Морской змей - Татьяна Воронцова

Все, что пожелаешь, любовь моя, но спать я буду одна.

Он просто хотел полежать с ней рядом, своим присутствием сообщая ей чувство уверенности, спокойствия, защищенности. Да, именно защищенности. Защитить ее от ее же собственных детских страхов и комплексов. Черт, ведь ее же показывали специалистам! Неужели во всей Москве не нашлось ни одного грамотного психолога или психотерапевта, который помог бы девочке пережить этот кошмар? А может, она сама не захотела расстаться со своим кошмаром? «Ах, боже мой, надо мной надругались, и от этого позора мне теперь не избавиться до конца своих дней!..» Такая вот судьба для красавицы блондинки. Судьба, достойная жалости и отвращения.

Отказ, как ни странно, причинил ему боль. Этого он тоже не ожидал. Теперь надо было как-то справиться с досадой и разочарованием. Венсан начал с того, что одним махом взлетел на широкие деревянные перила. Выпрямился во весь рост, подпрыгнул, ухватился за каменный выступ, служащий обрамлением балкона второго этажа. Подтянулся без видимых усилий и, держась уже не за выступ, а за каменные стойки верхней балюстрады, ловко перебирая руками, начал продвигаться вдоль стены.

Он и не догадывался, что у него есть зрители. Точнее, зрительница. За приоткрытой створкой двери, ведущей из кухни прямо на веранду, стояла Джемма и с разинутым ртом наблюдала этот акробатический трюк. Забраться на такую высоту, висеть на руках как обезьяна, да еще перемещаться туда-сюда – ну, знаете ли!.. Она сильно сомневалась, что такому можно научиться в дайвинг-клубе и что подобные навыки необходимы для получения международного сертификата, дающего право осваивать морские глубины всех предназначенных для этого курортных зон. Нет-нет, за этим явно стоит что-то большее!

– Что значила змея для алхимиков? О, тут можно многое сказать... – Венсан сидит в своей любимой позе, положив ногу на ногу, и, вяло жестикулируя левой рукой, в которой у него дымится сигарета, отвечает на вопрос Макса о змеях и геммах: – Священные змеи фигурируют во всех великих религиях человечества. В египетском Нижнем мире, обитает семиглавый змей Апоп, которого можно сравнить с вавилонским чудовищем Тиамат. В Книге апостола Варфоломея упоминаются Гайос, Трифон, Офиат, Фтинион, Сотомис и Комфион – шесть сыновей Аваддона, то есть ангела смерти, – которые проникают в гробницу Сына Божьего в виде змеев. Уоллис Бадж трактует это так: «У коптов Аментет – это смерть, покровительница умерших. Со своими шестерыми сыновьями она принимает вид или семиглавого змея, или семи змей, и в таком виде они проникают в гробницу Господа, чтобы узнать, когда его тело перенесется в Аментет. Семиглавый змей гностиков – это лишь форма змея Нау, и вера в это чудовище восходит по крайней мере к шестой династии»... Христиане? Безусловно. В христианском Нижнем мире правит самый знаменитый из всех змеев – дьявол, «старый змей», «семиглавый дракон», «князь тьмы». Вообще-то в аду от начала времен пребывают два брата: смерть и дьявол. Причем символом дьявола является змей, а символом смерти – черви. В римской и старогерманской традициях червь, змей и дракон сливаются воедино...

Макс слушает молча, с неослабевающим вниманием, как подобает культурному человеку. Три часа назад его встретили на набережной, посадили в автомобиль и доставили прямиком сюда, в старый венецианский особняк на склоне горы, возвышающейся над заливом Палеокастрица. Он был учтив и дружелюбен. Правда, его английский оставлял желать лучшего, но серьезных проблем в общении из-за этого не возникало.

Улыбчивый, хорошо одетый, Макс всегда производил благоприятное впечатление на женщин, в особенности почему-то на пожилых. Он умел слушать, умел вставить к месту какую-нибудь шуточку или вежливый комментарий. Молоденьким же девушкам нравились его великосветские замашки, за которыми не сразу удавалось разглядеть мелочность, хамство и эгоизм, а также комплименты, которые он расточал с небывалой щедростью. Следует признать, временами он бывал необычайно красноречив. Однако Джемма невзлюбила его с первого взгляда. Макс это чувствовал, но не понимал, в чем дело. Должно быть, ему в голову не приходило, что Лиза могла рассказать ей о том событии шестнадцатилетней давности, ведь после того, как страсти улеглись, она не рассказывала об этом ни одной живой душе. Ни подругам, ни любовникам... а тут всего лишь случайная знакомая, к тому же итальянка!

– Подобно духам смерти и героям различных эпосов, – продолжает Венсан, – боги, например Гермес и Асклепий, тоже часто ассоциируются со змеями. Впрочем, если вдуматься, греческий бог исцеления после появления из яйца и должен быть змеевидным... – Он старается говорить медленно, чтобы Макс успевал за его мыслью. – Если учесть, что христианство многое позаимствовало у греческой и египетской религий, неудивительно, что символ змея нашел себе место в мире христианских идей и получил дальнейшее развитие в алхимии...

Едва они переступили порог, Венсан резко обернулся и, глядя Максу прямо в глаза, негромко и членораздельно произнес: «Чтобы в дальнейшем между нами не возникало никаких недоразумений, хочу сразу же прояснить один момент. Это мой дом. Я его хозяин. А девочки у меня в гостях. Так же, как и ты». Макс ничего не ответил, но идущая следом Лиза заметила, как он, выдержав паузу, украдкой окинул соперника с ног до головы презрительным взглядом и что-то пробурчал ему в спину.

Это был единственный эпизод, свидетельствующий о некоторой напряженности в атмосфере. О неприязни Джеммы можно было догадаться только по ее нежеланию вступать с гостем в продолжительные дебаты, на обращенные же к ней вопросы она отвечала безо всяких гримас. Вежливо и односложно.

Лиза почти все время молчала. Так что Венсану, взявшему на себя обязанности хозяина дома, приходилось отдуваться за всех. Следует признать, он не ударил в грязь лицом. Показал гостю его комнату, ванную, сад. Поделился впечатлениями об острове, охотно поведал о разнообразных комичных ситуациях, время от времени возникающих при общении с местными жителями.

Макс бродил по дому, как по какому-нибудь дворцовому комплексу эпохи Ренессанса – с тем же выражением благоговения на лице. Он был поражен прохладой просторных сквозных помещений, обставленных добротной деревянной мебелью; высотой потолков; белизной стен; формой и расцветкой ковров, застилающих каменные полы; протяженностью лестниц, балконов и галерей, опоясывающих здание по периметру.

– Обалдеть можно! – воскликнул он, завершив осмотр. – Я-то считал свой номер в афинском отеле не самым худшим вариантом, но тут... тут у вас настоящая Греция. – И повернулся к Венсану: – Этот дом твой? Ты купил его?

– Взял в аренду на длительный срок.

– Да? И во сколько тебе это обошлось?

Венсан пропустил вопрос мимо ушей.

Мало-помалу беседа за столом замирает. Гость утомился, хозяева тоже. Лиза уже откровенно зевает. Ну что? Пора на боковую? Все в принципе согласны, но никто не хочет уходить первым. Макса, безусловно, интересует, где и с кем проведет эту ночь Лиза, к тому же он еще не сказал ей того, что собирался. Джемма полна решимости помешать ему, так как давным-давно раскусила проходимца и отлично знает, чего от него можно ожидать. Ну а Венсан, гостеприимный хозяин, чувствует себя просто обязанным быть au courant[42], дабы свое–временно предотвратить возможные беспорядки.