Солнце ближе - Елена Лагутина

— А я не люблю утро. — Он придвинул табуретку ближе к столу и устроился поудобнее.

— Чай будешь? Кофе?

Кирилл утвердительно кивнул. Вика снова зажгла газ под чайником, достала из шкафа две чашки и присела напротив.

— А почему ты не любишь утро?

Он улыбнулся своей беззащитной улыбкой, которая, как подметила Вика, делала его похожим на ребенка, и сказал:

— Потому что я — сова. А совы, как известно, утром предпочитают спать. Я всегда просыпаюсь с большим трудом и не люблю поэтому утро. Не знаю, я, наверное, непонятно объяснил…

— Да нет, почему же, все понятно. Вы с Лерой в этом похожи — она тоже очень любит спать.

Чайник закипел. Вика, не вставая, протянула руку к плите, выключила газ. Некоторое время она не двигалась, дожидаясь, пока чайник немного успокоится — чтобы не плевался, а потом поднялась и наполнила чашки. Щедро плеснув в свою чашку сгущенного молока, она пододвинула банку Кириллу. Тот от сгущенного молока отказался.

— А почему сегодня так рано проснулся? — Вика продолжила начатый разговор, достаточно бессмысленный, но, впрочем, вполне подходящий для утренней словесной разминки двух малознакомых людей.

— Я еще не проснулся, — возразил Кирилл, — вернее, не собирался просыпаться, я просто хотел попить воды, а тут — ты с этими розовыми часами. На табуретке… А вот теперь — кофе. Сегодня воскресенье, мы с Лерой собирались на дачу. Поедешь с нами?

— На дачу? — Вика удивленно подняла брови. — Тебе не кажется, что в это время года…

— Ерунда, — он перебил ее, не дав возможности сказать все то, что было известно наперед, — у нас там печка, и камин, и вода течет прямо из крана. Поедешь?

— Печка, камин, и вода течет прямо из крана… — машинально повторила Вика и подумала про себя: что еще может быть нужно человеку в воскресенье? Обычный день, и все-таки — воскресенье, изначально стоящее особняком в череде остальных дней недели и всегда так мечтающее превратиться в настоящий праздник.

— Это дача твоих родителей?

Он кивнул:

— Собственной еще не обзавелся. Так ты решила?

Ее немного удивила его настойчивость.

— Если Лера не будет против.

— Лера? Лера — против?! — Он снова улыбнулся, и Вика в сотый раз подумала о том, как изменяется его лицо, когда он улыбается. — Вика, ну что ты говоришь? Лера шагу без тебя ступить не может, ей просто кислорода не хватает, когда тебя нет рядом! Она мне про тебя все уши прожужжала — какая ты замечательная… Я уж, честно говоря, стал сомневаться в реальности твоего существования…

— Почему? — Вика улыбнулась в ответ.

— Неужели ты и впрямь такая идеальная? — Он смотрел пристально и серьезно.

— Стараюсь, — ответила Вика.

— А зачем? — Кирилл продолжал оставаться серьезным, по крайней мере внешне, и это ее немного покоробило.

— Знаешь, мне кажется, что мы с тобой настроены на разную эмоциональную волну, — ответила она, не глядя.

— А меня неотступно преследует другое ощущение.

— Какое? — Она наконец подняла глаза, потому что его молчание уже начинало давить.

— Как будто я знаю тебя уже давно. Как будто я познакомился с тобой еще раньше, чем с Лерой.

В оконное стекло шумно ударилась и отлетела какая-то серая птица. Вика оглянулась, но не успела понять, что это было.

— Но ведь мы на… — Вика вспомнила смешной эпизод их первой встречи, но он перебил ее:

— Нет, я не об этом. Еще раньше.

— Еще раньше?

