Духи времени - Андрэ Нортон

Женщина была очень красива, с точеными чертами лица, прекрасно очерченными губами. Хотя она была миниатюрна и изящна, однако имела великолепную осанку и держалась с той прирожденной уверенностью, какую дает женщине красота. Какими бы презрительными не были воспоминания Ашаки, Талахасси осознала, что принцесса всегда понимала, какую привлекательность Идайзи имела для ее слабовольного кузена и как это совершенство плоти легко могло вертеть им в своих целях.

— Я вижу тебя, Идайзи. — Талахасси-Ашаки приветствовала гостью не как близкий — близкого, не как равный — равного, а скорее как члена Рода — второстепенного по положению. И она увидела мгновенно спрятанную вспышку в глазах Идайзи. Как будто что-то в Талахасси теперь разожгло ненависть, проецированную другой.

— Великая Леди принимает свою служанку. — Голос был мягкий, не содержащий и намека на гнев. Талахасси должна была признать, что Идайзи превосходная актриса.

На дорожке позади раздался стук сандалий и ботинок.

Девушке не нужно было оглядываться, чтобы узнать, выполнили ли ее распоряжения. Подошли Джейта и Херихор. Она не хотела встречаться лицом к лицу с этой.., этой гадюкой без свидетелей, которым могла бы доверять.

— Приветствую тебя, Дочь Эпидемека, — продолжала Идайзи. — И тебя, главнокомандующий Севера. — Она кротко улыбнулась. — Какая же крайняя необходимость возникла, что тебя отозвали с твоего поста, тогда как Солнце Славы Налдамак не с нами?

— Я и не представлял себе, леди, что твой интерес к военным делам так высок. — Голос Херихора был холоден.

Она только улыбнулась, дружественно и снисходительно.

— Разве мой лорд не защищает также и нашу землю? — мягко противопоставила она. — Как его жена, я многому научилась.

«Этому ты учишься, — подумала Талахасси, — или, пожалуй, более правильно будет, что это он научился у тебя!»

В ней шевельнулось беспокойство. Идайзи не пришла бы сюда бесцельно. Так пусть побыстрее выкладывает им суть дела. Хотя она могла доверять своей второй памяти, однако вокруг этой женщины было что-то, что являлось угрозой, которую следовало побыстрее убрать. Это могло быть против правил этикета и обычая, но она решила теперь обойтись без них.

— Ты домогалась встречи со мной, Идайзи, — прямо сказала Талахасси, — и для этого должна быть причина.

— Беспокойство о твоем благополучии, Великая Леди. В Новой Напате ходят слухи, что ты тяжело больна…

— И? — Талахасси осознала этот испытующий взгляд, которым та окинула ее. Она задавала себе вопрос, что же на самом деле было сообщено Идайзи о том, какой будет ответ со стороны врагов на это вторжение в другой мир? Подозревали ли они о настоящем положении дел — смерти Ашаки? Если так, Идайзи должна быть теперь смущена, хотя она и не выказала ни единого следа удивления. — Слухи, — обдуманно продолжала она, — часто порождены и вскормлены ложными сообщениями. Как ты видишь, я вполне здорова. Как одна из обладающих Талантом, я удалилась для обновления своего духа — всем известно, что время от времени это полагается делать.

— Когда Солнце Славы и ее сестра по Крови обе удалились и никто не был послан держать Жезл, возникло беспокойство. — Рот Идайзи все еще улыбался, голос оставался тихим и кротким, но Талахасси хотелось бы прочитать намного больше в этих опущенных глазах.

— И к кому должен был перейти Жезл, — спросила Талахасси, надеясь, что ее голос так же обманчиво мягок, как и голос собеседницы, — принимая во внимание, что не оставалось ни одного чистокровного из Рода, чтобы положить руку на него?

Улыбка теперь исчезла, губы плотно сжались, как будто ее собеседница имела ответ, который не высказала вслух только из-за благоразумия.

