Ведьма по имени Ева - Екатерина Слави

Эта вещь принадлежала Франческе.

***

«Вещи… Люди привязаны к вещам. Они пользуются ими. Каждый день множество вещей чувствуют на себе прикосновение человеческих рук. Эти вещи хранят память о каждом человеке, который когда-либо оставил на них свои следы. Память этих вещей такая длинная, что в ней можно затеряться, если попытаешься отыскать какой-то один, нужный тебе след. Но есть вещи, которые не принадлежат всем – у них есть хозяева. Иногда каждый день, иногда по нескольку раз в день пальцы хозяина прикасаются к своей вещи. Тонкие слепки его настроений, волнений, чувств, от страсти до страха, незаметно оседают на поверхности вещи. Со временем вещь впитывает внутрь себя запах своего хозяина, эхо его голоса, тепло его кожи. Со временем вещь знает о хозяине все: чувствует его отсутствие, его приближение. Она ощущает, когда хозяин нуждается в ней. Знает, когда она больше не нужна.

Запомни: вещь, которая кому-то принадлежит, подскажет тебе все о своем хозяине, стоит только прикоснуться к ней. У ведьмы острый нюх – она услышит запах человека. У ведьмы тонкий слух – он сможет уловить тихое эхо и узнает голос человека. У ведьмы чуткая кожа – она почувствует тепло человека. Добудь что-нибудь, принадлежащее тому, кто тебе нужен, и вещь обязательно приведет тебя к своему хозяину».

***

Ева аккуратно кончиками длинных пальцев взяла в руки флакон. Она поднесла его к лицу и поморщилась. Запах был сладковато-пряный – приторный. Этот запах был неприятен ей. Но она не стала останавливать на нем свое внимание. Она снова поднесла флакон к лицу и с глубоким вдохом закрыла глаза. Несколько секунд она почти не дышала, потом ее ноздри шевельнулись, и она почувствовала новый запах – запах человека. Запах Франчески. Этот запах тоже был сладковатым, но не таким приторным – более спокойным и мягким. Наполнив этим запахом свои легкие, Ева медленно заскользила тонким пальцем по флакону, повторяя все его изгибы. По ее руке потекло человеческое тепло. Тепло Франчески. В тот же миг Ева увидела перед собой женщину: темно-каштановые волосы на полных плечах, высокая грудь, широкие бедра, лицо с миловидными, немного по-детски правильными чертами. Женщина встала с кресла и прошлась по комнате: походка ее была небрежной, словно бы ей было лень следить за ней. Ева напрягла слух: все звуки слились в шумный поток, который словно отгородила от нее невидимая стена. Она пыталась уловить тихое эхо, неслышные для человеческого уха отголоски, которые прятались где-то внутри этого флакона. И вот в ее ушах зазвучал голос: звонкий, с нервной нотой – голос Франчески.

– Мама, объясни мне, зачем ты заставила меня примчаться сюда, если у тебя ничего не случилось?

Ева крепко обхватила флакон ладонью, и пальцы ведьмы сделали свое дело. Теперь она видела комнату целиком: просторная, хорошо освещенная, с широкими диванами и креслами, обитыми коричневой кожей; небольшой стеклянный столик, на нем – золотистый поднос и две чашки, наполненные эспрессо. Ева уловила хорошо различимый запах корицы. В комнате, кроме нервно расхаживающей из стороны в сторону Франчески, была еще одна женщина: пожилая, с короткими вьющимися волосами, совершенно седыми – краски они, судя по всему, никогда не знали. Глаза женщины были округлены от недоумения, а взгляд подкупал своей искренностью.

– Но, Франческа, милая, – сказала она тонким, мягким голосом, который немного подрагивал от волнения, – я не понимаю, о чем ты говоришь! Я тебе не звонила!

