Восьмой смертный грех - Антон Леонтьев

Меня приняли, едва я протянул свою карточку. Более того, выяснилось, Дениза ждала меня. Она резко изменилась: из легкомысленной блондинки превратилась в страдающую мать. Истерика была позади, теперь Дениза Ровиго была собранна, а в ее глазах тлел страх. Страх никогда больше не увидеть дочь в живых.

– Кирилл! – Она кинулась мне на шею, едва я оказался в апартаментах ее виллы, обставленной в стиле ампир. Неужели она нашла во мне отца? А я в ней – дочь?

– Вы видели ее, вы видели мою Терезу, расскажите, как она, – начала Ровиго. – Прошу вас, скажите, она выглядела здоровенькой? И почему они не звонят? Почему? Я готова заплатить любую сумму. Все, что у меня есть! Только пусть вернут Терезу!

Я отвел ее от двери, за которой слышались крики непрошеных гостей, едва сдерживаемых полицией. Еще вчера Дениза купалась в лучах славы, наслаждалась жизнью и собственным триумфом, получала из рук галантного Клода-Ноэля Гримбурга одну из самых высших наград в мировом кинематографе, а теперь…

Все изменилось в ту секунду, когда Дениза, вернувшись домой около пяти утра, в полной уверенности, что дочь давно спит под надзором бонны Женевьевы, обнаружила мычащую и связанную гувернантку в коридоре.

Мы прошли в гостиную. На алой софе были разбросаны фотоальбомы, навалены отдельные снимки. Изображена на всех – похищенная Тереза. Дениза заломила руки и прошептала:

– Кирилл, я так долго не протяну. Почему они не объявились? Что им надо? Они же знают, что деньги у меня есть. Два, три, пять миллионов – я выложу все, чтобы снова обрести Терезу!

Я выудил одну из фотографий девочки. Изящный кукленок, и так похожа на мать. Я положил незаметно фото в карман пиджака. Оно мне, вероятно, понадобится, надо же знать, как выглядит Тереза, коли я решил искать ее.

– Дениза, – сказал я. – Без паники. Они позвонят, вот увидишь. Но ты не должна сейчас предаваться эмоциям. Поверь, Терезе сейчас труднее, чем тебе. Итак, я понимаю, что полицейские уже тебя допрашивали, и не раз, но ты должна вспомнить, не было ли чего-то в твоем прошлом, что могло бы предвещать подобный вариант развития событий. Может, кто-то звонил и клал трубку, не представившись? Получала ли ты письма с угрозами или вообще странные послания? Может, кто-то слишком назойливо интересовался Терезой?..

Дениза опустилась на ковер и закрыла руками лицо, на котором не было ни грамма косметики.

– Я сама во всем виновата, – прошептала она. – Я толкала Терезу навстречу фотографам, сама брала ее с собой на презентации, сама подала похитителям мысль…

– Не вини себя. – Я положил ей на плечи руки. – Сейчас не это важное. Напряги свою память, Дениза. Подумай и вспомни!

Она подумала, но не могла сказать ничего определенного.

– Я получаю сотни писем и выбрасываю их, даже не читая. Звонки – но мой телефон известен только самым близким. Ах, не знаю, Кирилл!

– Это может быть отец Терезы, – забросил я пробный шар. – Кто он, ты должна сказать мне! Это очень важно для твоей дочери! Правда ли то, о чем писали в газетах, что ты родила Терезу от Клода-Ноэля?

Дениза первый раз за весь разговор усмехнулась, но это была горькая и вымученная улыбка.

– О, это всего лишь пиар-ход моих менеджеров. Вчера на сцене во время вручения мне «Крылатого льва» Клод-Ноэль даже пошутил, что я получаю статуэтку не только за лучшую женскую роль, но и за то, что подарила ему дочь. Ему ведь тоже нужна реклама, после смерти Клементины СМИ о нем подзабыли.

