Скандал в благородном семействе - Марина Серова

Первой на мой вопрос ответила сама Анна Николаевна, пояснив, что в тот день она все время была на кухне, а потому просто не могла ничего видеть. Кухарки ответили примерно то же самое, а вот одна из женщин, помогавшая в тот день официантам, сказала, что видела, как в конце концерта молодая хозяйка выходила из дома, но куда именно, она не имеет ни малейшего представления. Возвращения же ее она не заметила, так как была сильно занята.

Значит, Катерины перед убийством все же не было среди гостей? Интересненько. Получается, что она действительно может быть причастна к убийству, потому-то так и испугалась моего обвинения. Ладно, пойдем дальше.

И я продолжила опрос слуг, перечислив почти половину гостей, наиболее ярких личностей, кого помнила сама. Узнала я следующее: в момент убийства в зале отсутствовала не только Катерина, но и ее младшая сестра, якобы находившаяся в те минуты в саду со своим кавалером. Не было в зале и Николая, присутствие которого не смогли подтвердить даже те, кто постоянно шнырял среди гостей, разнося закуски. Стало быть, подозрения ни с одного из этих людей снять полностью я не могла — отсутствие алиби не такая уж и мелочь.

И тут мне пришла в голову та же мысль, что мелькнула в момент, когда я приводила в сознание Анну Николаевну, — так ли случайно в гостях у Россовой оказался Эдуард? Почему я еще ни в чем не заподозрила его: он был на вечере, но где находился в момент преступления, я не знала, так как сама была на кухне. Ну-ка я его проверю…

Резко повернувшись в сторону все это время молчавшего, но внимательно слушавшего мою беседу со слугами Манина, я громко произнесла:

— Ну а теперь возьмемся за вас, Эдуард Владимирович. Где вы находились в момент убийства?

Эдик буквально опешил и, вытаращив глаза, то открывал, то закрывал рот. Он явно не ожидал такой наглости с моей стороны.

— Ну же, что вы молчите? — подтолкнула его я, в глубине души радуясь остолбенению журналиста: не думал ведь, негодяй, что и его допрос коснется.

— Да я… Вы… Да вы сами все время со мной рядом были, — наконец выдал Эдик. — Какое еще алиби нужно?

— Нехорошо обманывать, Эдик, — укорила его я, а затем добавила: — В момент убийства, то есть когда шел концерт, я была на кухне, и это все знают. А вот вы были оставлены на время в одиночестве. Так что запросто могли обстряпать дело, а затем тихо-мирно вернуться назад. Кстати, вы ведь и появились на кухне как раз тогда, когда тело было обнаружено. Не так ли?

Эдик пошел пятнами, заметно занервничал, замахал руками, недовольно выкрикивая:

— Да с чего вы взяли-то? Зачем мне было ее убивать? Ну зачем?

— Чтобы затем первым и написать статью о таинственном убийце «табачной императрицы». Первая-то, в которой вы описали все живо и красочно, будучи гостем, кажется, прошла на «ура». Да и бабки вы за нее огребли прехорошенькие. Не каждому же удается оказаться на месте преступления, да еще такого!

На минуту воцарилась тишина. И Анна Николаевна, и я, и, естественно, прислуга и кухарки, все уставились на Эдика, ожидая от него ответа на поставленный вопрос. А тот настолько растерялся, что не знал, что и сказать. Тем более что подтвердить свое присутствие в зале ему явно было нечем. В конце концов он произнес:

— Ладно. Думаете, значит, на меня?

— Не только на вас, а на всех, у кого нет алиби, — веско произнесла я.

— Неважно. Я прекрасно знаю, что во время концерта находился в зале. Ну, правда, один раз выходил в туалет, но брать с собой сопровождающего я не был обязан. Так что можете проверять, сколько хотите, — я тут ни при чем.

Как бы удовлетворившись его ответом, правда, специально не развеяв его мысли о том, что и он стоит на подозрении, я собралась было откланяться, так как в особняке Россовых сегодня успела сделать все, что планировала, но тут меня окликнула Анна Николаевна:

— Что-то вы рано нас покидаете, Танечка. А мне так хотелось с вами еще немного поболтать. Не по работе, знаете ли…

Я посмотрела на старушку и поняла, что она что-то желает мне поведать, но только не в присутствии остальных. Поняв ее намек, я слегка улыбнулась и произнесла:

— С удовольствием останусь, но только при условии, что вы покажете мне ту работу, которую вышивали и теперь, полагаю, уже закончили.

Обменявшись многозначительными взглядами друг с другом и попрощавшись с Маниным, мы с Анной Николаевной медленно вышли из кухни и направились на второй этаж, ведя беседу практически ни о чем. Эдик так и остался стоять в кухне, так как выгонять гостей в этом доме было не принято, но все знали, что после подобного обращения он предпочтет удалиться и сам.

Как только мы оказались в комнате Анны Николаевны, она быстро захлопнула дверь и, несколько раз тяжело вздохнув, заговорила:

— Таня, я тут вспомнила одну вещь… Полагаю, она поможет вам хоть что-то прояснить. Но при Эдуарде я говорить не стала, уж больно он лезет куда не надо.

— Так что вы вспомнили? — не давая ей отвлечься, с интересом спросила я. — Что-то касающееся гостей?

— В общем, да. Как только вы стали расспрашивать всех, кто и кого в какой момент и где видел, я неожиданно вспомнила, что у нас в доме есть несколько скрытых камер, которые моя дочь разместила в некоторых комнатах, чтобы знать, что творится дома в ее отсутствие. О них, кроме нее и меня, никто не знал, но… Вы уж извините, что я так поздно про них вспомнила, совсем из головы вылетело… Но я даже не знаю, когда Инна последний раз меняла в них пленку, она ведь сама этим занималась.

Новость несказанно меня обрадовала, и я с надеждой в голосе тут же спросила:

— А вы знаете, где именно стоят камеры? Как их найти?

— Раньше-то знала, а теперь еще вспомнить нужно. Точно знаю, что их всего три было: одна — в гостиной, ну где тот самый вечер проходил, другая — в зимнем саду, а третья… — старушка задумалась. — Ах да, в летней пристройке к дому, где девочки очень часто уединялись.

Я едва не подпрыгнула от радости, ведь если камеры работали, то я многое смогу из них почерпнуть. Но пока необходимо было проверить, действительно ли они работали в тот вечер, иначе моя радость окажется преждевременной.

Мы с Анной Николаевной проверили, ушел ли Эдуард, а убедившись в этом, кинулись на поиски скрытых камер. Две из них нашли сразу же, а вот с последней, той, что как раз и была больше всего нужна, пришлось повозиться. После того как мы ощупали чуть ли не каждый квадратный сантиметр гостиной, я в конце концов обнаружила камеру, которая оказалась спрятанной прямо в люстре, выполненной в виде раскрытого цветка с множеством торчащих из него тычинок.

Естественно, пленка во всех камерах давно уже кончилась, что было и неудивительно, так как со дня убийства прошло более двух недель. Выудив из камер пленки, я сразу же вставила их в принесенные Анной Николаевной кассеты, и мы направились в комнату, где стоял видеомагнитофон, чтобы их просмотреть.