Что-то всколыхнулось в душе — что-то такое, что лучше было не трогать. И Вика отмахнулась, решив свести все к шутке:

— Наверное, в прошлой жизни. Я была кипарисом…

Шутка удалась и исполнила свое предназначение. Больше к этому разговору не возвращались. Выкурив одну на двоих сигарету, они решили разбудить Леру, чтобы поехать на дачу пораньше. Нужно было успеть купить мясо на шашлык, прогреть помещение, натопить баню. При этом Кирилл планировал к семи часам уже вернуться в город, потому что у него были запланированы какие-то дела.

Дача у Кирилла — вернее, у его родителей — оказалась просто потрясающей. Это не был загородный шикарный коттедж с евроремонтом, и все же здесь было то, что по крупицам, заботливо собранное умелой рукой, создает ни с чем не сравнимое чувство защищенности и уюта. Чувство дома — Вика сразу, едва переступив порог, именно так охарактеризовала свои ощущения. И еще было чувство праздника, чувство воскресенья… В воздухе по-весеннему пахло дегтем — если бы не желтые и багряные листья на деревьях, и впрямь можно было бы подумать, что на улице весна. Вика закрывала глаза, вдыхала смоляной воздух и представляла себе набухшие на деревьях почки и серые проталины на дорогах.

Перед ними было огромное помещение, которое Кирилл скромно назвал кухней. Деревянная, ручной работы мебель — большой круглый стол посередине, стулья с замысловатой резьбой, такие же резные шкафчики с бесчисленным количеством маленьких и больших выдвижных ящиков, дверок и полочек. Большая кадка с огромным лимонным кустом, пестрый выцветший коврик — приглядевшись, Вика поняла, что он сделан из лоскутов разноцветного искусственного меха. Не придумав ничего более оригинального, она тихо прошептала:

— Замечательно! Просто замечательно…

Кирилл улыбнулся — как показалось Вике, немного снисходительно — и слегка подтолкнул их:

— Ну что вы застыли, как две каменные статуи! Проходите.

Лера засмеялась. Она вообще в тот день много смеялась. Вика вспомнила, как Лера хохотала по дороге и, открыв окно, высунула наружу свои длинные ноги, обтянутые темно-коричневыми колготками и обутые в массивные кроссовки «Рибок», шокируя проезжающих мимо водителей. Потом она нашла себе новую забаву — сидя на переднем сиденье рядом с Кириллом, мешала ему вести машину, кидалась ему на колени, кусала запястье, тихонько рычала и скулила, подражая маленькому щенку… Вика несколько раз безуспешно пыталась ее утихомирить, а потом, плюнув, стала смеяться вместе с ней.

— Моем руки. Топим печь. Замачиваем мясо… — Разогнавшись, Кирилл никак не мог придумать окончание своему речитативу.

— Включаем музыку… — Лера нагнулась и нажала на кнопку стоящего на полу магнитофона. Музыка заиграла, а Лера восхищенно ударила в ладоши — как будто бы она сотворила настоящее чудо, и закончила фразу: —…танцуем!

Они с Викой дружно завизжали и принялись отплясывать под какой-то заводной попсовый мотивчик, при этом подпевая исполнителю в два голоса. Вика удивилась, как ладно у нее получается, — она ведь совсем не знала слов.

Уже намного позже — после того как все приготовления к пикнику были закончены, после того как сам пикник уже почти подошел к концу — Вика пожалела, что поехала на эту дачу. Все было замечательно, они трое в тот день были как будто бы одним целым, понимали друг друга с первого слова, с одного взгляда, смеялись — без конца, над любым пустяком, как могут смеяться только очень молодые люди. Народная мудрость, гласящая, что смех без причины — признак не слишком большого ума, наверное, все же ошибочна. Все-таки смех без причины, или почти без причины, — это признак молодости и беззаботности. Они смеялись друг над другом и сами над собой, Лера и Вика мазали друг друга кетчупом, потом Лера придумала, что это кровь, и повалилась на пол, изображая предсмертную агонию.