Нежданный отец - Карен Поттер

Дженни думала, что уже знает поцелуи Мэтта, но она ошибалась. В этот вечер к нежности примешивалась нотка отчаяния. Он целовал ее медленно, пробовал на вкус, и она была намного вкуснее, чем мороженое, которое они ели.

Их взгляды встретились, и Дженни почувствовала, как тонет в теплом шоколаде его глаз.

— Я могу войти?

— Нет.

Он снова обнял ее, нежно и настойчиво одновременно. Его поцелуи были более убедительными, чем слова, но Дженни не сдалась.

Если она впустит его, память о нем никогда не покинет ни ее дом, ни ее сердце.

— Я так хочу быть с тобой.

Он поцеловал ее еще раз, потом снова прошептал слова надежды. Он коснулся губами ее век, затем щек, потом подбородка и стал опускаться ниже по шее.

— Поедем ко мне.

— Зачем?

— Я хочу тебя.

— Нет, Мэтт. Это слишком важный шаг для меня. Мне хорошо с тобой, но я пока не уверена в своих чувствах.

Он закрыл глаза и вздохнул.

— Я не хотел прикасаться к тебе сегодня. Я собирался ждать, когда ты сама придешь ко мне. — В его глазах пылал огонь. — Я знал, что ты не готова. Но будешь ли ты готова когда-нибудь?

Дженни промолчала. Мэтт отстранился от нее, и тепло рассеялось. Она завернулась в свою накидку.

— Забыл сказать, — произнес он почти равнодушно. — У тебя встреча с Даниелем Уилсоном завтра в восемь утра. Мы заедем за тобой в семь тридцать.

— Я буду готова.

Мэтт снова сделал шаг вперед, но на этот раз он просто поцеловал ее в лоб.

— Иди в дом, — скомандовал он.

— До завтра, — прошептала Дженни и исчезла за дверью.

Мэтт сел в машину и положил голову на руль. Его тело было напряжено, словно тетива. Что творила с ним эта женщина, если он чувствовал себя как несдержанный подросток?

— Как я хотел бы, чтобы ты был рядом, отец! Мне нужен твой совет.

«Если тебе что-то действительно нужно, умей ждать, Мэтт», — эти слова прозвучали и в его голове, и в его сердце. Отец никогда не бросал Мэтта. Он чувствовал присутствие отца, чувствовал его любовь.

«Делай так, как велит тебе сердце, и ты никогда не ошибешься».

Сколько раз отец говорил ему, что ответы на все вопросы нужно искать в самом себе! Хотя отец умер прежде, чем Мэтт начал интересоваться девушками, они много говорили на серьезные темы. О том, что значит быть мужчиной.

Он встречался и с более красивыми женщинами, но ни одна из них не привлекала его так, как Дженни. Все журналы называли Кристал самой прекрасной женщиной в мире. Оглядываясь назад, Мэтт понимал, что он искал секс, а не эмоциональную близость. Он удивлялся тому, что когда-то хотел жениться на этой женщине и иметь от нее детей.

С Дженни все было по-другому. Ее главная красота была спрятана внутри. Она любила людей и старалась заботиться о них. Она хотела детей, и ее не волновало, как это отразится на ее фигуре.

И она потрясающе целовалась.

С Кристал он ждал ночей.

С Дженни он думал о будущем.

Мэтт трепетал, глядя на свою маленькую дочку. Его восхищали ее крохотные пальчики, ее круглые коленки, ее глазки, смотревшие на него с экрана прибора.

Дэн Уилсон стоял рядом.

— Ты в первый раз видишь сонограмму? — спросил он.

— В первый. Кажется, что камера у Дженни в животе.

— Новые технологии постоянно совершают переворот в медицине. — Он повернулся к Дженни. — Все нормально?

— Все прекрасно, — спокойно ответила она, не отрывая глаз от монитора. — Спасибо.

— Я рад. Вы здоровы, и теперь видите, что и ребенок ваш здоров.

Он собрался уходить.

— Лаборант все уберет. Если у вас есть вопросы, спрашивайте. Я бы хотел осматривать вас каждую неделю.

Дженни не отрывала глаз от сонограммы, а Мэтт продолжал смотреть на Дженни.

Мать его ребенка сегодня открылась ему с новой стороны. Наблюдая за ней в этот интимный момент, он узнал больше, чем из их общения.

Он почувствовал себя посторонним, чужим в момент контакта матери и дочери.

Его охватило отчаяние. Намеренье Дженни жить без мужчины было не праздным желанием, оно подтверждалось биением жизни внутри нее.

В душе у него воцарился холод. Мэтт знал, что без этих двух прекрасных женщин ему никогда не согреться.

Мэтт стоял у Дженни за спиной, но она чувствовала, как он вдруг отдалился от нее после того, как ушел доктор. Казалось, он не хочет с ней разговаривать. Может, это потому, что ребенок оказался девочкой.

Поначалу он пришел в восторг, увидев Лекси на экране, но, когда они стали пересчитывать ее пальчики и рассматривать другие крошечные части тела, Мэтт отстранился и стал подозрительно спокойным.

Ничто не беспокоило Дженни больше, чем задумчивый Мэтт. Какой план возникает в его красивой голове?

Дженни удивилась, когда Мэтт встал, подошел к ней и взял ее руку. Она прижала их сплетенные руки к животу.

— Разве она не самый красивый ребенок на свете? Я уверена, Голливуд начнет охотиться за ней прежде, чем она вырастет из пеленок.

— Я бы предпочел, чтобы у нее было нормальное детство дома, рядом с родителями.

— Так не всегда выходит, но я сделаю все для этого. — В голосе Дженни прозвучала тоска. Никто не знал лучше ее, как отражается на детях ненормальное детство.

Лекси, будущая балерина или чемпионка по боксу в Цинциннати, снова повернулась и теперь смотрела прямо на людей, которые любили ее больше всего на свете. И Дженни подумала: может, у них и не получится семья, но сейчас они очень близки.

Близки, как никогда.

— У нее твои глаза, — у Дженни слезы подступили к горлу.

— И твой упертый подбородок, — неожиданно жестко сказал он.

Лаборант помог Дженни сесть, а потом занялся снимками ребенка.

Дженни запахнула полы своего кардигана.

«Да, Алексис — во многом моя дочь. Это уж точно», — подумала она.

Мэтт вдруг осознал, что сказал. Он начал что-то говорить, но понял, что Дженни не слушает его. Взглянув на экран, он залюбовался снимком своей дочери.

Мэтт смотрел в окно. Неожиданно рано стемнело, и стало очень холодно. К девяти вечера облака стали угрожающе опускаться. С неба полились ледяные струи, вдалеке загрохотал гром. На юге Огайо такая погода всегда наступала внезапно. Некоторые старые дубы и клены рухнули, увлекая за собой провода, и кое-где в городе потух свет.

Стедмен уехал на выходные за несколько часов до начала урагана. Он звонил и сказал, что ему пришлось остановиться в пригородном мотеле из-за непогоды.