Правила обольщения - Кэтрин Каски

Мередит остановилась. Сдернула ладонь с рукава его пиджака и скрестила руки поверх своего приятно заниженного декольте.

– Я начала уставать от ваших уверток, Лэнсинг. Прошу вас, скажите мне, что вы имели в виду.

– Что ж, хорошо. – Он глубоко вдохнул, затем наклонил голову, чтобы лучше видеть смену выражений ее лица. – Когда вы в обществе мистера Чиллтона, вы не та упрямая, бесшабашная, восхитительная Мередит, которую я повстречал в первый раз.

– Не такая? – Мередит рассмеялась. – Осмелюсь сказать, что это довольно смелое утверждение, поскольку мы с вами знакомы недавно, а меня с Чиллтоном вы видели единственный раз, на музыкальном вечере тетушек.

– И этого одного раза мне оказалось достаточно. Вы были зажатой и напряженной. Вы действовали так, словно каждый миг сомневались в себе. А то девичье белое платье, которое вы надели… Боже меня упаси.

– И вы выяснили это, наблюдая за мной всего пару часов?

– Я всегда хорошо разбирался в людях. Я знаю, как выглядит человек, пытающийся притвориться тем, кем он не является.

– И кем же, Лэнсинг, я пытаюсь притвориться, оказываясь в обществе Чиллтона?

– Я… по правде говоря, не знаю. – Александр заглянул ей в глаза, пытаясь дать понять, что он не играет с ней в какую-то свойственную повесам игру. – Я знаю лишь, что вы не сухая, скованная манерами мисс, которую я увидел в тот вечер.

Господи, если бы кто-нибудь увидел в этот момент побледневшее от потрясения лицо Мередит, он мог бы решить, что Лэнсинг собирается бросить ее в ледяное озеро.

Да, все пошло совсем не так, как планировал Александр. Он намеревался очаровать ее, приручить, заставить желать его – а вовсе не настраивать против себя. Он хотел лишь убедить ее, что мистер Чиллтон ей не подходит. Какого черта все вдруг пошло совершенно не так?

– В-вы не знаете, о чем говорите.

– Можешь спорить со мной, сколько хочешь. Однако в глубине души, Мередит, ты знаешь, что я говорю правду.

* * *

Мередит отстранилась от Александра и, развернувшись к нему спиной, зашагала по тропинке, огибающей озеро. Она прошла около двадцати шагов так быстро, как только могла, затем остановилась и посмотрела на пыль, которую подняла каблуками и которая теперь вилась у подола ее платья.

Что она делает?

Она должна была заставить его сбросить свою джентльменскую личину. Вместо этого она позволила ему разозлить ее… заставить испытывать ярость.

Юпитер, он совершенно точно ее прочитал, не так ли? Он был прав. Иначе его слова не смогли бы настолько ее расстроить. Этот повеса слишком умен. Чтоб его… Чтоб его Гадес побрал.

Да, с Чиллтоном она была другой. Чиллтон требовал этого… Что ж, ладно, не требовал, давал понять, чего ожидает от нее. И неважно, каким образом он этого добивался, главное было в том, что она понимала требование.

Мередит обернулась в тот самый миг, когда Александр поравнялся с нею.

– И что плохого в проявлении определенной воспитанности и манер, скажите на милость?

– Ничего, дорогая.

– Вы не могли бы перестать называть меня дорогая?

– Нет. – Александр поймал ее за руку и развернул так, чтобы они могли шагать рядом. – Пожалуйста, позволь мне закончить. Нет ничего плохого ни в пристойности, ни в манерах. Но я считаю, что нельзя предавать собственную личность для того, чтобы кому-то понравиться.

– И вы считаете, что именно это я делаю?

– Я не просто считаю так, я знаю, что это истинная правда.

Что-то в его уверенном голосе уязвило Мередит в самое сердце. Да кто он такой, чтобы читать лекции по поводу соответствия собственной природе, – он ведь сам делает то же самое! Он распутник, который притворяется джентльменом, – она только пока не знает, почему он поступает так. Пока не знает.

Конечно, она не могла бросить это возражение ему в лицо, поскольку тем самым сорвала бы свой эксперимент.

Но в этот самый момент какая-то леди с четырьмя детьми приблизилась к ним. Мередит улыбнулась и приветственно кивнула, однако взгляд женщины был прикован к Александру.

– Мерзавец, – прошипела она, проходя мимо Александра.

Мередит усмехнулась:

– Ваша подруга?

Александр лишь повел бровью:

– Определенно, меня с кем-то перепутали.

– Они постоянно путают, – саркастично улыбнулась Мередит.

Заметив деревянную пристань, у которой покачивались лодки в фантазийной форме ракушек, Александр схватил Мередит за руку и потянул за собой:

– Пойдем со мной, дорогая.

Он подвел ее к пристани и, прежде чем она осознала, что происходит, обхватил за талию и усадил в разрисованную улитками и кораллами лодочку.

– Мне нужно твое безраздельное внимание, но я этого не добьюсь, если у тебя будет возможность сбежать при малейшей паузе в разговоре.

Мередит стояла в центре крошечкой лодки, скрестив руки на груди, когда Александр внезапно прыгнул в плоскодонку. Лодка резко качнулась, и ее отбросило назад, на сиденье в форме раковины Венеры. Александр уселся за весла и, опустив их в воду, мощным гребком направил к себе. Мередит не успела сказать ни слова, а этот распутник… Он ведь похитил ее, не так ли?

Но она должна взять себя в руки и завершить эксперимент. Она успела заметить так много интересного – прежде чем ее мысли спутались от заявления, что он считает ее другом. Какая умная уловка. Нужно обязательно это записать.

Мередит несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь усмирить кипящую ярость, и принялась молча наблюдать за тем, как Александр орудует веслами. Юпитер, она понятия не имела, что он так силен! Всего несколько мощных гребков, и лодка оказалась в целом фарлонге[3] от берега!

Внезапно истерический смех начал щекотать ее горло. Все это было просто какой-то комедией. Она сидела в крошечной неустойчивой ракушке посреди неспокойного озера, а ее капитаном и шкипером был самый ужасный лондонский ловелас. Щеки Мередит напряглись от попыток сдержать смех.

Однако Александр, явно заметивший ее затруднение, лукаво зашевелил бровями. И этого хватило. Слезы навернулись на глаза Мередит, и она не в силах была больше сдерживаться.

Оглушительный хохот прорвался сквозь сжатые губы.

Она ничего не могла с этим поделать. А теперь и он рассмеялся тоже! Это было совершенно абсурдно!

Еще более абсурдным было то, что, как бы Мередит ни старалась этого отрицать, она не променяла бы это место ни на какое другое. Ни на какое.