– Мама! – воскликнула Франческа, словно взывая к своей собеседнице. – Зачем ты меня обманываешь?! Я могу понять, что ты живешь одна, тебе одиноко, и ты имеешь полное право рассчитывать на внимание со стороны своей семьи… Но почему сейчас?! Именно сейчас! Ведь ты знала прекрасно, что я очень хотела провести эту неделю вместе с Фабио. Вдвоем! Неужели это так трудно понять?

– Но, Ческа, – глаза пожилой синьоры становились все шире, она невольно развела руками, – я и в самом деле тебе не звонила! Дорогая, ты в последнее время вся на нервах. Ты просто переволновалась…

Франческа всплеснула руками и схватилась за голову.

– По-твоему, мама, я настолько переволновалась, что слышу в телефонной трубке твой голос, когда ты мне не звонишь!? Я что, с ума сошла?!

Франческа устало вздохнула. Потом она опустила голову и прикрыла раскрытой ладонью лоб – легонько потерла его пальцами, будто у нее случился приступ головной боли.

– Мама, я не понимаю, зачем ты притворяешься, но… – она снова устало вздохнула, но в этот раз выдох был более тяжелым и долгим, – но я действительно уже полгода места себе не нахожу. Меньше, чем через две недели Гран-при Италии. Шестой этап… Фабио упрям, он не хочет даже слышать, что я ему говорю. Он сказал, что это не обсуждается.

Она вдруг с тихой злостью произнесла:

– Я ненавижу его болиды! Я ненавижу все эти гонки!

Мать с волнением покачала головой из стороны в сторону, не отводя взгляда от дочери.

– Ческа, милая, тебе надо успокоиться…

– Успокоиться? – Франческа закатила глаза к потолку и простонала, не разжимая рта. – А ты знаешь, что Энцо увлекся картингом?

– Ему же только девять лет! – воскликнула пожилая синьора, ее рука словно самовольно прижалась к груди.

– Фабио сказал: ему уже! девять лет. Он считает, что это подходящий возраст, чтобы начинать карьеру в автомобильном спорте, если хочешь со временем выступать в Формуле-1. Он решил меня с ума свести! – без всякого перехода воскликнула она, и с упреком глянув на мать, добавила: – Вы все меня с ума сводите!

Пожилая синьора вздохнула и задумчиво закивала, уставившись взглядом куда-то в пространство.

– А Винченцо весь в отца, – произнесла она немного отсутствующим голосом.

– Да, – согласилась Франческа, уголки ее губ слегка приподнялись, во взгляде мелькнула гордость. – И лицом, и характером. И даже родились они в один день… – ее лицо окончательно смягчилось, и она снова выдохнула, но уже с улыбкой: – Оба – тринадцатого числа…

Флакон выскользнул из рук Евы и упал на пол. Франческа, ее мать, ярко освещенная комната и запах корицы мигом исчезли. В ее ноздри ударил сладковато-приторный запах духов.

Ева быстро пришла в себя, наклонилась и подняла флакон. Он упал на мягкий ковер и не разбился. Потеряв к вещи всякий интерес, Ева вернула ее на туалетный столик.

Она больше не слышала запаха Франчески, не видела ее лица, но в ушах по-прежнему звучал ее голос: «Родились в один день… Оба – тринадцатого числа…».

Фабио Росси родился тринадцатого числа. Это что-то должно было означать. Не бывает таких совпадений. Но от мысли, что у них есть что-то общее, Ева сама себе улыбнулась. Ведьма знает, какую роль в судьбе играют числа. Особенно – такие числа.

***

Фабио видел сон…

В спальне, где только что царила темнота, всюду появились горящие свечи. Их желтый, чарующий свет окутал комнату, кровать. Этот свет лег на его кожу, словно тончайшая прозрачная ткань. В дверях, которые почему-то были раскрыты, появилась женщина. Он не мог разглядеть ее лица, глаза словно заволокло туманом, но видел, что она тонкая и стройная. Видел, что ее волосы струятся по оголенным плечам. Видел, как она медленно идет к нему, и длинные тонкие ноги двигаются плавно, как лапы хищной кошки.