Адвокат под гипнозом - Наталья Борохова

– Конечно. Вчера они караулили меня у квартиры, а потом проникли в дверь. Они затаились внутри для того, чтобы напасть на меня, когда я приду домой.

– Я вижу, им это не удалось.

– Еще бы! Я сумел убежать. Сегодня я уже на новом адресе. Жалко, что некоторые мои вещи остались в западне, но с этим уже ничего не поделаешь. Они не стоят моей жизни, ведь верно, док?

– Разумеется. Но вы сообщили в милицию?

Брови Роберта медленно поползли вверх.

– Вы шутите, доктор? Да там только и ждут, что я явлюсь к ним за помощью. Там меня и сцапают. Они же все заодно! Я чертовски устал от преследования. Кроме того, у меня появились боли в сердце.

– Это серьезно, Роберт. Вы должны показаться врачу.

Мужчина взглянул на него, как на полоумного.

– Вы предлагаете пойти к ним в логово?

– Нет, конечно. Найдите себе врача, которому вы доверяете.

– Я уже делал это, – признался Роберт. – Я явился к своему старому приятелю с жалобами, а он хотел поставить мне укол. Вы не догадаетесь, что он собирался мне ввести.

– Что же?

– Сыворотку правды! Слыхали о такой?

– Доводилось, – осторожно признался Левицкий. – Это условное название некоторых психоактивных веществ, которые снимают сознательный самоконтроль и высвобождают глубинные установки личности.

– Книжки читали, да, доктор? – усмехнулся Роберт. – Одна внутривенная инъекция, и человек говорит вам все, как на духу. Еще лучше, что после допроса он уже ничего не помнит. Сыворотку используют спецслужбы для получения информации. Барбитураты пентотал и амитал, а также скополамин разрешат любую загадку в два счета! Мой приятель думал, что я так прост.

– Но как вы догадались, что в шприце сыворотка? Вы позволили сделать себе инъекцию?

– Нет, конечно. Неужели я дурак? Я избил этого сукина сына до посинения, воткнул ему шприц в задницу и был таков!

Левицкий нахмурился. Агрессивность Роберта опять проявилась в полной мере. Он становился опасным для окружающих…

Эдику преследовал один и тот же сон. Она видела прекрасного юношу, идущего к ней по цветущему лугу. Он протягивал к ней руки, но она, смеясь, отстранялась и убегала. Зачем она так поступала, ей неведомо. Ведь больше всего на свете ей хотелось дотронуться до его лица рукой, а потом сидеть рядом, прижавшись к нему плечом, и смотреть на горизонт, затянутый цветочной дымкой.

Он был красив, этот незнакомец. Красив, как греческий бог. Высок, строен, гибок, как стрела. У него был четкий, как на древней монете, профиль: твердый подбородок и красивый рисунок губ. Волосы черны, как смоль, а глаза зелены, как первая майская зелень.

Декорации менялись. Незнакомец представал перед ней на берегу моря в золотистой тунике; на лесной поляне со стрелами и луком за плечами; посреди шумного города в голубых джинсах и белом джемпере. Но только стоило им встретиться взглядом, Эдика бросалась прочь, исчезая в прибрежных скалах, в зарослях деревьев или же в лабиринте улиц. Она мчалась от него, боясь встречи с ним и вместе с тем желая, чтобы он ее настиг.

Между ними не было и намека на сексуальность. Это было странно: любого мужчину в своей жизни Эдика воспринимала как сексуальный объект. Ей не было дела, каков он внешне, какую должность занимает и даже сколько денег у него в кошельке. Мужчины все были хороши: грубые и волосатые, крикливые и застенчивые, богатые толстосумы и нищие, как церковные мыши. В каждом из них она находило то, что возбуждало ее и требовало близости. Она заводилась с полоборота и готова была отдаться сразу же. Ее смешили некоторые галантные типы, искренне считающие, что, перед тем как уложить девушку в постель, ее нужно сводить в ресторан, разок выгулять на улице под луной, а потом, заикаясь и смущаясь от волнения, пригласить домой на чашечку кофе. Как бы они были удивлены, узнав, что далеко не все девушки в этом нуждаются. Ее злила долгая прелюдия, ахи и вздохи, нечаянные прикосновения и робкие поцелуи. «Болван этакий, – думала она про себя. – Долго ты меня еще будешь гладить по колену, когда у меня уже все взмокло от желания?» Но она была вынуждена принимать чужие правила игры. Мужчины пугливы, и стоило ей однажды наброситься на одного из них, задирая на себе платье, он бросился наутек. Они боялись инициативных женщин, полагая, что у тех не все в порядке с разумом, а значит, есть шанс подхватить какую-нибудь заразу, от которой вдруг не окажется лекарств. Мужчины мнили себя победителями, и ей приходилось с этим считаться. Вот почему ей нравились дерзкие, неуправляемые типы, которым ничего не стоило попользовать девушку прямо в мужском туалете ночного клуба, в подсобке ресторана или даже на скамейке в парке.

Но тот юноша из ее сна был совсем другим. Ей не хотелось содрать с него тунику и разглядеть его рабочий инструмент. Нет, этого ей вовсе не было нужно! Она боялась его, но каждый раз, закрывая глаза, хотела увидеть его вновь в своем странном сне…

С Нико они познакомились в ресторане, где она пела песни, развлекая публику. То было для нее самое идеальное место работы. В ресторане всегда хватало нетрезвых мужчин, готовых на любые смелые выходки. А после ее песен, исполненных низким чувственным голосом, они просто сходили с ума, беря сцену в осаду. Администрация закрывала глаза на то, что их главная певичка уединяется то с одним, то с другим клиентом в уборной. Главное, что мужики исправно платили деньги, заказывали дорогие закуски и шампанское и, кроме всего прочего, не затевали драк. Как Эдике удавалось справляться со стадом похотливых животных, никто не знал. Но, к взаимной выгоде, дела в ресторане шли неплохо, а значит, ненужных вопросов никто не задавал.

Но однажды в ресторане появился Нико Центурия, известный в криминальных кругах под кличкой Бульдозер. Ему, разумеется, дали лучшее место поближе к эстраде, да еще прислали бутылку дорогого шампанского с поклоном от администрации заведения. Нико все знали, и сердить его никто не собирался.

За кулисы к Эдике пробрался взволнованный администратор.

– Эдика, крошка! – простонал он. – Сегодня в зале важный гость, веди себя приличнее, не то не сносить мне головы.

– Что за гость? – произнесла девушка, накладывая на свои полные губы яркую помаду. – Почему он должен меня волновать?

– Потому что он зажарит меня, как поросенка на вертеле, а потом скажет, что так оно и было. Чертов мафиози!

– Ну, твоя судьба интересует меня меньше моей собственной, – произнесла бесчувственная красавица. – От меня-то что надо?

– Ты не могла бы… – Мужчина вытер вспотевший лоб, стараясь подобрать нужное выражение. – Если тебе нетрудно, конечно…

– Не тяни!

– Не могла бы ты не уделять сегодня внимание другим гостям… Сосредоточься лишь на Нико, – пробормотал бедный конферансье. – Понимаешь, если он увидит, что в очереди твоих кавалеров он стоит не под номером один, то может рассвирепеть, а там и до беды недалеко…