Исповедь без прощения - Екатерина Островская

В центре помещения тут же оказался пятидесятипятилетний Линник.

– Начну с того, что я возмущен, – прорычал он, – кого мы учим? Тема высосана из пальца, и взяла ее соискатель для того лишь, чтобы опровергнуть то, что является основой русской исторической науки. Вероятно, пытаясь обратить на себя внимание. Мало того что она смешала с грязью создателей норманнской теории: якобы только один из них говорил на русском языке, и то очень плохо, так они еще якобы и воровали книги из монастырей… Вроде того что возами вывозили в Германию. Во-первых, уважаемая Дарья Александровна, вы не можете голословно бросаться такими обвинениями, количество книг и рукописей, будто бы исчезнувших, не доказано… Затем вы повторяете мифы о том, что и Миллер, и Бауэр, и Шлетцер писали доносы на своих оппонентов, и в результате русские ученые подверглись репрессиям… А то, как вы превозносите Ломоносова! На мой взгляд, если ты физикой занимаешься или химией, то в историческую науку не лезь! Я же не пытаюсь оспаривать законы физики… А у Ломоносова главным доводом стала драка. Это же дикость, сломать нос Миллеру! Ему, дескать, не понравилось что на заседании в Академии оппонент сказал, что русские прозябали в дикости и только иноземцы-варяги принесли на Древнюю Русь не просто государственность, а нечто большее… А сейчас эта девушка сидит и улыбается. Посмотрим, что она скажет.

На самом деле Даша не улыбалась, она была крайне растерянна от такой странной речи. И с ужасом понимала, что ее сейчас утопят: кто она и кто Евгений Борисович.

Профессор Линник ткнул в ее сторону пальцем, усмехнулся и повторил:

– А сказать-то ей нечего.

– Почему? Я многое могу сказать, – не выдержала Даша, поднимаясь на ноги, она готова была защищать свои исследования и оставалась уверенной в каждом написанном ею слове. – Ваши нападки на Ломоносова безосновательны, он был гением в каждой из наук, которой занимался, это во-первых. Во-вторых, если славяне были дикарями, почему у них в восьмом веке уже строились города, а у той же Скандинавии не имелось ни одного? Славянские племена имели договоры и с Византией, и с империей Каролингов… Норвежцы таким похвастаться не могли. У норвежцев, германцев, балтов и шведов государственность появилась лишь через четыре с лишним столетия после Рюрика. В одиннадцатом веке вожди норманнов носили имена Харальд Серая Шкура, Эрик Кровавая секира, Магнус Босоногий, Харальд Синезубый… Это же просто дикарские прозвища. И население Руси конца девятого века составляло восемь миллионов человек, а в Скандинавии, по самым оптимистическим подсчетам, не было и сорока тысяч…

– Демагогия! – закричал профессор Линник. – Вы бездумно подкрепляете цифрами выгодные вам факты. У вас нет опоры на серьезные источники. И вы считаете себя историком? Да вы легкомысленная девчонка…

– Даша, – прозвучал женский голос. – Даша, просыпайся.

Утро темное, душное, над головой серый потолок, тусклая лампочка на стене.

Она не сразу вспомнила, где находится и что та позорная защита диссертации была давно.

– Завтрак принесли. Ты будешь? – стояла над ней Регина.

– Мне бы умыться.

Женщина подскочила к двери и постучала по железу:

– Начальник, девушке надо привести себя в порядок.

Мошканов вошел в кабинет старшего следователя, плотно прикрыл за собой дверь и замер у входа.

Карнаухов сидел за столом и что-то записывал в блокнот.

– Ну, что столбом встал? Заходи, говорить будем.

Опер сделал два небольших шага и остановился напротив стола.

– Как девчонка, ей-богу! – усмехнулся майор. – В пьяном виде пистолетом размахивать – это мы можем, а как отвечать за безобразия, так ни бе ни ме! Тебя еще из органов не уволили?

– Так комиссию назначили.

– Читал я твою объяснительную, – не поднимая на Мошканова глаз, произнес следователь. – Дурак ты, братец, сам на себя статью повесил. Теперь все от меня зависит, ведь я – единственный твой свидетель. Скажу, что не видел, – будет одно, скажу, что не было ничего, – совсем другое, а если правду скажу, ну ты и сам знаешь.

– Так вы же видели, что тот гад первым начал!

Карнаухов закончил наконец писать и посмотрел на полицейского:

– Подойди-ка поближе и садись!

Старший лейтенант осторожно опустился на стул для посетителей.

– Акт экспертизы на содержание алкоголя в твоей крови заменить несложно. То есть это невозможно в принципе, но для меня это не проблема. И со службой собственной безопасности я тоже могу решить вопрос: ведь их основная задача – не сажать честных ментов, а защищать сотрудников органов охраны правопорядка и членов их семей от преступных посягательств. Ты понял?

– Ну да, – кивнул Мошканов, – то есть нет. Не совсем просекаю, к чему это вы.

– А я к тому, что ты, несмотря на имеющиеся в твоем послужном списке взыскания, еще можешь пригодиться Родине. А потому думаю вот о чем: с собственной безопасностью вопрос решу, акт экспертизы заменим: будет в нем указано всего ноль-восемнадцать промилле, но тебе же не за руль садиться. Напишешь в объяснительной, что в новогоднюю ночь поднял два бокала шампанского за снижение уровня преступности в нашем городе…

– Точно так и было, – радостно закивал опер, – вы как будто присутствовали.

– Продолжаю. Я дам показания, что, когда мы задержали гражданку Шеину, в отношении которой имелись веские причины подозревать ее в совершении тягчайшего преступления, неожиданно на тебя напал незнакомый мужчина, как впоследствии выяснилось, близкий приятель подозреваемой и, возможно, ее сообщник. Даже наверняка сообщник, потому что он сам признался, что на личном транспорте вывез гражданку Шеину с места преступления.

– Ну! – напрягся Мошканов, уже начиная догадываться.

– С начальником РУВД тоже постараюсь разрулить. Он хоть мужик и упертый, но ему-то зачем на управление вешать твой прокол? А этот ухарь Хворостинин пойдет у нас за соучастие в убийстве и за нападение на сотрудника во время исполнения им служебных обязанностей. Я этого гражданина проверил. Даже странно, что за ним ничего не числится. Даже где работает и где живет, нет информации… Похоже, что он подчистил за собой все следы или живет по чужой ксиве. Но приемами он владеет, я тебе скажу, классно. Скорее всего, кормится при какой-нибудь охранной структуре. Их сейчас развелось столько, что закрывать не успеваем.

– А я-то что должен делать? – уточнил Мошканов и тревожно обернулся на дверь.

– Ты? – задумчиво проговорил старший следователь. – Ты должен помочь не развалить следствие. Сейчас мы поедем на квартиру Шеиной и проведем обыск – ордер у меня есть. С участковым Салгановым я договорился: он обещал подготовить понятых. Естественно, с нами поедешь.

– А что искать надо?

– Ищем разорванную рубашку или платьице. Но, скорее всего, рубашку с оторванными пуговками. На месте преступления нашли три пуговички… Экспертиза обнаружила под ногтями убитого Копатько микрочастицы волокон ткани. То есть он защищался, когда его убивали. Если этот предмет одежды будет обнаружен, то, считай, мы победили, а я отмечу твою помощь в расследовании резонансного преступления.