Марысенька (Мария де Лагранж д'Аркиен), - Казимир Феликсович Валишевский
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Перейти на страницу:
Там нашли, что вера её крепка и что её нетрудно удовлетворить. Из этого первого своего соприкосновения с польскими парламентерами Людовик ХIV сразу вывел заключение, к которому позже, после более продолжительных сношений, пришел один из его агентов, а именно, "что с этими грубыми животными ничего не поделаешь". Это не значило, чтобы он примирился с мыслью о неудаче. Но в силу того же заключена "мирный путь" перестал казаться ему возможными. Кстати, он только что дал аудиенцию шведскому послу, приехавшему недавно в Париж и предоставлявшему ему полную свободу действий в Польше на единственном только условии, "чтобы Австрия, Московия и Бранденбург были устранены" от наследования престола. Это было выгодно. Посла вновь призвали, с ним вели секретные переговоры, и в конце сентября 1661 г. курьер польской королевы уехал с новостью о договоре, по которому должно было быть собрано войско в 12 000 человек, -- 6000 шведов и 6000 немцев из старых солдат, которое, состоя на жалованье в 400 000 экю, было бы готово по первому требованию вступить в пределы Польши. В случае нужды принц Кондэ собственной персоной обещал встать во главе этой небольшой армии, точно также, как и других сил, которые смогут быть собраны на месте. Приступали прямо к "исключительным мерам". Но согласится ли на них Mapия де Гонзага? Да, так как к возвращению своего курьера она уже успела освободиться от прежних иллюзий. Сенатское решение было, правда, подписано, во в то же время разнеслась весть о конфедерации образовавшейся внутри войска и направленной против "предварительного избрания". Всем известна роль этих революционных союзов в польской истории, которым самая нелепая из выдумок, порожденных демократическим идеалом, позволяла самопроизвольно становиться выше всех установленных законов. Раз конфедерация заключена, то ни сенат, ни сейм, никакая другая власть не имели уже более какого-либо значения в глазах членов конфедерации. Если же синдикат брал верх, оказавшись более сильным, то он и предписывал законы. Он превращался в единственную законную власть. В сущности это была революционная теория, вошедшая в правильную периодическую практику, санкционированную конституцией. На стороне новых союзников, выступавших с лозунгом: "Долой герцога Ангиенского! Смерть французам и их стороникам!" были шансы на победу, так как они представляли собой вооруженную силу страны. А где же великий гетман, хвалившийся, что держит в руках это вечно волнующееся войско, -- один из самых популярные его вождей? Уехал, исчез, и, как говорили, тайно работал над распространением союзной организации, над умножением числа мятежных отрядов, которые под именами "nexus sacer nexus pius", действительно, размножались и разбивались по всей стране. Но его подпись под сенатским решением? По-видимому, он подписал только испорченную копию, проведя Кайе; оригинал же, на котором имя его отсутствует, хранил у себя и пользовался им, как раз для того, чтобы раздувать мятеж в интересах своей собственной популярности. Но в чем же смысл этой новой измены? Он понял, что королева окружена дурными советчиками, и что в этой толпе её "фаворитов" решительно нет места для него. Таким образом в Польше, как и во Франции, при варшавском дворе, также как при Сен-Жерменском, защитники французских интересов пришли одновременно, хотя и разными путями к одному и тому же решению: бросить мирные средства и прибегнуть к "мерам исключительным". Согласие это, к сожалению, кончалось, как только речь заходила о действиях. Во Франции на вещи смотрели очень просто: одна из статей договора с Швецией предвидела события и условливалась поэтому о выступлении вспомогательного отряда даже против польских конфедератов в случае, если бы они выказали намерение воспротивиться избранию герцога Ангиенского. де Гонзага воскликнула: "Но ведь это гражданская война!" -- Конечно! И она всегда бывает, когда граждане одной и той же страны не соглашаются в мнениях о способе управления ими, о качествах своего правительства. "А повторение иностранного вторжения! Страна восстанет, как один человек!" События оправдали её слова. В феврале 1662 г., в то время, как вновь собравшийся сейм единогласно вотировал возобновление старых законов против проектов предварительного избрания, предводитель конфедератских отрядов выпустил прокламацию, призывавшую шляхту к защите границ от франко-шведской армии, прибытие которой ожидалось на Троицын день. После этого, перейдя в наступление, он открыл военные действия, овладел Калишем, Весгоном и Сераджем, угрожая Варшаве, и заставил короля с королевой подумать о новом бегстве в Силезию. Дело дошло до того, что даже в Сен-Жермене почувствовали страх и на этот раз более снисходительно выслушали советы де Монна, который подчиняясь не без сопротивления притязаниям своего государя, не изменил однако мнения насчет своевременности и опасности смелой выходки и решился теперь несколько громче заявить, "что настало время, когда осторожность короля должна взять верх над его великодушием". Решили не торопиться с ратификацией шведского договора и предоставить польскую королеву собственному вдохновению. Итальянский гений подсказал ей в начале следующего года мысль, до которой, пожалуй, не додумались бы во Франции. Открыв переговоры с конфедератами и привлекши их главных вождей в Львов с гарантией свободного пропуска, она пригласила туда же великого гетмана и намеревалась поймать всю эту опасную компанию в западню. Предполагалось начать с Любомирского. "Она велела созвать на совещание теологов для того, чтобы выяснить, можно ли убивать человека без соблюдения формальностей, раз имеются доказательства в том, что он поддерживает беспорядки и раздоры в армии". После того, как все согласились, "что это можно делать с спокойной совестью", план её созрел. Великого гетмана предполагалось арестовать в обществе других мятежников -- пропуски не действительны для преступников подобного рода, -- заключить вместе с духовником, после исповеди судить упрощенным судом и затем обезглавить. После чего намеревались разделаться более или менее строго с его сообщниками. Обезглавленная гидра перестанет быть опасной. Все было приготовлено для приведения плана в исполнение; гарнизон города вооружен, гайдуки обер-генерала помещены в надежном месте, но главная жертва не явилась.
Перейти на страницу:
Читайте новые книги:
Наполеон, или Миф о "спасителе" - Жан Тюлар
- 2021
- Историческая проза
Тревожных симптомов нет. День гнева - Илья Варшавский
- 2021
- Научная фантастика
Печать на сердце твоем - Андрей Валентинов
- 2021
- Фэнтези
Московское метро. От первых планов до великой стройки сталинизма (1897-1935) - Дитмар Нойтатц
- 2021
- Историческая проза
Темное наследие. Беззвездная ночь. Нашествие тьмы. Путь к рассвету - Роберт Энтони Сальваторе
- 2021
- Фэнтези
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!