Птенцы «Фламинго» - Инна Тронина

Синтия, немного оторопевшая от эрмитажной роскоши ночного клуба для извращенцев, взволнованно осматривала зал, позабыв о десерте. Она мысленно подбирала русские слова для того, чтобы выразить восхищение. До приезда Ани и дяди Юзи они с Дои успели побывать в бело-золотой комнате для приёмов, оценить витражи и гобелены, а также отпустить кучу комплиментов хозяину великолепного заведения.

Миссис Эванс, наконец-то обретя дар речи, совершенно искренне заявила, что такие балдахины, шторы, ламбрекены и тюль-маркизы можно увидеть разве что в Лувре, но никак не в ночном клубе, пусть даже элитном. Хозяин скромно потупился и сказал, что всегда рад угодить гостям, а особенно таким, как миссис Эванс и Дои-сан.

— Анна, надеюсь, вы и над моим предложением подумаете? — несколько жеманно улыбнулась Синтия.

Аня про себя отметила, что англичанка очень напоминает гнедую лошадь — волосы её отливали багрянцем.

— Я особенно не тороплю вас с ответом, но и лишнего времени у меня нет. Я прилетела из Глазго на одну неделю. И, по крайней мере, два-три раза нам надо будет встретиться. Давайте устроим традиционное английское чаепитие! Я угощу вас настоящими сконами, можжевеловым чаем «с дымком». У нас говорят, что женское чаепитие может затянуться навсегда, поэтому я приглашаю и наших мужчин, которые не позволят забыться.

— А что такое сконы? — полюбопытствовала Аня, глядя в веснушчатое длинное лицо Синтии. — Булочки?

— Скорее лепёшки с изюмом. Их разрезают пополам и мажут джемом или сливками. У моей подруги, которая работает в Москве, отличная чайная комната. Она в совершенстве владеет искусством оформления наших британских чайных церемоний. Дои-сан, надеюсь, простит мне эту вольность, но на Западе имеются свои традиции. Вы отведаете сэндвичи — с огурцом, с лососем, с ветчиной…

— Охотно принимаю приглашение! — протрубил Иосиф Моисеевич, незаметно поглядывая на часы. В одной из гостиных клуба его ждал клиент.

Дои-сан, выпив «на посошок» шампанского, тоже собрался уходить. На приглашение миссис Эванс он ответил любезным кивком напомаженной головы. Аня тоже выразила согласие, и Синтия просияла.

— Когда начнём работать, Дои-сан? — вдруг спросила Аня.

— Вы соглашаетесь, не прочитав сценарий? — удивился японец.

Сидя в своём укромном уголке, Аня имела возможность осматривать зал, заполненный солидными господами в дорогих костюмах. С ними были девушки-инвалиды в вечерних туалетах, подобранных таким образом, что искалеченная часть тела была видна не только «папику», но и всем остальным.

Особое внимание привлекал седой пышноволосый господин с девушкой, которая по возрасту годилась ему даже не в дочки, а во внучки. У неё были огромные грустные глаза, треугольное свеженькое личико. Распущенные светлые волосы закрывали девушку сзади до колен. Она была в «струящемся» древнегреческом платье, и при ходьбе одной рукой опиралась на плечо «папика», а другой — на толстую трость.

— Рабыня модельного бизнеса, — любезно пояснил Ане и Синтии дядя Юзя. — В Нью-Йорке из окна выпрыгнула. То ли пьяная была, то ли в наркотической отключке. Теперь хозяин вынужден её здесь время от времени навещать. Загнал девочку в угол, обобрал до нитки, заставил работать сверх меры — она и не выдержала. Повредила при падении позвоночник, тазовые кости, внутренние органы. Когда прыгала из окна, кричала, что, если не убьётся, хоть вырвется из лап модельной мафии. Но она ошиблась — теперь приходится принимать клиентов здесь, чтобы оплатить неустойку. Как будто мало того, что случилось! Но нет — хозяин подсчитал, во что ему обошлись косметологи, парикмахеры, визажисты, фотографы и всё такое прочее. Такой мерзавец и с того света достанет!

Иосиф Моисеевич с ненавистью глядел на гривастого, с виду такого доброго, джентльмена.

— Только и смотрит, чтобы вычесть побольше с моделек. А многие дурочки сами о таком рабстве мечтают. Каждый кусок в смету впишет, каждый стакан кока-колы, да ещё накрутку бешеную сделает, чтобы не продешевить. И сколько здесь таких страдалиц, вы бы знали! Пистолет к виску приставляют, сажают на наркотики, силком отправляют в постель к разным сомнительным типам. И если не найдётся благодетель, который дорого заплатит, полуживая девушка будет работать до тех пор, пока не умрёт. Сперва туда рвутся нимфетки, а после — оттуда…

Аня знала, что клуб «Фламинго» был создан одной из московских путан, потерявшей ногу в случайной и очень досадной автокатастрофе. Пьяный водитель «копейки» не справился с управлением и вылетел на тротуар, где дама ловила такси.

Не понаслышке знакомая с нравами современной тусовки, она попыталась извлечь прибыль даже из собственного уродства. Дама стала работать под псевдонимом «Фламинго» — вынуждена была, подобно заморской птице, стоять на одной ноге. Одевалась она в розовое блестящее бельё и такое же платье. Внешне хозяйка заведения тоже сильно напоминала ту птицу — имела до аварии две очень длинные тонкие ноги и всегда — крупный тяжеловатый нос.

Через некоторое время выяснилось, что на прекрасных калек существует огромный спрос. А предложений практически нет, если не считать пары-тройки полулегальных грязных квартир на окраинах Москвы.

Таким образом, появились первые «птенцы «Фламинго». Зачинательница клуба, ставшая «мамкой», искала девочек, которым не повезло в жизни, а они хотели работать. Как и любая золотая жила, бизнес на культяпках притягивал к себе солидных инвесторов. Они взяли под опеку очаровательных страдалиц, организовали охрану, отстегнули себе проценты и уладили формальности.

Контингент «Фламинго» пополнялся регулярно. И теперь девочки, у которых не было рук, ног, носов, ушей, глаз и прочих необходимых органов, принимали клиентов в великолепных спальнях, на кроватях с королевскими балдахинами. Среди жриц любви числилась мадемуазель, пострадавшая при землетрясении в Турции четыре года назад. Она почти не двигалась, лежала на каких-то приспособлениях, подвесках и растяжках.

Другая красавица уже год как пребывала в коме. Её череп после падения спортивного автомобиля в пропасть собирали буквально по осколкам. Оборотистый супруг-итальянец, которому пришлось забрать из клиники бывшую удачливую «охотницу»-ростовчанку, сориентировался и предложил поместить обречённую на неподвижность жену в клуб «Фламинго».

Пострадавшая до аварии не отличалась пристойным поведением. Этот муж в Италии был у неё третьим. Ещё раньше ей удалось обчистить двух «смертников», и потому в действиях супруга особого греха не было. Он просто забирал деньги, заработанные погружённой во тьму супругой, и тратил их по своему усмотрению. А именно — на здоровых «тёлок» и прочие радости жизни.

Сейчас первая и почётная «мадам» сидела одна за круглым розовым столиком, держа на руках свою чихуа-хуа, тоже в розовой жилетке. Она пила мелкими глотками французский коньяк «Гард марин», который почему-то любила больше всех остальных.

На сцене в эту минуту девочки-гимнастки разыгрывали непристойно-шаловливые сценки, и одежды на них при этом практически не было. Из-за этого обычные упражнения с обручами, лентами и булавами выглядели очень пикантно и возбуждали мужчин куда больше, чем привычный танец с шестом.