Женщина-загадка - Джули Миллер

Гарри спустился вниз в одних джинсах и босиком с пистолетом в кобуре на поясе. Другой враг, более прохладный климат, но, в сущности, задача его такая же, как все годы службы, – защитить человека, которому грозит опасность. Он остановился у окна около входной двери, скрестил руки на груди и стал всматриваться в безлунную ночь. Снег отражал свет фонарей, но все же тенистых и непросматриваемых участков было много. Человек мог прятаться в любой машине или за шторами соседних домов. Хотя все казалось спокойным, умиротворенным, этот район Канзас-Сити вообще был тихим. Но Гарри знал, что заснуть он не сможет, а принимать пилюли, прописанные доктором Биро, не станет ни за что, он давно решил, что будет стараться обойтись без снотворного.

Ночью ему удавалось временами провалиться в сон. Может, если он, для разнообразия, будет смотреть не в потолок гостевой комнаты под черепичной крышей, а на что-то другое, хоть ненадолго заснет? Он устроился в одном из кресел в гостиной. Здесь, по крайней мере, он ближе ко всем входам, которые может использовать злоумышленник, если решит проникнуть в дом. Настороженность, от которой дергался глаз, немного отступила.

Осмотрев столовую, веранду и задний двор, Гарри прошел в кухню, налил себе стакан молока, выпил половину и вновь заглянул в коробку с печеньем. Это хороший способ отвлечься, позволить себе насладиться вкусом домашней выпечки вместо того, чтобы напряженно ждать, не ворвется ли в дом сумасшедший, которого он готов был задушить голыми руками. Он надеялся, что Дейзи испекла печенье не для вечеринки, о которой так много говорила, ведь содержимое банки значительно уменьшилось. Надо будет купить Дейзи каких-то продуктов или зайти в кондитерскую за выпечкой, хотя у магазинной совсем не такой вкус.

Слизывая с пальцев прилипшие кусочки глазури, Гарри вошел в гостиную и сразу увидел Дейзи, неотрывно смотревшую в пустое нутро камина. Она повернулась к нему и прижала руки к груди. Нет, не из скромности, ей впервые довелось увидеть все его шрамы. Ходить с закрытым лицом он не может, но, черт, почему не надел футболку?

Хорошо еще, что в комнате нет света, лишь полоса, тянущаяся из кухни, и тусклые пятна, отброшенные фонарем за окном.

– Приснилось что-то плохое? – спросил он.

– Я волновалась за тебя. Мне показалось, ты винишь себя за то, что не смог меня защитить. Это не так, Гарри. Если бы не ты, я бы задохнулась в том подвале.

Дейзи подошла к нему, взяла за руку, а другой ладонью провела по бугристой коже на груди. Он замер и не шевелился все то время, что она изучала каждый след, каждый кусок пересаженной кожи, которая была розовее и светлее его собственной.

Дейзи подняла на него глаза из-под коричневых очков, слишком темных и простых для нее, а потом обняла за талию и прижалась щекой к груди. Макушка ее была прямо у него под подбородком, влажные губы касались плеча. На этот раз Гарри не остался стоять равнодушно, он положил руки ей на спину и привлек к себе.

– Да, мне приснился пожар, и я подумала, что мы могли бы поговорить.

Она замолчала, будто испуганная тем, что позволила увидеть себя слабой. Гарри потерся носом о ее макушку, не уверенный, что сможет помочь ей успокоиться, но больше ничего он сделать не мог. Он отчетливо ощущал все соблазнительные изгибы женственного тела. Увидеть его обнаженным он хотел даже больше, чем скрыть собственное. Он был уверен, что все у этой женщины было мягким и нежным, от волос до шерстяных носков на ногах.

Мужская природа напомнила, что не все его тело пострадало во время взрыва. Он с трудом сдержался, когда Дейзи потерлась бедром. Ведь эта женщина, кажется, собиралась поговорить?

– Что случилось? – сдавленно спросил Гарри, взяв Дейзи за плечи.

Взгляд ее упал на пистолет.

– Ты и спишь с этой штукой?

Он не успел ответить, как она воскликнула:

– Ты вообще не спал?

– Я не кладу его с собой в постель, если ты об этом. Но он всегда рядом. – Гарри отстегнул ремень, снял кобуру и положил на каминную полку. – Мне спокойнее, когда под рукой лучшая защита. Прости, я не хотел пугать тебя больше, чем уже, кажется, напугал. – Он указал на кресла. Ему лучше оставаться от нее на расстоянии. – Может, сядем?

– Гарри, ты меня не пугал, и я волнуюсь вовсе не за себя.

Она опустилась в кресло, и Гарри поспешил занять другое. Однако Дейзи ловко вскочила и устроилась у него на коленях.

– Я лучше так, ладно? Я хочу, чтобы тебе было хорошо и комфортно, и мне кажется, тебе не понравится то, о чем я хочу поговорить.

У него тоже было такое чувство. Дейзи хочет вернуться к теме, затронутой в школе у спортзала. Гарри не мог даже допустить, что она испытывает к нему такую же симпатию, как он. Но тогда зачем она уселась на колени?

– Ты все еще хочешь находиться рядом со мной?

– А я тебя смущаю?

– Немного. Но я не возражаю. – Гарри поднял подставку для ног, сел удобнее, обнял Дейзи и прижал к себе. Рука на несколько мгновений повисла в воздухе, прежде чем он опустил ее на бедро. Ощущение было более приятным, чем он ожидал. У Дейзи была идеальная фигура и самое соблазнительное тело на свете. Желание, с которым несколько минут назад он справился, возникло вновь. С неохотой подняв руку, он убрал прядь волос с ее лица и вдохнул волнующий аромат. – Сегодня я не сведу с тебя глаз, но большего позволять не должен.

Край оправы очков упирался в грудь, и Гарри снял их и положил на столик. Дейзи заворочалась, устраиваясь удобнее. Так лучше, Дейзи не сможет его разглядеть.

– Я не виню тебя за то, что случилось, Гарри.

– Я себя виню, этого достаточно.

– У тебя же посттравматический стресс. Я помню, как боялась мужчин после того, что случилось с Броком, даже в больнице требовала, чтобы меня осматривала только женщина. Потом мама сообщила мне, что папа умер. Она упрекнула меня в том, что из-за моего Брока у отца не выдержало сердце. И я винила себя.

Интересно, к чему она ведет? Гарри ощутил, как напряглось ее тело, и стал осторожно поглаживать по голове.

– Я лежала на кровати в больнице и мечтала, как можно дольше оставаться одной. Не хотела, чтобы меня кто-то касался, разговаривал со мной. Когда меня выписали, я заперлась в этом доме. Общалась только с адвокатом. И с мамой. Я помогала ей разбирать папины вещи и спала, больше ничем не занималась.

– Не может быть. Ты ведь самый общительный человек на свете.

Дейзи приподнялась на руках.

– У меня была депрессия. Я даже ходила к психотерапевту. Но мне удалось забыть о Броке, а мама вышла замуж и уехала. Настал день, и я окончательно поправилась. Мне больше не хотелось грустить и постоянно ждать чего-то плохого, не хотелось позволять отрицательным эмоциям управлять моей жизнью. Я снова вернулась к активной жизни. Устроилась на работу в школу, забрала Маффи у старой хозяйки, взяла Патча из приюта и приступила к ремонту дома. Мне хотелось, чтобы жизнь моя стала полной, насыщенной, полезной.