Она перевела дух, очевидно, вспомнив о былой славе и шикарной жизни. Затем Дениза словно очнулась, осознав, что сидит на ковре в гостиной виллы, откуда сутки назад пропала ее дочь.

– Я не знаю, кто отец Терезы, – сказала она медленно. – Я использовала услуги банка спермы в Голландии. Я не хотела заводить ребенка от своих любовников, в дальнейшем это могло бы привести к судебному конфликту из-за права финансового обеспечения, опеки, визитов и так далее. Знаю только, что генетический отец Терезы – блондин, зеленые глаза, рост 192, атлетического телосложения, возраст – за тридцать, интеллект выше среднего, был раньше профессиональным спортсменом, а сейчас занят в совершенно другой области. Меня интересовал экстерьер, для Терезы это важно, она же станет актрисой, как и я…

Я почесал лысину. Ну что же, значит, вмешательство сумасшедшего папаши отпадает. Вряд ли неизвестный донор причастен к исчезновению Терезы.

– Тогда ты должна сконцентрироваться и сказать, кто из твоих врагов мог бы пойти на такое, – продолжал я. – Ну что, Дениза, ты можешь назвать имена?

– Элиза Паратье была бы очень рада, если бы я не получила роль в следующем фильме, но вряд ли ради этого она стала бы заказывать похищение Терезы. Мой бывший менеджер… Да нет, ему нужны проценты с моего дохода, а не выкуп за девочку. Роджер, мой экс-муж… Тоже отпадает, он прилюдно обещал убить меня, когда мы расстались, но он до беспамятства обожал Терезу…

– Именно те, кто без памяти обожает, затем и спускают курок, – сказал я нравоучительно, вспомнив фразу из одного старого фильма, в котором играл на заре своей карьеры. – Ладно, с этим все ясно. А что с бонной девочки? Может, она причастна к похищению? Например, служила источником информации. Ведь кто-то должен был за вами следить, кто-то должен был знать ваш распорядок дня!

– Женевьева к этому непричастна! – вскричала Дениза, поднимаясь с ковра. – Нет, нет, кто угодно, но только не Женевьева! Она – ангел, другие няньки были просто ужасны, я их всех вышвыривала с ужасными рекомендациями…

Она запнулась. Я потер руки:

– Ага, вот и след! Помнится, году эдак в семьдесят девятом или восьмидесятом одного из голливудских режиссеров нашли мертвым в собственном бассейне. Я его знал: разумеется, режиссера, а не бассейн. Вместе пили и посещали… Впрочем, не важно кого. Так вот, его нашли без головы, которую кто-то снес при помощи ружья для охоты на слонов. Сначала грешили на жену, с которой он разводился и не хотел отдавать ей половину своих миллионов, потом – на многочисленных любовниц, на друзей из мафии и незаконнорожденного сына-наркомана. Выяснилось, что голову режиссеру снес бывший дворецкий. Он служил у него семнадцать лет, и хозяин его уволил, поймав на мелкой краже. Месть прислуги – что может быть ужаснее! Кстати, дворецкого присяжные отправили в газовую камеру.

Я, похоже, слишком увлекся описанием кровавых событий прошлого. Поэтому быстро добавил:

– Бывшие няньки могли запросто продать кому-то информацию о Терезе и вашем распорядке дня и обо всех интимных деталях. И похитители это использовали. Полиция взяла у тебя имена этих нянек и их координаты?

Дениза отрицательно качнула головой. Я приказал:

– Немедленно найди их, отдай мне, я доведу это до сведения инспектора Нуазье.

Я не обманывал: доведу, причем тотчас, но сначала сделаю себе копию этого списка и брошусь на поиски этих самых бывших нянек.

– Ты уверена, что твоя нынешняя бонна к этому непричастна? – спросил я. – Ну, допустим, полиция тоже такого мнения. Но прислуга может быть причастна, даже сама об этом не подозревая. Например, похитителем может быть ее брат, или муж, или сосед, которому она, гордясь тем, что работает у тебя, рассказала кое-что о Терезе…