— Но, — Талахасси была вынуждена пойти на это, так как память Ашаки предупреждала ее, чтобы она не осмеливалась злоупотреблять обычаями двора, — поскольку ты прибыла, беспокоясь о моем здоровье, добро пожаловать. Путь к Новой Напате долог, а вечер близок. Вы приглашены пообедать и переночевать в этих стенах, ты и твои люди.

Это прозвучало не очень любезно, да она и не стремилась быть любезной. Но по слабому движению Херихора, находящегося позади слева от нее, поняла, что он, по-видимому, недоволен тем, что она сделала. Но отослать Идайзи сейчас — означало открытый разрыв, который они, вероятно, не имели права допустить. Талахасси хлопнула в ладоши и, как только появились две служанки, распорядилась:

— Эскорт леди Идайзи в помещение для гостей. Проследите также, чтобы те, кто ей служит, хорошо отдохнули.

Идайзи снова улыбнулась, и при виде этого легкое сомнение поднялось в Талахасси. Женщина хотела остаться, она явилась сюда только по этой причине. Почему? Теперь она сделала изящный жест почтения и ушла, направляясь к другой стороне бассейна по направлению к помещениям в задней части поместья; со стороны входа появились ее люди, чтобы следовать за ней. Две служанки и еще одна женщина, старше по возрасту и горбатая, которая ковыляла по дорожке, опираясь на палку. Да, это была старая карга, которая всегда находилась при Идайзи. Одни говорили, что она — старая няня, что заботилась о ней как о ребенке, — другие пересказывали более фантастические предположения.

— Она никогда не появляется бесцельно. — Херихор заговорил первым, пристально глядя на это шествие, когда Талахасси поднялась и повернулась лицом к двум другим приглашенным.

— Лучше, — напомнила Джейта, — пусть она будет у нас под присмотром. Наша леди не могла выгнать ее за дверь, даже если между ними нет никакой дружбы. Может быть, мы узнаем, что привело ее сюда.

— Узнать что-нибудь от этой женщины? — Херихор грубо рассмеялся. — Она подобна скорпиону, прячущемуся под камнем, ее жало всегда поднято, хотя тень камня и прячет ее угрозу. Мне это не нравится.

— Мне тоже, — искренне сказала Талахасси. — Но, как говорит Джейта, чем еще можно было завершить разговор с ней? Мы не готовы на открытый разрыв с Юсеркэфом и его сторонниками. Пусть Дочь Эпидемека займется этим делом: здесь есть, пожалуй, кое-что, о чем можно будет узнать побольше с помощью Таланта.

Джейта кивнула.

— Да. Что же касается нынешнего положения вещей, то нам придется довольствоваться тем, как все обстоит. Неплохо было бы намекнуть полковнику Намлии, что почетную охрану с наступлением ночи нужно удвоить…

— Уделяя особо внимание наружной части помещения Для гостей. — Когда левая бровь Херихора поползла вверх, как частенько бывало у Джейсона, сердце Талахасси на мгновение замерло. Если бы он был Джейсоном! Если бы она могла быть уверена, что он не держит на нее какого-нибудь недоброго чувства, что служит ей не только по обязанности!

— Мы должны сделать все, что можно, — только эти слова и сорвались с ее губ.

Она без удовольствия дождалась вечера, когда ей пришлось разделить с Идайзи ужин: ей не хотелось даже пробовать его. По крайней мере, они не сидели за одним столом, и их разделяла почти вся ширина комнаты. Оказалось, что обитатели поместья придерживались старого египетского обычая, по которому блюда подавались на маленькие отдельные столики, и рядом с каждым стоял стул. Талахасси, Херихор, Джейта и Идайзи располагались в одном конце комнаты, в то время как домочадцы достаточно высокого ранга находились несколько поодаль. Среди них велась непринужденная, негромкая беседа, хотя в ней не участвовала горбатая фигура у противоположной двери — старуха, сопровождавшая Идайзи. Однако среди высших царило полное молчание, будто каждый был целиком занят исключительно своими собственными мыслями.