Отель - Артур Хейли

— Я ведь уже сказал вам: наверное, в нас есть что-то несовместимое.

— У твоего отца было чутье на людей. Но он был куда терпимее тебя.

— Собачка тоже любит, когда ее гладят по голове. А все оттого, что у нее нет комплексов, порожденных жизненным опытом и образованием.

— Даже если б они у нее были, думаю, она нашла бы для объяснения другие слова.

Трент внимательно посмотрел на молодого человека, и Ройс промолчал.

Напоминания об отце всегда выводили его из равновесия. Ройс-старший, появившийся на свет, когда родители его жили еще в рабстве, был, по мнению Алоисиуса, типичным «ниггером дядюшки Тома», как теперь презрительно называли таких негры. Он с готовностью, не вопрошая и не жалуясь, принимал все жизненные невзгоды. То, что происходило за пределами его ограниченного мирка, редко волновало Ройса-старшего. Тем не менее он обладал независимостью натуры, что подтверждали его отношения с Уорреном Трентом, и глубиной проникновения в душу человека, так, что сермяжную мудрость его нельзя было не брать в расчет. Алоисиус любил отца глубоко и преданно, и в такие моменты, как этот, его любовь превращалась в острую тоску.

— Возможно, я употребил не вполне подходящие слова, — сказал он сейчас, — но смысл сказанного от этого не меняется.

Уоррен Трент молча кивнул и вынул старинные часы.

— Скажи-ка Макдермотту, что я хочу его видеть. Пусть зайдет ко мне сюда. Что-то я сегодня чувствую себя усталым.

— Значит, Марк Прейскотт в Риме, да? — задумчиво проговорил Уоррен Трент. — Видимо, мне следует позвонить ему.

— Его дочь настоятельно просила не делать этого, — возразил Питер Макдермотт.

Они сидели в роскошно обставленной гостиной Уоррена Трента — старик полулежал в глубоком мягком кресле, положив ноги на пуф. Питер сидел напротив него.

— Ну, это уж я сам решу, — высокомерно отрезал Уоррен Трент. — Если она дошла до того, что ее насилуют в моем отеле, пусть мирится с последствиями.

— Мы же предотвратили изнасилование. Хотя мне очень бы хотелось выяснить, что произошло до того, как мы там появились.

— Вы видели девушку сегодня?

— Мисс Прейскотт еще спала, когда я справлялся о ней. Я оставил ей записку с просьбой повидать меня до того, как она покинет отель.

Уоррен Трент со вздохом махнул рукой, отпуская Макдермотта.

— Хорошо, сами разбирайтесь с этим делом.

По его тону видно было, что вся эта история ему надоела. Значит, телефонного разговора с Римом не будет, с облегчением подумал Питер.

— Я хотел бы разобраться еще в одном деле — речь идет о распределении комнат в отеле. — Питер рассказал, что произошло с Альбертом Уэллсом, и заметил, как помрачнел, узнав об этом, Уоррен Трент.

— Надо нам было давным-давно закрыть эту комнату, — проворчал он. — Сделаем-ка это сейчас.

— Не думаю, что ее нужно вообще закрывать; нужно лишь помнить, что пользоваться ею следует в крайнем случае и ставить клиента в известность о том, куда его поселяют.

Уоррен Трент кивнул:

— Проследите за этим.

— Мне бы хотелось, чтоб на этот счет существовала совершенно четкая инструкция, — помедлив, сказал Питер. — У нас бывали и другие неприятные инциденты, поэтому, я думаю, необходимо указать, что постояльцев нельзя перемещать из одного номера в другой, как фигуры на шахматной доске.

— Займитесь пока этим последним случаем. Что же касается инструкций вообще, то я отдам их, если сочту нужным.

Коротко и ясно, подумал Питер. Вот этим и объясняются многие неполадки в управлении отелем. Отдельные ошибки так или иначе исправляют, но ничего — или почти ничего — не делается для устранения первопричин.

Вслух же Питер произнес:

— Мне думается, вы должны знать об инциденте с герцогом и герцогиней Кройдонскими. Герцогиня требовала вас лично. — И он рассказал историю с пролитым соусом, а также то, как это изложил официант Сол Натчез.

— Знаю я эту чертову бабу, — раздраженно буркнул Уоррен Трент. — Она ни за что не успокоится, пока мы не выгоним официанта.

— Не думаю, что следует его выгонять.

— Тогда отправьте его на несколько дней порыбачить, жалованье мы ему сохраним, — только чтобы не показывался в отеле. Да предупредите от моего имени, чтобы в следующий раз, когда он решит что-нибудь пролить, пусть удостоверится, что у него в руках кипяток, и льет прямо на голову герцогине. А что, эти проклятые псы все еще при ней?

— Да — улыбнулся Питер.

Закон штата Луизиана строжайше запрещал держать животных в гостиницах. Для Кройдонов Уоррен Трент решил сделать исключение в надежде, что присутствие бедлингтон-терьеров останется незамеченным официальными лицами, если собак будут выводить на прогулку через черный ход. Однако герцогиня с вызывающим видом каждый день проводила своих любимцев через главный вестибюль. Уже дважды разгневанные хозяева других собак спрашивали, почему им не разрешено держать своих любимцев в отеле, а другим можно.

— Вчера вечером у меня опять была неприятность с Огилви. — И Питер рассказал, как он всюду искал начальника охраны и какая затем произошла между ними стычка.

Уоррен Трент отреагировал мгновенно:

— Я уже говорил, чтобы вы не вмешивались в дела Огилви. Он отчитывается только передо мной.

— Но ведь это создает трудности. Возникают непредвиденные обстоятельства, когда…

— Вы слышали, что я сказал. И хватит об Огилви!

Лицо Уоррена Трента налилось краской, но Питер подозревал, что не столько от гнева, сколько от замешательства. Это требование не трогать Огилви было по меньшей мере глупым, и Уоррен Трент это прекрасно понимал.

Интересно, недоумевал Питер, в чем же секрет власти, которую бывший полицейский имеет над его хозяином?

Желая переменить тему разговора, Уоррен Трент вдруг объявил:

— Сегодня к нам приезжает Кэртис О'Киф. Ему нужно два смежных «люкса» — я уже отдал соответствующие распоряжения. Проверьте лично, все ли в порядке. И как только он появится, немедленно сообщите мне.

— Мистер О'Киф долго у нас пробудет?

— Не знаю. Это зависит от многих обстоятельств.

На какой-то момент Питер почувствовал прилив жалости к старику. Хотя Уоррена Трента можно было во многом упрекнуть за то, как он вел дела в «Сент-Грегори», для него это был не просто отель, это было дело всей его жизни. На его глазах заурядная гостиница превратилась в знаменитый отель, из скромного здания она переселилась в высоченную башню, занимавшую почти целый квартал. На протяжении многих лет росла и репутация отеля, и теперь он был известен по всей стране наряду с такими, как «Билтмор», «Палмер-Хауз» в Чикаго и «Сент-Фрэнсис» в Сан-Франциско. Естественно, Тренту трудно было смириться с тем, что «Сент-Грегори», некогда окруженный таким ореолом, имевший такой престиж, стал отставать от требований времени. Отставание это не так уж катастрофично и еще может быть приостановлено, думал Питер. Прилив новых капиталов и твердость в управлении могут совершить чудеса и даже вернуть отелю былое положение. Но судя по тому, как обстояли дела на сегодня, и капитал и руководство должны прийти извне — и, вернее всего, от Кэртиса О'Кифа. Питер снова подумал, что и его дни здесь, возможно, уже сочтены.