Невинная обманщица - Барбара Картленд

— Я действительно скрываюсь, хотя не сделала ничего дурного, — смутилась она. — Я предпочитаю не обсуждать свои личные обстоятельства, ваша светлость.

— В таком случае давайте поговорим о чем-нибудь другом, — предложил маркиз. — Как вам понравился мой замок?

— Вы наверняка знаете, что я отвечу, — заметила Манелла. — Прекрасный замок. Как раз в подобном месте и должен жить такой герой, как вы.

— Благодарю за комплимент, — улыбнулся маркиз, которому слова Манеллы явно пришлись по душе.

— Это не комплимент, а чистая правда. Ведь вы — герой, отмеченный за доблесть самим герцогом Веллингтоном и удостоенный награды его высочеством принцем-регентом.

— Вы подразумеваете, что меня посвятили в маркизы? По правде говоря, мне больше нравится называться одиннадцатым графом.

— Но ведь теперь вам открыт путь в герцоги, — напомнила Манелла, — а это самый высокий титул в Англии.

— У меня нет намерений дослужиться до герцога, — равнодушно ответил маркиз. — Хватит с меня этих сражений и крови. Я хочу вести обычную мирную жизнь: спать в своей кровати, в собственном доме, ездить верхом, наслаждаться тишиной и покоем, охотиться, встречаться с друзьями.

— Значит, теперь вы можете жить именно так, как хотите, — улыбнулась Манелла.

Маркиз ничего ей не отвечал. Манелла заметила, что он пристально смотрит на нее, и ей стало неловко под его взглядом.

— Я хочу увидеть вашу лошадь, — повторил маркиз. — Не сомневаюсь, что она так же замечательна, как хозяйка и ее собака. Может быть, вам завтра утром совершить вместе со мной прогулку верхом?

— С удовольствием, — простодушно ответила Манелла. — Видите ли, поскольку вы выезжаете рано, мне пришлось бы ехать еще раньше, чтобы не помешать вам.

— Вы явно не будете никому мешать, если мы отправимся вместе. Впрочем, вы вообще не можете никому помешать, — галантно добавил маркиз. . — Снова наступила пауза. Молодые люди смотрели друг на друга. У Манеллы было такое чувство, будто они разговаривают без слов.

Вдруг маркиз переменил тему:

— Я послал в Лондон своего грума с записками к моим знакомым — предупредить их, что приглашение на завтра отменяется. С гостями придется подождать до конца лета.

— Вы не станете принимать друзей? — воскликнула Манелла. — Но почему?

— Очень просто: я не хочу, чтобы слухи о сегодняшнем происшествии разошлись по Лондону. Мы можем вести себя со всей осторожностью, но кто-нибудь из горничных обязательно расскажет о случившемся слугам моих гостей. История из ряда вон выходящая, и грех будет не повторить ее в столице.

— Вы, конечно, правы, — кивнула Манелла. — А я об этом и не подумала.

— Пройдет время, и сегодняшний эпизод забудется, — продолжал маркиз. — Что касается французов, то они наверняка не станут распространяться о своем вероломстве. Так что нужно выдержать паузу.

— Вы поступили очень мудро, — с одобрением сказала Манелла. — Лучше не создавать благоприятной почвы для пересудов.

В душе она содрогнулась при мысли, что ее дядя, любивший проводить время с людьми знатнее его — в таких компаниях он, разумеется, был на птичьих правах, — мог иметь общих знакомых с маркизом.

Если бы в его присутствии рассказали про молодую французскую повариху с лошадью и собакой, он тут же догадался бы, где скрывается его своенравная племянница.

Испуг отразился на лице Манеллы.

— Вы чего-то боитесь? — спросил маркиз. — Но чего, могу я узнать?

Манелла подняла глаза на маркиза.

— Милорд, как я уже сказала, я не хочу обсуждать свои обстоятельства с посторонними.

— Но я мог бы вам помочь, — заметил маркиз. — Обычно мне хорошо удается улаживать всякие дела. Уверяю вас, во время войны у меня у самого была масса трудностей. Почему вы не позволяете мне принять меры, чтобы в этих прекрасных глазах больше никогда не отражался страх?

Манелла зарделась. До сих пор ее глаза за зоркость хвалили отец да егерь, когда учили ее стрелять по мишени. Ни один посторонний мужчина пока не говорил ей комплиментов.

Впрочем, она сознавала, что у маркиза есть все основания благоволить к ней и не следует слишком воодушевляться похвалами ее внешности.

— Мне кажется, что пока я в полной безопасности. А если мне будет что-либо угрожать, я обращусь к вам за покровительством, — с достоинством ответила Манелла.

— Это обещание? — спросил маркиз.

— Да, я это твердо вам обещаю, — ответила Манелла. Она вдруг почувствовала, что в случае опасности действительно почтет себя обязанной попросить помощи у маркиза.

В ту ночь Манелле никак не удавалось заснуть. Впрочем, это было вполне естественно, учитывая все события, произошедшие в минувший вечер. Мысли девушки неотрывно кружились вокруг них, и не только. Не желая признаваться в этом самой себе, она то и дело возвращалась к воспоминаниям о маркизе.

Какую доброту, какое понимание он проявил к ней, простой поварихе!

Манелле при ее искренности было бы невероятно трудно притворяться, она была не склонна к недомолвкам, тем более ко лжи, которая так или иначе присутствовала в ее странном положении.

С другой стороны, девушка была от природы артистична, что проявлялось во всем: в оригинальности букетов, которые она составляла из скромных цветов, росших в имении отца, в восторженной любви к животным, даже в столь пригодившемся ей теперь кулинарном деле. Разумеется, при малом опыте она никогда бы не стала столь искусной поварихой, если бы не ее незаурядное воображение, без которого истинное мастерство даже в таком, как будто прозаическом, деле остается недостижимым.

Кроме того, в своем деревенском уединении она проводила долгие часы за чтением, и в ее памяти хранились десятки романтических сюжетов, а в фантазии жили любимые персонажи, будто она была с ними знакома.

Это и помогло ей войти в роль.

Нет, она не притворялась мисс Шинон, она перевоплощалась в простую девушку, как только оказывалась среди людей, и становилась Манеллой Эйвонсдейл лишь в одиночестве или в компании своих добрых четвероногих друзей.

Незаметно она стала ощущать себя французской поварихой и в другие моменты, когда ей случалось думать о событиях, в которых она участвовала как мисс Шинон.

Как раз теперь она размышляла таким образом. Когда Манелла поднялась, чтобы отправиться спать, маркиз спросил ее:

— Так мы договорились о нашей завтрашней прогулке? Вам будет удобно в семь часов или вы не привыкли вставать так рано?

— Нет, я встаю и раньше, но дело не в этом — в этот час я должна готовить завтрак, Маркиз рассмеялся:

— Если мне придется поголодать несколько минут после того, как мы вернемся, можете не сомневаться, я не рассержусь.