Сумка, посох и удача! - Эрли Моури

—И что с того?— протянул руку за фотографиями госпожи Оранс. Лучше их убрать от греха подальше. Мало ли, вдруг Дереванш знаком с ее беспутным мужем.

—Я думаю, вы обратили внимание на некую личность упомянутую там. Бол-ва-ган,— произнес он по слогам.— Он и есть один из того тайного ордена. Только нам совсем не понятно, что заставило Болвагана открыть Мертарусу нахождение запретной реликвии. Может быть, это было простое предательство — единственный случай за всю историю ордена — а может, какие-то особые события вынудили его донести до Мертаруса часть истины.

—Ну и слава тебе, мать грешная,— сказал я, извлекая из сумки на божий свет бутылку «Пепси-колы».— Будете?— предложил я архивариусу.

Он со страхом и почтением обозрел яркую этикетку с Дедом Морозом и помотал головой.

—А я буду. Дайте кружку. И не бойтесь — сейчас нахрен зашипит.

Змеиное шипение неведомого напитка кенесиец встретил с хмурым лицом и черт его знает, какими соображениями. Потом спросил:

—Это у вас прокисшее вино?

—Нет. Это что-то вроде компота. Нормального такого компота, лучше, чем ваша бурда. С похмелья кое-как помогает.

—Можно маленький глоточек,— попросил он.

Я молча протянул кружку, в которой пузырилась ядреная жидкость.

Он пригубил. Казалось, глазки его тоже запузырились, выражая редкостное удовольствие. Осушив кружку частыми и уверенными глоточками, Дереванш признал:

—Великолепно! Удивительный компот! Продукт вашей магии?

—Продукт компании «Пепси»,— отозвался я, перекладывая пачки с петардами и фломастеры в другое отделение сумки.— Выкладывайте дальше про эту путаницу с наследством от Пелесоны. То, что кто-то укрывает ее святейшие пожитки и всякие сведения о ней я понял. И то, что Болваган, которого я вчера принял за болвана, паскудно проболтался Мертарусу, я тоже вроде усвоил. Непонятно, как Клочок попал в королевскую библиотеку Кенесии. Ведь вряд ли Люпик является членом ордена Печальных Хранителей.

—Нет, конечно. Не думаю, что хоть один из Люпиков, членствовал в таинственном ордене. А Клочок передал брат Мертаруса. Еще при Краблине Четвертом. Дело в том, что брату Мертаруса деваться было некуда: за ним по пятам шли люди из братства Копателей, и наверняка убили бы его и забрали Клочок. Поэтому он принял мудрое решение: тайком передал реликвию нашему королю, а сам отравился серной кислотой. О, Луга благословенной Юнии ему под ноги!— Дереванш поднял взгляд к возможному месту расположения божественных лугов.— С тех пор Клочок тихо хранился в тайнике нашей библиотеки, и никто о нем не знал кроме некоторых доверенных лиц. Вот теперь обстоятельства сложились так, что пришлось в это дело посвятить вас, госпожу Элсирику, еще некоторых людей. И еще я вам скажу,— Дереванш замялся, будто размышляя, стоит ли мне сообщать нечто важное.— Когда я предлагал переписать Клочок Мертаруса,— опустив голову, продолжил он,— и вручить вам копию, то я был не совсем честен. Дело в том, что копия не имеет волшебной силы. Согласно известному поверью, лишь тот, кто обладает настоящим Клочком, способен раскрыть тайну Пелесоны. Теперь вы понимаете, какая важная вещь у вас в руках, и почему здесь бедный Дереванш?

—Угу,— ответил я, выливая в кружку остаток пепси.

—Я вижу, господин Блатомир, вы посвежели? Тогда нам пора отправиться к Элсирике и вместе подумать, с чего начнем поиски. Или Элсирика сюда придет?— он вопросительно уставился на меня.

—Начать поиски чего?— я тоже уставился на него.

—Ну, Сапожка Пелесоны, разумеется.

