы он диктовал мне, как быть. Я сам буду диктовать!

Глава 14

— Владимир Корнев, вы для усмирения стихии не использовали заклинания! Поэтому, экзамен вам не засчитан! — торжествующе на всю аудиторию сообщил мне профессор Преображенский.

Когда я останавливал смерч, я об экзамене не думал, и поэтому было особенно обидно. Потому что прозвучало это так, будто я заявился сдавать экзамен и публично провалился. А я просто спасал свою жизнь!

— Вы сказали: кто справится со стихией, тот получит пятёрку за переходной экзамен, — возмутился я. — Вы ни слова не говорили о том, как именно нужно справиться!

— Хотите сказать, что я не соблюдаю собственные правила? — насмешливо и с некоторой угрозой в голосе сказал профессор Преображенский.

— Именно так! — подтвердил я свои слова.

Профессор хищно разулыбался.

— Как называется этот предмет? — вкрадчиво спросил он.

— Принципы построения заклинаний, — назвал я предмет.

Я понимал, куда клонит профессор Преображенский, но всё равно был не согласен. Терпеть не могу, когда правила меняются на ходу.

— Вот! — профессор Преображенский поднял вверх палец. — Принципы построения заклинаний! Заклинаний! Прошу обратить на это слово особое внимание! Так какие заклинания использовали вы?

— Никаких, — признал я очевидное.

— Так какие могут быть вопросы? — маленькие глазки профессора ехидно смотрели на меня.

Я понимал, что в такой ситуации спорить себе дороже. Но и несправедливость жгла, не давала покоя.

И вдруг раздался тихий голос старосты.

— Вообще-то Володя прав, — сказала Анастасия. — Когда вы ставили условия, вы о заклинаниях ничего не говорили.

— Точно, не говорили, — поддержал старосту Василь.

— Так и есть, не было про заклинания… — сказал ещё кто-то.

Слова поддержки звучали то там, то там. И мне от этого было очень тепло на душе.

Я видел, что поддержка моих соучеников для профессора стала неожиданностью. И он, полыхнув на миг ненавистью, от которой я почувствовал приток чёрной ци, сказал:

— Хорошо, признаю, я допустил оплошность и не стал озвучивать то, что и так очевидно. И если сейчас Владимир покажет хоть одно заклинание в действии, я выполню своё обещание и зачту ему переходной экзамен.

Студенты зааплодировали такому решению профессора. И в общем-то оно было справедливым.

Вот только я ни одного заклинания не знал. Ни дед Радим, ни Мо Сянь, ни медведь никогда меня не учили заклинаниям. Они вообще эту тему ни разу не поднимали.

Из всех заклинания я знаю только бабушкино из детства: «У сороки боли, у вороны боли, а у милого дитятки всё заживи!». Да ещё, пожалуй, из «Гарри Поттера» помню непростительное заклинание «Авада Кедавра» и заклинание освещения «Люмос».

Был соблазн произнести их, вот только у меня не было волшебной палочки. Да и была бы, не факт, что тут эти заклинания сработают.

В общем, я вынужден был признать, что не знаю ни одного заклинания.

На что профессор Преображенский заключил:

— О каком переводном экзамене по предмету тогда может идти речь?

И принялся читать лекцию.

Я пытался слушать его, но в голове снова и снова крутилось смерчем всё, что произошло за сегодняшнее утро.

За каким-то чёртом погнался за сестрой княжны Таракановой. Нет, понятно, мне нужен медведь, но… На фига она мне сдалась? Нет, побежал, догнал! Ну и получил… дважды получил ненужное внимание. Сначала сестрёнки, а потом профессора Преображенского.

А если бы не погнался, то и на лекцию не опоздал бы.

В результате теперь скорее всего мне будет непросто сдать переходной экзамен по этому предмету.

Чёрт! Нужно что-то придумать!

Но придумать прямо сейчас не получилось. Объяснив очередное правило, профессор Преображенский сказал, обращаясь ко мне:

— Владимир Корнев, вам всё понятно?

Говорить, что я его не слушал, я не стал. Просто кивнул, чтобы он отстал.

— Не повезло тебе, — прошептал Сеня. — Он теперь тебя в покое не оставит.

И я снова кивнул, только теперь уже соседу. Потому что да, скорее всего профессор Преображенский хорошо