Феномен Фулканелли. Тайна алхимика XX века - Кеннет Райнер Джонсон

Среди алхимических работ Арнольда следует отметить «Словарь словарей», «Философский цветник» и «Совершенный магистерий».[109]

Его интерес к каббале получил отражение в отдельном трактате, посвящённом значению священного имени Тетраграмматон на иврите и латыни и опубликованном в 1292 году.

После периода обучения в Париже Арнольд путешествовал по Италии и заезжал в Испанию, но узнав, что его друг и коллега-алхимик Пётр Абанский попал в лапы инквизиции, обратился за покровительством к королю Неаполя и Сицилии Фредерику. Что было весьма дальновидно, ибо Пётр Абанский умер на дыбе.

Исследуя химические процессы, Арнольд обнаружил, что угарный газ ядовит, а тухлое мясо становится токсичным. Считается, что он первым начал использовать алкоголь для приготовления тинктур. В своих алхимических трудах он описывает все стадии Великого Делания, хотя и не совсем в правильном порядке, — приём, использованный многими алхимиками, чтобы скрыть от непосвящённых подлинную тайну Философского камня.

Хотя самому Арнольду и удалось избежать застенков инквизиции, многие его работы пострадали от её преследований. Его книги жгли в Париже и Таррагоне по обвинению в ереси. (Он, в частности, утверждал, что добрые дела в глазах Бога более достойны, нежели служение святой мессы, нападал на продажное духовенство и предсказывал явление Антихриста.) Несколько раз он даже попадал в тюрьму за свои выступления, но всякий раз умудрялся отстоять свою невиновность и добиться освобождения.

Во время одного из нескольких своих визитов в Рим Арнольд, по легенде, продемонстрировал алхимический опыт и превратил железные болванки в золото.

С 1285 года и на всём протяжении первого десятилетия XIV века он преподавал на прославленном медицинском факультете университета в Монпелье, который, как мы увидим в дальнейшем, был важнейшим центром распространения академических знаний в XIII и XIV столетиях.

* * *

Говорят, что Раймонд Луллий повстречал Арнольда из Виллановы в Неаполе, а потом учился у него в Монпелье. Жизнеописание этого алхимика настолько полно противоречий, что, возможно, на самом деле под именем Луллия скрывались два человека. В результате христиане считают его самоотверженным проповедником, жаждавшим обратить исламскую Европу в русло истинной веры, а оккультисты — адептом алхимии и мистиком, в то время как его собственные работы свидетельствуют о суфийском влиянии. У всего этого, однако, может быть и рациональное объяснение, а именно: философское и религиозное мировоззрение Луллия прошло через несколько последовательных трансформаций, и вышеприведённые мнения о нём формировались в различные периоды его жизни.

Известно, например, что Луллий, родившийся в 1229 году в Пальме, на Майорке, действительно пытался проповедовать Евангелие Христа магометанам. Для этого он, в частности, потратил несколько лет на изучение исламских источников и даже научился бегло говорить по-арабски. Он неизбежно должен был познакомиться с деятельностью суфийских учителей сарацинской Испании — и вступить на суфийский путь сам. Как мы уже говорили, неправильное понимание целей и идеалов суфийского учения вне их родного контекста приводило к тому, что западных его последователей часто обвиняли в колдовстве и оккультизме.

Каббалист и маг XIX века Элифас Леви считал Раймонда Луллия «великим и возвышенным адептом Герметической науки». Это прекрасно согласовывалось с суфийским учением, включавшим в себя, как мы уже выяснили, идеалы алхимии.

Великим вкладом Луллия в сокровищницу средневекового знания стало изобретение подвижного стола в виде системы концентрических кругов с нанесёнными на них общими понятиями или основными категориями всего сущего, с помощью которых можно было проводить перекрёстные аналогии и создавать новые комбинации истин.

В своей «Истории магии и экспериментальной науки» Линн Торндайк описывает его как «логическую машину, служившую для любого схоластического диспута в средневековом университете таким же эргономическим приспособлением, как, например, калькулятор — для любого современного банка или делового центра».[110]

Машина Луллия включала в себя символическое древо и пересекающиеся треугольники, подобные каббалистическому Древу Жизни и триадам его сефирот, а также концентрические круги, разделённые на сегменты. Один из них вращался, подобно поясу планет астролябии, в то время как другие оставались неподвижными, как её фиксированные звёзды.

Стол Луллия с его перекрёстными аналогиями можно было использовать для логического построения различных умозаключений, например, в области теологии: круг представлял Бога, а шестнадцать подразделений — человеческие качества; или в медицине, когда ветви символического древа обозначали стихии, внешние признаки, темпераменты, органы и так далее, а разделённое на четверти колесо являло возрасты, цвета, формы и два пола. Эту комплексную механико-графическую систему можно считать одним из самых ранних приложений кибернетики — науки о системах. Для современников её точность и логичность выглядели не менее убедительно, чем компьютерные данные — для современного бизнес-служащего.

Рассказывают, что примерно после 1311 года — и за четыре года до гибели в Северной Африке в результате побивания камнями — Луллий приезжал в Англию по просьбе короля Эдуарда II и во время своего не совсем добровольного пребывания в лондонском Тауэре сотворил золото. Однако А. Э. Уэйт доказал, что Луллий с Майорки никогда не был в Англии, а также что из множества приписываемых ему работ ни одна не имела ничего общего с алхимией.[111]

Согласно Уэйту, в своём «Искусстве великой науки» Луллий достаточно категорично утверждает, что один вид металла невозможно превратить в другой и что алхимическое «золото» напоминает благородный металл только внешне.

С другой стороны, известно, что в Монпелье Луллий учился у Арнольда из Виллановы и что под его именем вышло несколько алхимических трудов, в том числе знаменитый трактат «Clavicula» («Ключ»). Линн Торндайк предполагает, что они могли быть написаны неким Раймондом из Тарреги, еврейским каббалистом, жившим примерно в тот же исторический период. Луллий-алхимик — кем бы он ни был на самом деле — пишет, что для трансмутации металлов необходимо прежде всего перевести их в состояние «летучей формы ртути», а единственные металлы, которые можно перевести в эту самую форму, суть золото и серебро.

А в «Последней воле Раймонда Луллия», где говорится о его предполагаемой алхимической работе в лондонском Тауэре, автор замечает: «Мне удалось превратить пятьдесят тысяч фунтов ртути, свинца и олова в золото».