Я снова схватился за голову. Было ясно, что этот въедливый кенесиец от меня не отлипнет. На какой-то миг у меня закралась мысль, вернуть ему коробок с трухлявым писанием и выставить его за дверь — пусть идет к госпоже Рябининой, и вместе творят, что хотят. Но все-таки расставаться с вещицей, из-за которой разгорелось столько страстей, мне было жалко. И привязался я к ней каким-то боком. Странно, но всего за один день тайна Пелесоны начала втягивать и меня.

—Так идем? Или ждем?— засуетился непоседливый архивариус. Снял платок с моей головы, смочил его водой и водрузил на прежнее место.

—Поругались мы вчера с Элсирикой,— по возможности скорбным тоном произнес я и отвернулся к окну.

—Как это вы поругались с Элсирикой?!— он вытянулся и побледнел, словно только что получил известье о кончине любимой тетушки.

—Элементарно. Не сошлись характерами,— мне очень не хотелось говорить ему правду.— В общем, обычный скандальчик за столом на почве злоупотребления алкоголем. К тому же ей не понравилось, что я вызвал ту самую девицу, которая раздевалась при всех.

—А какой бы женщине это понравилось, господин Блатомир?! Какая бы вытерпела, если в ее присутствии мужчина вызывает другую и смотрит, как она раздевается?! Вы не имели права так вести себя с Элсирикой!— Дереванш был возмущен и подавлен, от чего шишка на его голове казалась краснее и выше.— Ну, ничего — сейчас же идем к ней, и я помирю вас. Мы обязаны держаться вместе. У нас нет другого выхода.

Я понял, что мне придется уступить: пойти с ним и может быть даже помириться с Анькой. С одной стороны, видеть рядом госпожу Рябинину мне самому хотелось, с другой я рисковал окончательно и бесповоротно влипнуть в историю с Сапожком.

—Далеко идти?— после некоторых размышлений спросил я.

—Вы даже не знаете, где она остановилась?!— Дереванш будто пережил еще одно потрясение, очень глубокое.— Все равно идемте!— он решительно шагнул к двери и, обернувшись, добавил.— Да уж… Чувствую нам с вами будет нелегко найти Сапожок Пелесоны!

Прежде чем отправиться на поиски Элсирики, мне следовало зарядить посох несколькими боевыми заклятиями, но я не сделал этого по двум причинам. Во-первых, у меня все еще болела голова, и магии в ней было не больше, чем в паровозном котле. А во-вторых, архивариус проявлял подлое нетерпение. Он расхаживал по комнате, раздражая меня, и приговаривал:

—Идемте! Скорее идемте!

Он бы не дал мне сотворить сложную ментальную процедуру по всем законам магического искусства.

В общем, после недолгих сборов, мы вышли из «Гордого орла». Теперь с этим местом меня связывали очень приятные воспоминания о ласковом ротике маркизы Оланс, настораживающие о явлении демона Варшпаграна, и неприятные о нашей ссоре с Рябининой.

Мою дражайшую сумку нес Дереванш. Щупленький архивариус смотрелся очень смешно, будто персонаж мультфильма, несущий гигантский мешок с деньгами из ограбленного банка. Сумка по сравнению с ним выглядела столь большой, что в нее, казалось, поместятся три Дереванша. При этом кенесиец долго удивлялся, почему мой багаж практически ничего не весит. Я не стал объяснять ему хитрости великого виляния рун — просто сказал:

—Волшебство, милейший.

Я шел чуть позади него, иногда постукивая посохом по мостовой и любуясь красотами утреннего Рорида. Справа возвышалось краснокирпичное здание торговой конторы. На его ступенях собралась шумная ватага негоциантов всех мастей: от мелких жуликов в невзрачные костюмчики, до весьма влиятельных торгашей, облаченных, словно герцоги, и державшихся с таким же величественным видом. Напротив темнела твердыня банка «Гаврош», вход в который охраняли закованные в броню стражи. И рядом с банком начинался ряд магазинчиков для состоятельных граждан, с фасадами, отделанными полированным камнем, красивыми стеклянными витринами и воинством щепетильной прислуги.