Первый - Юлия Резник

За спиной отца, широко улыбаясь, топталась мама. Вся при параде, несмотря на поздний вечер. Аля на секунду напряглась, желая припомнить, а видела ли она вообще когда-нибудь мать в халате? Или без макияжа и безупречной укладки? И с удивлением поняла, что нет. Ее мать, будто застыв в режиме ожидания, абсолютно всегда была на высоте. Хотя у отца наверняка уже давно была другая, более молодая любовница, та все еще пыталась конкурировать. Зачем? Неужели она его и впрямь любила? Аля никогда об этом не задумывалась. Не смотрела на ситуацию с той точки зрения, которая вообще все меняла.

— Ну, привет, кукла. Как ты? Хорошо дома, а? Или ты все еще в С* хочешь?

— Нет. Не хочу, — прошептала Аля.

— То-то же. Надо родителей слушать. Разве мать тебя не предупреждала?

— Ой, сколько раз! Все без толку, — мягко улыбнулась мама и осторожно погладила руку отца наманикюренными пальчиками. — Не мне тебе рассказывать, в кого она такая упрямица, — засмеялась. Отец обернулся. Мазнул по матери нечитабельным взглядом, но руки той не сбросил. И улыбнулся в ответ.

— Ага. Моя порода. Что бы хорошее унаследовала. Так нет же, — усмехнулся криво. — Но я тоже молодец. Нужно было лучше за тобой приглядывать. Ты, небось, злишься на меня?

Как будто ему было до этого дело! Аля сжала кулаки под простыней и покачала головой.

— Нет. Ты не виноват. Спасибо, что послал за мной…

— Брось, — поморщился отец. — Тоже мне — заслуга.

— Погибли люди… — шепнула Аля.

— Они выполняли свою работу. И знали, на что шли.

— Да. Я в курсе. Просто… если бы не я… Они же чьи-то дети, сыновья, мужья… — голос Али задрожал. Мать нахмурилась.

— Аль, ну, мы же это тысячи раз обсуждали! Коль, скажи ей хоть ты!

— А что тут скажешь? О семьях двух погибших героев позаботятся. Можешь не волноваться.

Если бы Аля не услышала эти заветные «двух», она бы наверняка отметила, с каким цинизмом говорил отец о чьих-то оборвавшихся жизнях, но она услышала… Застыла вся. Ее бросало то в жар, то в холод. Щеки горели, а по позвоночнику вниз катилась тонкая струйка ледяного озноба.

— Двух? З-значит, майор Богданов жив?

— Поверить не могу, что ты опять об этом! — всплеснула руками мать.

Аля до боли, мельтешащей точками перед глазами, закусила изнутри щеку. Всерьез решив, что вновь поторопилась. Нужно было действовать тоньше… Тоньше! Но как? Ее терпение подходило к концу. А все силы уходили на то, чтобы в очередной раз не скатиться в истерику.

— Майор Богданов? — свел брови отец.

— Да! Я хочу его увидеть.

Отец моргнул. И перевел взгляд на мать, которая продолжала стоять у него за спиной, нервно прокручивая кольцо с неприлично большим бриллиантом, будто требуя от нее объяснений.

— Представляешь, эта глупышка решила, что влюблена в какого-то вояку.

Мать закатила глаза и покачала головой, словно это и впрямь было чем-то неслыханным. Или невозможным. Как если бы только она могла любить, а Але это не полагалось.

— Этот, как ты выразилась, вояка спас мне жизнь, прикрыв от пуль своим телом.

К чести Али, ее голос почти не дрожал. И звучал достаточно твердо. Хоть она уже, наверное, в сотый раз повторяла одно и то же.

— Что ж, я выпишу ему премию.

— Отлично. И устроишь нашу встречу.

Это было что-то новенькое. Аля никогда не разговаривала с отцом в таком тоне. В их семье это было не принято. Когда тот изредка появлялся в их доме, с него едва ли не пыль сдували. И старались всячески угодить. Отец был кем-то вроде бога, периодически снисходящего к ним, простым смертным.

Мать ахнула, как если бы Аля сказала что-то кощунственное. Вскинула руку, прижав ладонь к сердцу, отчего браслеты на ее хрупком запястье звякнули.

— Как ты разговариваешь с отцом?!

— Да ладно, Ир. Девочка еще не в себе.

— Я давно уже не девочка, папа. И поверь, мое желание — вовсе не блажь.

— А что же?

— Жизненная необходимость. Я хочу увидеть майора Богданова.

— Ты же понимаешь, что это невозможно? Богданов возглавляет секретную группу. Правила безопасности…

— Мне плевать на правила безопасности! Я хочу убедиться, что человек, который меня спас, в порядке. Хочу знать, что ему оказана помощь. И что он идет на поправку.

«И все еще заинтересован во мне!» — чуть было не добавила следом, но каким-то чудом сдержалась. Снова стиснула руки в кулаки. Сделала медленный, дающий время успокоиться, вдох. И добавила, интуитивно вдруг осознав, куда давить нужно:

— Ты же до сих пор не знаешь, кто это все организовал, правда, папа?

— Тебя это не касается! — отбросив маску добродушия, отец недобро сощурился.

— Это меня похитили, папа. Это мою жизнь поставили под угрозу. И пока ты не выяснил, кто это сделал, Богданов — единственный человек, которому я могу доверить свою безопасность.

Аля решила, что добьется своего, чего бы ей это ни стоило. Не мытьем, так катаньем. Кажется, так говорят? Она с достоинством выдержала тяжелый взгляд отца. Хотя это было очень непросто. От напряжения у нее сводило спину, а на висках выступали крупные капли пота.

— Богданов сейчас так слаб, что и себя не защитит, — наконец хмыкнул отец и, прежде чем Аля успела возразить, добавил: — Да ты не мельтеши. Я уже понял, что не отступишь.

В сердце Али затеплилась надежда. И это тепло распространяясь по ее телу волнами, заставляло его вибрировать.

— И что? Ты подскажешь мне, как его найти?

— Нет. Но если он захочет найти тебя, я мешать не стану.

Аля сглотнула, судорожно соображая, что означают слова отца. Неужели он сомневается, что Демьян захочет с ней встретиться? А что… Что, если ему это и впрямь не нужно? Что, если он ее до сих пор винит в гибели своих людей? Что, если для него ничего не значит то, что между ними было? Мужчины наверняка проще относятся к сексу. Как он говорил? «Ты же понимаешь, что я тебя сейчас использую?»

Так, может, прав отец? И чтобы не выставить себя полной дурой, ей стоит к нему прислушаться? Вспомнить о девичей гордости, от которой вряд ли что-то останется, если Богданов ее оттолкнет? А с другой стороны, разве она не обязана его поблагодарить? Чисто по-человечески сказав спасибо, без привязки к чему-либо кроме.

Нет. Не сможет она отделить зерна от плевел. Не сможет. Наверняка бросится ему на шею влюбленной дурочкой, а Демьяну это, может, и не надо вовсе. Ведь если бы он любил ее хоть немного, по-настоящему любил, ни за что не стал бы использовать в качестве приманки. А то, что он ее использовал, Аля почти сразу сообразила. И разозлилась так! Потому что это было лишнее. Абсолютно. Если бы он ее попросил, если бы рассказал о своих планах, она бы ни за что ему не отказала. И сама бы взошла на крест, если бы он только попросил…