Галактический враг - Маргарет Уэйс

– Я попросил, чтобы меня перевели.

– Значит, вы следуете повсюду за мной.

Санитар вспыхнул, яркий румянец проступил на его щеках.

– Милорд, я понимаю, что вам так может показаться...

Саган махнул рукой, чтобы юноша замолчал и приблизился к нему. Санитар со скрещенными руками, словно он привык прятать их в широких рукавах, подошел ближе. Саган протянул ему через стол листок бумаги.

– Эту записку вы бросили для меня возле моего персонального лифта? Обдумайте как следует свой ответ, молодой человек.

Командующий протянул руку к мечу, вынул его из ножен, положил на стол и заговорил, не отрывая пальцев от рукоятки.

– Вы дали мне понять еще на «Непокорном», что каким-то образом узнали мою тайну. Знать мои секреты весьма опасно. Я давно наблюдаю за вами. Но пока вы выполняли свою работу и держали язык за зубами, я не трогал вас. А сейчас вы вторглись в мою жизнь. Тот, кто подбросил мне эту записку, обречен на смерть. Если вы не убедите меня в своей невиновности, вы не выйдете отсюда живым.

Юноша слегка улыбнулся.

– Это я сделал, мой повелитель, – произнес он без тени замешательства. Потом протянул руки, чтобы взять записку, они были спокойны, без всякого намека на дрожь. – Я много раз пытался увидеть вас, но мне отказывали в аудиенции. Я был в отчаянии. Я не знал, что делать. У меня для вас есть чрезвычайно важное сообщение.

– Как вас зовут? – Лицо Командующего помрачнело.

– Имя, под которым я значусь в файлах, или настоящее, мой повелитель.

– Какое считаете нужным, такое и говорите.

– Имя на файле вы, конечно, знаете. А мое настоящее имя – брат Фидель, мой повелитель.

Главнокомандующий сидел спокойно, с бесстрастным выражением лица. Наконец он поднялся, взял меч со стола, вонзил пять стальных иголок, находившихся на рукоятке, в пять шрамов на ладони. Меч ожил, впитывая энергию из тела Сагана. Он держал меч правой рукой, а левой показал санитару на ширму.

– Видите ширму? Зайдите за нее.

Санитар повиновался, спокойно зашел за ширму, сделанную из простой черной материи. Главнокомандующий пошел следом за ним, лезвие громко и алчно позвякивало.

Перед ними стоял низенький столик, покрытый черным бархатом.

– Подымите салфетку, – скомандовал Саган.

Юноша повиновался. На столике стояло три предмета: маленькая фарфоровая лампада, в которую было налито редкое дорогое масло, серебряный кинжал с рукояткой в форме воьмиконечной звезды, серебряная чаша, на которой были выгравированы восьмиконечные звезды.

Юноша поднял глаза и посмотрел на Командующего. Саган кивнул и жестом приказал ему подойти к столику. Юноша покорно опустил взгляд. Он встал на колени перед столиком, поднял руки, произнес молитву тихим, почти неслышным голосом. Саган следил за губами юноши и повторял слова молитвы про себя.

Молитва подошла к концу. Горящей спичкой юноша зажег масло. Горько-сладкий запах ладана и святости заполнил холодный стерильный воздух комнат Сагана. Юноша закатал рукав на левой руке, обнажив исполосованную шрамами кожу, – эти шрамы нанесли ему не враги, а он сам, истязая себя. Юноша решительно поднял серебряный кинжал и, бормоча другую молитву, поднес к руке острие.

Командующий наклонился, положил свою ладонь на руку юноши, державшую кинжал.

– Остановитесь. Этого делать не надо.

Юноша опустил голову, положил кинжал на бархат и поднялся. Саган опустил меч и вложил его в ножны.

Они стояли за черным экраном, частично загораживавшим резкий свет ламп в комнатах Главнокомандующего и бросавшим на них густую тень. От пламени горящей лампады отскакивали желто-голубые искры, отражавшиеся в ясных глазах юноши.

Саган внимательно изучал его.

– Фидель. Преданный. Брат Преданный. Славное имя.

– Я стараюсь быть достойным его, мой повелитель, – тихо произнес юноша, снова опустив глаза.

– Вы знаете молитвы, знаете канон. На вашей руке знаки, подтверждающие вашу веру. Я понял бы все это, если бы вы были стариком. Но вы молоды. Орден уничтожили во время Революции, восемнадцать лет назад, когда вы были совсем ребенком. Кто вы, брат Фидель? И что вы хотите от меня?

– Я священник Ордена Адаманта, мой повелитель. Орден послал меня сюда, повелев быть подле вас, понимая, что наступит час, когда вам понадобится моя помощь. И это время наступило, мой повелитель, – брат Фидель посмотрел на Сагана. – Но прежде всего я должен объяснить...

– Не мешало бы, – сухо произнес Командующий.

– Я был ребенком, как вы сказали, когда произошла Революция, ребенком, членом Ордена, мой повелитель. Я вступил в него шести лет от роду. И всегда знал о своем предназначении свыше, мой повелитель. Когда я вспоминаю свое детство, я не слышу голоса матери или отца, я слышу голос Всевышнего.

Священники не хотели принимать меня, потому что я не был королевского происхождения. Они хотели отказать мне, когда вперед вышел старый монах, суровый и мрачный, смуглый и молчаливый. Он не произнес ни слова, но положил руку мне на голову.

Юноша замолчал, словно ждал, что сейчас заговорит Командующий. Но тот словно воды в рот набрал и даже не пошевелился. Подождав немного, брат Фидель продолжал:

– С тех пор никто обо мне дурного слова не сказал. Меня взяли в монастырь, дали образование, пообещав, что со временем, когда я подрасту и смогу сам принимать решения, при условии, что я не изменю своего желания, меня примут в братство. Моя вера и мои помыслы никогда не менялись.

Мне было почти восемь в ту ночь, когда свершилась Революция. Толпы народа, впереди которых шли солдаты восставшей армии, начали штурм монастыря. Правда, нас предупредили о надвигавшейся беде. Мы так никогда и не узнали, кто это сделал, кое-кто поговаривал, что это предостерег Сам Господь.

Глаза священника снова смотрели долу, он теперь не видел Сагана.

– Мы были готовы к штурму. Нам запретили лишать людей жизни, конечно. Среди нас не было воинов-священников. Но под прикрытием ночи и с благословения нашего молчаливого пастыря мы построили ловушки, попав в которую, человек становился беспомощным, хотя и оставался живым и невредимым. Мы защищали наше аббатство огнем и водой, камнями и воздушными шарами.

– Многие наши братья погибли той ночью, – продолжал брат Фидель негромким спокойным голосом. – Но с Божьей помощью мы победили врагов. Почти все обратились в бегство, объятые ужасом и страхом. Они чувствовали на себе гнев Божий. И по сей день никто из них не осмелился подойти к нашим стенам. А мы – те, кто уцелел, – живем в мире и согласии. Думаю, вам известно аббатство, о котором я говорю, мой повелитель. Это аббатство святого Франциска.

– Я знаю его, – Саган тоже говорил едва слышно. – Его стены стоят по-прежнему?