TV-люди - Харуки Мураками

Как-то во второй половине дня я пошла в библиотеку, чтобы почитать про сон. Книг о сне было не так много, и ничего особенного в них не было написано. В конечном итоге они сводились к одному. Сон — это отдых. Вот и все. Точно так же, как выключают двигатель автомобиля. Если двигатель будет все время работать без остановки, то рано или поздно сломается. При работе двигателя неизбежно выделяется тепло, накопившееся тепло ведет механизм к разрушению. Поэтому необходимо делать остановку, чтобы освободиться от этого тепла. Для охлаждения. Выключаешь двигатель — то есть засыпаешь. Для людей это и физический, и эмоциональный отдых. Когда человек ложится, он дает отдых своим мышцам и в то же время, закрыв глаза, прекращает процесс мышления. А от оставшихся мыслей он естественным образом избавляется в форме снов.

В одной книге мне встретилась интересная мысль. Автор считает, что человек и в своих мыслях, и в своих действиях не может избежать определенной индивидуальной последовательности. Подсознательно человек строит эту последовательность в своих мыслях и действиях, и, единожды построенная, она больше не исчезнет, если не произойдет ничего особенного. Получается, что человек живет, скованный рамками этой последовательности. И именно сон нейтрализует какие-либо отклонения от последовательности, которые автор называет стоптанным на одну сторону каблуком ботинка. То есть сон регулирует эти отклонения и исправляет их. Во сне человек естественно избавляется от излишнего напряжения мышц, излишне напряженных мыслей, а также разряжается. Таким образом, происходит охлаждение человека. Внутри человеческой системы это безусловное, запрограммированное действие, поэтому никто не может от него отступить. А если кто-то отступит, его существование лишится основ, пишет автор.

Последовательность? — подумала я.

При слове «последовательность» мне в голову приходит домашняя работа. Целый ряд домашних дел, которые я выполняю бездумно и на автомате. Готовка, покупки, стирка, воспитание ребенка — все это и правда не более чем последовательность. Я могу делать все это с закрытыми глазами. Потому что это просто последовательность. Нажми на кнопку, дерни за рычаг. И в этом случае действительность будет утекать прочь. Одинаковые движения тела — это просто последовательность. Таким образом, каблуки моих туфель снашиваются на одну сторону, а для того чтобы это исправить и остудить, необходим каждодневный сон.

Может быть, так?

Я еще раз внимательно прочитала текст. А затем кивнула. Похоже, это оно и есть.

Тогда чем получается моя жизнь? В рамках последовательности я расходую себя, а затем сплю, чтобы это исправить. Моя жизнь — не более чем повторение этих действий? Я не двигаюсь никуда дальше?

Наклонившись над библиотечным столом, я потрясла головой.

Сон мне не нужен, подумала я. Пусть я даже сойду с ума, пусть даже от отсутствия сна лишусь «основ существования», пусть будет так, решила я. Неважно. В любом случае, я не хочу расходовать себя в рамках последовательности. И если для того, чтобы исправить эту растрату в рамках последовательности, нужно периодически засыпать, этого мне не надо. Я в этом не нуждаюсь. Если мое тело должно расходоваться, то мой дух принадлежит только мне. Его я оставлю себе. Никому не отдам. Не хочу, чтобы что-то во мне исправляли. Я не буду спать.

С этим решением я вышла из библиотеки.

Я отчетливо помню первую ночь, когда я перестала спать. Мне тогда приснился какой-то неприятный сон. Очень темный и какой-то скользкий. Содержания я не помню. Помню ощущение чего-то несчастливого. И в самый разгар этого сна я проснулась. В опасный момент, когда еще чуть-чуть, и я бы погрузилась в него так, что не смогла бы вернуться, я внезапно открыла глаза, будто меня что-то выдернуло из сна. Проснувшись, я некоторое время тяжело дышала. Руки и ноги онемели, и я не могла двинуться. Не шевелясь, я слышала лишь свое слишком громкое дыхание, будто находилась в пещере.

Это был сон, подумала я. Лежа на спине, я ждала, пока восстановится дыхание. Сердце колотилось, быстро перекачивая кровь, легкие работали медленно и сильно, словно меха. Однако со временем их амплитуда стала понемногу уменьшаться, а дыхание — успокаиваться. Сколько сейчас времени? — подумала я. Хотела посмотреть на часы около изголовья кровати, но не смогла повернуть шею. В этот момент мне показалось, что я вдруг что-то заметила у ног. Что-то вроде неясной черной тени. Я затаила дыхание. И сердце, и легкие — на миг все в моем теле остановилось, будто заледенело. Я напряженно стала всматриваться в эту тень.

Приглядевшись, я увидела, что тень резко обрисовалась и приняла форму, будто не могла больше ждать. Силуэт стал отчетливым, заполнился содержанием, проявились детали. Это был худой старик в черной хорошо скроенной одежде. У него были короткие седые волосы и впалые щеки. Этот старик неподвижно стоял у моих ног. Старик, ничего не говоря, строго уставился на меня. У него были очень большие глаза, я разглядела даже выступившие в них красные прожилки сосудов. Однако на его лице не было выражения. И он ничего не говорил. Пусто, как в дыре.

Это не сон, решила я. Ведь я уже проснулась. И уже совсем не дремала, проснулась как от удара. Поэтому это не сон. Это РЕАЛЬНОСТЬ. Я попыталась пошевелиться. Либо разбужу мужа, либо включу свет. Приложила все силы, но не смогла и шелохнуться. Честное слово, даже пальцем не смогла пошевелить. Когда стало ясно, что я не могу пошевелиться, меня неожиданно охватил страх. Примитивный страх, как озноб, поднимающийся со дна бездонного колодца воспоминаний. Этот озноб пропитал меня до мозга костей. Я попыталась закричать. Однако не смогла издать и звука. Даже язык меня не слушался. Все, что я могла,— просто неподвижно смотреть на старика.

У старика в руках что-то было. Узкое, длинное и круглое. Поблескивало белым. Я внимательно смотрела на этот предмет. Пока я в него всматривалась, это нечто стало обретать четкую форму. Это был кувшин. Старик, стоявший у меня в ногах, держал кувшин. Старомодный керамический кувшин. Наконец он поднял его кверху и стал лить мне на ноги воду. Однако я не чувствовала даже воды. Просто смотрела, как она льется мне на ноги. И слышала звук. Но мои ноги ничего не чувствовали.

А старик все лил и лил воду мне на ноги. Удивительное дело, сколько бы он ни лил воды, она не заканчивалась в кувшине. Я стала думать, что мои ноги между тем могут подгнить и начнут разлагаться. И неудивительно, ведь если так долго лить воду, что угодно начнет гнить. От мысли, что мои ноги сгниют и разложатся, я больше не могла терпеть.

Зажмурившись, я что было мочи закричала. Однако крик застрял где-то внутри. Мой язык не смог заставить воздух завибрировать. Крик беззвучно длился только внутри моего тела. Этот беззвучный крик облетел все его закоулки и остановил биение сердца. В голове на мгновение побелело. Крик просочился во все мои клетки до последней. Внутри меня что-то умерло, что-то растворилось. Словно вспышка при взрыве, эта дрожь почему-то дотла сожгла многое, что было связано с моим существованием.

Когда я открыла глаза, старика уже не было. И кувшина не было. Я посмотрела на свои ноги. На кровати не было воды. Сухое покрывало. Но зато я была мокрая от пота. Даже страшно, сколько пота с меня сошло. Я бы не поверила, что человек может так пропотеть. Однако это был мой пот.