Зачарованное Дерево - Микки Лиш

class="p1">Справа от них текла река Сена, неподалёку виднелся мост. Словно почувствовав, что их вот-вот схватят, звери изменили курс и бросились прямо к мосту.

Страх и волнение охватили Хеди, и она залилась совершенно неуместным смехом, когда они пересекали реку.

– Почему ты смеёшься? – недовольно спросил Спенсер.

Хеди показала подбородком на островок посреди Сены. Почти всю его площадь занимали бледные башни и контрфорсы, обвешанные лесами. Собор Нотр-Дам.

– По крайней мере, осмотрим достопримечательности.

Стэн высунулся из-за пояса Хеди и глянул назад.

– Плохие люди догоняют.

В этот момент водитель машины, ехавшей в противоположном направлении, начал агрессивно сигналить. Сиватерий Хеди испугался, вздрогнул и встал на дыбы. Девочка потеряла равновесие и, не задумываясь, резко вытянула руку.

Стэн выскользнул из её рук и упал на мост.

Хеди закричала на своего зверя, но тот продолжил галопом бежать дальше. «Нельзя отдавать им Стэна!» – подумала она. Но как заставить сиватерия развернуться? Она вытянулась вперёд, насколько смогла, дотянулась до его уха и дёрнула за него. Девочке удалось достаточно разозлить зверя, чтобы он замедлил бег и обернулся, но вот заставить его вернуться она так и не смогла.

Стэн обмяк и лежал неподвижно. Мопеды зигзагами двигались сквозь поток машин, приближаясь. Халки высунул голову из выреза свитера и что-то тихо прочирикал. И когда Хеди уже задумалась, не спрыгнуть ли ей с сиватерия, с неба обрушились четыре странных существа.

Одним из них была Гроза, сжимавшая в лапах банкетку Симона. Остальных трёх Хеди никогда не видела. То были разнообразные гротески – один с длиннющим клювом, другой с мордой льва, а третий был так сильно повреждён временем и выветриванием, что лица на нём было не разобрать. Они кинулись на мотоциклистов и атаковали их когтями, клювами и каменными крыльями.

Гроза подняла оленёнка с дороги, положила его на банкетку и вместе с безликим гротеском снова взлетела.

– Отступайте! – хрипло крикнула она, пролетая над головой Хеди. – Они не смогут долго вас прикрывать.

Похоже, сиватерий лучше понял Грозу, чем Хеди, потому что снова побежал галопом в направлении дальнего берега реки. Халки всё это время не прекращал щебетать.

Гротески сумели слегка потрепать мотоциклистов, но были слишком малы, чтобы остановить полицейскую машину, всё ещё преследовавшую детей. Когда Хеди – замыкающая всей группы – добралась до конца моста, вдруг послышалось пение. Звуки доносились откуда-то сбоку и снизу от моста.

Без предупреждения на Сене поднялась огромная волна и ударила в мост. Машины тут же резко остановились, а мопеды и вовсе завалились на бок. За одной волной последовала другая, а потом и третья. Над пенными гребнями девочка увидела улетавших гротесков.

Присоединившись к остальным, Хеди повернулась, чтобы рассмотреть всё получше.

– Это лица на мосту! Это они поют! – воскликнул Макс.

Он был прав. От одного берега до другого мост был украшен изображениями лиц, и все они пели. Хеди не могла ничего разобрать, кроме слов «La Seine».

Джелли показала на реку:

– А это кто?

Над поверхностью воды появилась женщина, словно сотканная из речной воды. Кожа – тёмно-зелёная, длинные волосы – из камышей. Она снова и снова указывала рукой на мост. Это она сотворила волны, которые остановили машины.

В голове Хеди всплыли уроки греческой мифологии. Наяда, речная нимфа. Когда нимфа повернула голову к ним, у Хеди возникло чувство, что они смотрят на духа реки Сены. Халки, устроившийся под подбородком девочки, довольно заурчал. Сена сделала это ради их нового маленького друга?

Каменные лица пели, и, казалось, само время остановилось. Волны, поднявшиеся над мостом, замерли в воздухе. Не сводя с них глаз, наяда начала лепить что-то прямо из речной воды: изображение огромного дерева с тремя широкими корнями и огнём, мерцающим внутри ствола. Халки так возбуждённо запищал и заскрёбся, что Хеди пришлось схватить маленькое существо и силой засунуть обратно под свитер. Наяда показала на запад. Она пыталась что-то им объяснить, и Хеди была уверена, что это как-то связано с Зачарованным Деревом.

Время снова пошло – и остановившиеся волны вновь ударились об мост.

Когда волнение на Сене наконец-то прошло, перепуганные водители далеко не сразу завели моторы и поехали дальше. За это время дети, катавшиеся по Парижу на вымерших животных, уже исчезли из виду.

Вскоре после того, как ребята ушли в сторону от реки, Хеди почувствовала, как её сиватерий снова превращается. С каждым шагом он всё уменьшался – и то же самое происходило с животными, на которых ехали остальные.

Откуда-то сверху послышался свист. «Это что, Гроза? – подумала Хеди. – Умеют ли горгульи свистеть?» Тилацин, услышав этот звук, тут же навострил уши, залаял и свернул в переулок, чтобы найти его источник.

Чем ближе звери подходили к источнику свиста, тем медленнее шли и меньше становились, а их чешуя и перья всё больше твердели. Они уже не лаяли, не фыркали и не щёлкали. Наконец ноги детей коснулись земли. Маленькие карусельные сиденья с грохотом упали на мостовую.

Неподалёку, тяжело дыша, приземлилась Гроза – ноша была тяжёлой, хотя ей помогал безликий гротеск. Впрочем, все ребята тяжело дышали – словно весь этот путь пробежали сами. Джелли, пошатываясь, словно её ноги превратились в желе, оперлась о стену, чтобы не упасть.

– Это ты превратила их обратно? – спросила Хеди, показывая на животных с карусели.

Кузина покачала головой:

– Нет. По крайней мере, не сознательно.

Дуг вывернулся из рук Спенсера и подбежал к банкетке.

– Стэн? – Он потыкался в морду оленёнка влажным медвежьим носом. – Просыпайся.

– М-м-м, я не сплю, – пробормотал маленький олень, хлопая глазами. – Мне приснилось, что я лечу.

Фьюить. Свист послышался прямо сверху. Все подняли головы и увидели примостившиеся на стене здания гигантские губы и глаз из дома Виолетты. Именно губы издавали тот самый таинственный свист, который помог им сюда добраться. Глаз выразительно крутил зрачком, показывая на большую дверную нишу в соседнем здании. Хеди поняла намёк и отвела всех туда.

Сгрудившись вместе и спрятавшись от посторонних любопытных взглядов, они болтали и приводили в чувство Стэна, пока губы не сказали: «Тс-с-с». Через минуту на улице раздался звук полицейской сирены, которую сопровождало жужжание мопедных моторов. Их не нашли.

Двигаясь словно огромные гусеницы странной формы, губы и глаз поспешно сползли вниз. Оказавшись достаточно близко, губы сразу же заговорили.

– Виолетту забрали, – затараторили они по-английски с заметным акцентом. – Вскоре после того, как вы ушли, в студию – она как раз с другой стороны квартала – пришли несколько незнакомцев и начали допрашивать Виолетту. Они, похоже, знают о вас, детишки. Она отказалась что-либо говорить, и тогда её усыпили, унесли в чёрную машину с чёрными окнами и