Вожделение - Гузель Магдеева

Достала сумку, в который остался мобильный. А там пропущенные от Лёши. Штук семь, последний — три часа назад. Я смотрела на имя его, на неотвеченные звонки, а сердце медленно умирало, обливаясь кровью.

Если бы я только не поехала сюда… если бы не уснула, если бы ответила вовремя! Может, он испугался, что я не отвечаю, и потому сорвался домой? А меня там не оказалось. Зато был кто-то другой. Нелюдь, которому не сложно лишить ни в чем неповинного человека жизни.

Я прижалась губами к экрану, шепча:

— Прости, Леша, я так перед тобой виновата…

По лестнице я спускалась с трудом, каждый шаг давался тяжело. Не сразу вспомнила, где дверь, ведущая в гараж.

Максим сидел за рулём, машина уже успела согреться. Я открыла пассажирскую дверь, пристегнулась.

Машина медленно выехала из гаража задом, Ланских развернулся на пятачке возле дома, и мы поехали в город.

На трассе шел снег, машины двигались с трудом, скорость была не выше, чем в городе. Молчали оба, я давилась слезами, ощущая ледяную пустоту.

— Он звонил мне. Леша…

Я не выдержала первой. Казалось, пока говорю о нем вслух, все это неправда.

— Он должен был находиться в другом городе. Сюда — шесть часов езды, командировка заканчивается только через несколько дней.

— Что-то заставило его вернуться сюда раньше, — покачала я головой. Как не прикидывала, не могла представить даже, из-за чего Лешка смог бы работу бросить и сорваться сюда, ко мне. Если только боялся за мою жизнь… но с чего бы?

Мы только вчера разговаривали и все было нормально.

Двор моего дома почему-то казался теперь чужим, незнакомым. Максим припарковался в самом темном углу двора.

— В квартиру вернёмся так же, как уходили.

И снова мы шли по техническому этажу, а я все думала: как же ему так ловко удается замки открывать? Когда подготовиться успел?

Дверь была опечатана. Листок бумаги с синими печатями и подписью, Максим подцепил его за один край, и тот на удивление легко отошёл.

Он взял из моих рук ключ, открыл почти неслышно дверь. Хотел войти первым, но я его опередила. Шагнула, включая по привычке свет — выключатель справа, на уровне вытянутой руки.

И задохнулась.

Пол был в бурых следах крови, кровь была везде — на двери ванной и туалета, на стенах, даже на потолке темные капли. Я отшатнулась, спиной врезаясь в Ланских. А потом повернулась к нему лицом, утыкаясь в грудь и зарыдала.

А Максим стоял, гладя меня по спине, и не говорил ни слова.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Регина прижималась ко мне так доверчиво. От ее слез намокла рубашка. Я гладил ее по спине, ощущая, как она содрогается от рыданий под моими ладонями.

И какими чудовищными бы не были для нее обстоятельства, я хотел, чтобы все так и продолжалось дальше. Не выпускать из кольца своих рук, прижимать, прижимать, не находя в ответ сопротивления.

Я желал Регину так сильно, как никого и никогда раньше. И не важно было, что мы стояли в квартире, залитой кровью ее мужа, затоптаную чужими людьми, в квартире, где, скорее всего, побывал человек, от которого она пряталась столько лет.

Его ещё предстояло отыскать, и нанятые мною люди были заняты именно этим.

Но все это — не сейчас. Здесь я наслаждался близостью, не оценивая себя с моральной стороны.

Возможно потому, что знал немного больше, чем знала Регина.

— Я смогу взять свои вещи? — она отодвинулась, а я с неохотой выпустил ее из своих объятий.

— Главное, быстро. Если соседи заметят, что печать сорвана, у нас могут быть неприятности.

Регина кивнула, торопливо, вытерла ладонью слезы, и прошла в комнату. Квартира у них была маленькой, не развернуться, и я думал о том, что моя женщина не должна ютиться в таком крошечное жилье.

— Я все, — у нее в руках был небольшой пакет. Я кивнул, приложив палец к губам. За дверью было тихо, только слышно, как работал у соседей телевизор и гудел лифт. Мы вышли уже знакомым маршрутом, наверх поднимались пешком. Свет между этажами не горел, кто-то постарался и выбил лампы.

Мысль о том, что Регинин преследователь может появится снова, напрягала. Да, это один шанс из тысячи, что мы повстречаемся с ним снова, но исключать его не стоило.

Нужно позаботиться об оружии. Лицензия и все причитающиеся документы у меня были, да и стрелял я довольно метко.

До машины мы дошли, держась за руки. Регина не стала противиться, когда я взял ее за озябшую ладонь и переплел пальцы. Она вообще была похожа на безвольную марионетку, шла, куда ведут, не задумываясь.

Я нахмурился: такое состояние мне не нравилось. В нем люди теряют предсказуемость, а это плохо. Я физически не мог контролировать ее все двадцать четыре часа. Значит, надо было обезопасить себя, чтобы она не решила сбежать при первой возможности.

Мы сели в машину. Салон остыл, я включил обогреватель сидений и климат контроль, направляя потоки теплого воздуха в ноги.

— Кто его нашел?

Я порадовался, что Регина снова прошла в себя и начала задавать вопросы. Значит, вышла из оцепенения.

— Соседи. Услышали подозрительные звуки, вызвало участкового. Видели тень, мелькнувшую в коридоре, но описать, естественно, ничего не смогут. Камеры наблюдения на подъездом не зафиксировали в это время ничего подозрительного.

— А как полиция попала в квартиру?

— Дверь осталась открытой, — пожал я плечами.

Мы ехали по городу, не спеша. Она все равно сейчас не сможет уснуть, поэтому я счел лучшим остановиться у круглосуточного кафе.

— Зайдём?

Регина посмотрела на меня со смесью ужаса и отвращения:

— Мне кусок в горло не полезет, Максим. Моего мужа убили, если ты не забыл.

— Я помню, — как можно спокойнее ответил ей, — но это лучше, чем бродить по дому и терзать себя вопросам, а что было бы, если ты оказалась дома или рассказала ему всю правду.

Она поджала губы, отворачиваясь, но всё-таки пошла следом. В кофейне народу почти не было. Мы выбрали самый дальний стол, подальше от окон.