Системы власти. Беседы о глобальных демократических восстаниях и новых вызовах американской империи - Ноам Хомский

Результатом такой политики ЕЦБ является то, что более слабые экономически страны Европейского союза никогда не выйдут из долгового кризиса, в котором находятся ныне. Долговая нагрузка этих стран лишь увеличивается. Сокращается экономический рост — уменьшается возможность выплатить долг. И более слабые страны ЕС погружаются все глубже и глубже в долговую яму. При текущем курсе ЕЦБ такие страны, как Греция и Испания, пострадают, пожалуй, больше всех: экономика этих стран остается под серьезным давлением.

Трудно объяснить причину таких действий Европейского центрального банка чем-либо, если не самой настоящей классовой войной. Прямым итогом такой политики ЕЦБ является сокращение социальной помощи, оказываемой государством, и уменьшение влияния профсоюзов. Это поистине классовая война. Такая политика хороша для банков, финансовых учреждений, однако для народа ужасна.

Как же влияет политика Европейского центрального банка на Соединенные Штаты, основного торгового партнера Европы?

США не только крупнейший торговый партнер Европы — американские банки выступают крупнейшими вкладчиками европейских финансовых учреждений. И американские банки могут пострадать от нынешней политики ЕЦБ. На деле происходит приток инвестиций в Соединенные Штаты, которые в основном вкладываются в государственные облигации США, ибо их считают надежнейшими в мире. Это довольно противоречиво действует на экономику страны и со временем приведет к повышению курса доллара, что отрицательно повлияет на американский экспорт. Иными словами, это не очень хорошо для здоровой экономики. Как и всегда в таких случаях, один выигрывает, а другой теряет. Пока у банков дела идут хорошо.

Экономист Ричард Вольфф недавно посетил Европу. В интервью, которое Вольфф дал мне в Нью-Йорке, он сказал: политика Европейского центрального банка, проводимая под нажимом немецкого правительства, «дала Германии то, чего не удалось достичь даже Гитлеру, — Европу, которой нынче командуют из Берлина».

В этом есть доля правды. С тех дней, когда в послевоенный период началось восстановление Европы, континентальная экономика в основном находилась под влиянием Германии. Немецкая экономика — сильнейшая в Европе. Германия доныне остается крупнейшим промышленным государством, а также обладает большим экспортным потенциалом. Это поистине экономический локомотив Европы. И политика, проводимая сегодня ЕЦБ, добавляет Германии могущества. И в то же самое время они сами убивают курицу, несущую им золотые яйца, поскольку Германия зависит от экспорта своих товаров в страны еврозоны. Если экспорт уменьшится, немецкая промышленность получит сильный удар. Но если вернуться к мысли, высказанной Вольффом, необходимо согласиться: в принципе он прав. Всего изумительнее, что Греция, как я уже сказал, пострадала на сегодня, пожалуй, больше всех — притом что в свое время греки упорно боролись за свободу от гитлеровской оккупации.

Вспомним и Турцию, на протяжении многих лет безуспешно пытающуюся стать членом Европейского союза. В одной из передовиц газеты New York Times говорится: «Обвинения против журналистов бросают тень на слабый луч демократии в Турции». Турецкие активисты движения в защиту прав человека заявляют: преследования журналистов являются «частью зловещей тенденции… Аресты журналистов грозят нанести непоправимый урон имиджу Реджепа Тайипа Эрдогана, турецкого премьер-министра, который ныне приобрел на всем Ближнем Востоке славу сильного регионального предводителя, способного бросить вызов Израилю и западным странам». Если верить данным, приведенным в статье New York Times, то «в турецких тюрьмах сегодня находятся 97 представителей средств массовой информации страны, включая журналистов, издателей и распространителей. Эти данные были предоставлены Турецким союзом журналистов. По мнению различных правозащитных групп, такое количество заключенных в тюрьму представителей средств массовой информации превышает количество журналистов, арестованных в Китае». Одним из тех, кто оказался в тюрьме, стал известный турецкий журналист Недим Шенер, подвергшийся преследованиям властей из-за его расследования обстоятельств гибели Гранта Динка, одного из самых видных турецко-армянских журналистов, убитого в Стамбуле в январе 2007 года.

Поскольку в вашем вопросе сквозит ирония, замечу: сама статья в New York Times имела глубокий иронический подтекст. Творящееся ныне в Турции — очень плохо. Однако это даже отдаленно не напоминает того, что творилось в Турции на протяжении девяностых годов. Турецкое государство вело настоящую террористическую войну против собственного курдского населения: десятки тысяч людей погибли, тысячи городов и сел оказались разрушены; беженцев исчисляли миллионами. Процветали пытки; другие всевозможные зверства буквально сотрясали страну. В то время New York Times лишь вскользь упоминала обо всем этом на своих страницах. Газета благоразумно «забыла» написать о главном: 80 % всего оружия, поступавшего тогда в Турцию, поступало из Соединенных Штатов Америки. Вы не услышите в Америке ни единого слова о том, как президент Клинтон зашел настолько далеко в своей поддержке неистовствовавших турецких властей, что лишь за 1997 год — в разгаре турецких злодейств! — передал Турции больше оружия, чем за все годы холодной войны, вместе взятые. Тогдашние события в Турции — великая трагедия, но вы не отыщете рассказа о них в New York Times. Турецкий корреспондент этой благоразумной газеты Стивен Кинцер предпочитал помалкивать. Не то чтобы он этого не знал — все в Турции об этом знали, — он просто не писал об этом, и делу конец.

И если газета New York Times внезапно выразила озабоченность нарушениями прав человека в Турции, то глядите на человеколюбивое участие сие со здоровой долей скепсиса. Сегодня журналисты New York Times готовы освещать любые нарушения прав человека, творящиеся в стране: ведь сегодня Турция ведет политику, противоречащую интересам Соединенных Штатов, а это многим не нравится. Популярность Эрдогана на Ближнем Востоке не способствует его популярности в США. Эрдоган — один из самых почитаемых политических деятелей в арабском мире, в то время как арабское мнение о президенте Обаме гораздо хуже, нежели даже о президенте Буше-младшем. Честное слово, столь единодушную ненависть заслужить непросто!

Турция играет сегодня довольно независимую роль в мировой политике, что совсем не нравится Соединенным Штатам Америки. Страна увеличивает торговый оборот с Ираном. США зубами скрежещут: Турция вместе с Бразилией совершили вопиющее преступление — сумели договориться с Ираном о том, что исламская республика даст согласие на участие в программе по вывозу низкообогащенного урана из страны. А ведь принятое Ираном бразильско-турецкое предложение практически на 100 % совпадало с отвергнутым предложением президента Обамы! Расчетливый Барак Обама даже потрудился загодя написать письмо бразильскому президенту Луису Игнасио Лула да Силва, настаивая на том, чтобы тот продолжал переговоры по внедрению такого плана в жизнь, — Обама сделал это исключительно потому, что Белый дом был абсолютно уверен: Иран никогда не примет подобного предложения. Случись такое, США смогли бы использовать отказ Ирана в качестве дипломатического оружия, для того чтобы заручиться поддержкой мировой общественности в вопросе о применении санкций против Ирана. Да на беду, Иран взял и согласился. В Соединенных Штатах поднялась буря негодования по этому поводу, ибо любая иранская уступка и добрая воля сводили усилия президента Обамы на нет: санкции становились невозможны.