Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » Механизм Времени - Андрей Валентинов

Механизм Времени - Андрей Валентинов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 105
Перейти на страницу:

«Что-то скучно стало, юнкер!»

Китаянка...

Женский пол служил для Торвена неразрешимой загадкой. Порой он впадал в ересь Аристотеля Стагирита, считавшего, что мужчины и женщины – разные биологические виды, живущие в симбиозе. С мужчиной ясно: руки, ноги – и душа от Создателя. В женщине присутствовало еще нечто, причем вряд ли от Бога. С фрекен Пин-эр гере Торвен не рискнул бы гулять по бульвару – даже днем, даже с пистолетом в кармане.

На миг примерещилось: оскаленная пасть, клыки в клочьях пены, но не белой, а желтой, песьи глаза, красные от бешенства, черное небо, язык с капельками слюны. Святой Кнуд и Святая Агнесса! – как говорит Его Величество...

Пироскаф тряхнуло.

Колеса зависли в воздухе, дрогнула труба. Пальцы Андерса выпустили поручень. Китаянка успела – обхватила за плечи, не дала упасть. Торвен перевел дух, мысленно извинившись перед Пин-эр.

Негоже воспитанному современному человеку грезить пустой чертовщиной. Девушка как девушка – симпатичная, на вид здоровая, даже очень. Молчунья? – значит, скромница. Для мужа – лучше не придумать. А что Хансом Христианом в стену запустила, так поэт сам виноват. Деликатнее надо с иностранками.

Ach, du lieber Andersen,

Andersen, Andersen...

Соленая вода угодила в рот.

Закашлявшись, Торвен с трудом сглотнул – и вдруг понял, чего ему не хватало в последние годы. Перчику, острого перчику, юнкер! Если сейчас палуба уйдет из-под ног, он пожалеет разве что о так и не состоявшейся беседе со знакомцем-офицером. Слышишь, литография? Пенсия очень помогла бы длинноносику-поэту. Дело не в деньгах – друзья бы скинулись, изыскали средства. Звание королевского пенсионера само по себе – клад. Одно дело – «какой-то поэт», бродяга в дырявых штанах.

Совсем иное – пиит Его Величества...

Вода брызнула в глаза. Он зажмурился, перетерпел соль. Ерунда! Вода – не пламя, не Огонь по фамилии Гамбьер. «My baby! My sweet baby...» Тьфу ты, вспомнилось! Едкая дрянь – соль пролива Эресунн!

– Как самочувствие, юнкер?

Торвен настолько удивился, что открыл глаза. Слышит! Он слышит! «Юнкер»? – выходит, дела неплохи, начальство изволит шутить. Свист никуда не делся, и рев остался. Но... Вода! Привычная серая рябь. Родная ты моя!..

– Прорвались! – для тупиц пояснил Эрстед-младший. – Кто-то промахнулся. То ли Нептун, то ли Филон. А может, сразу оба.

Все еще не веря, Зануда обернулся, увидел дымящую трубу. Начал смещаться вправо, стараясь не отпустить мокрые поручни. Предательница-нога мешала, цеплялась за доски палубы. Кто-то подхватил его под локоть, придержал. Мелькнула и пропала мысль об одноруком полковнике...

Пин-эр, смеясь, помогла ему уцепиться за стойку у борта.

– Спасибо, фрекен!

– Десять тысяч дьяволов!

Естественно, дьяволов помянула не Пин-эр, церемонная дочь Востока. У них в Пекине свои дьяволы – китайские, заковыристые, не похожие на датских скромняг. Любимое ругательство короля изрыгнул Эрстед. Брань пришлась к месту; нет! – она, пожалуй, была даже слабовата. Помянутая десятитысячная шайка-лейка при всей ее зловредности едва ли сподобилась бы провернуть столь грандиозный трюк. Берем пролив, помещаем в цилиндр фокусника, взмахиваем кружевным платочком – эйн-цвей-дрей!..

...Пролив исчез.

За кормой кипел пенный вал. В седой бороде, как рот бесноватого, разинутый в припадке, клокотала воронка. Гладкие, словно отшлифованные стены уходили в бездну моря. Глубина на фарватере – двадцать пять футов? Врут картографы! Отверзлось каменистое дно – ниже реального, так ниже, что дух захватывало. Скользкие уступы. Слиплись комья водорослей. Хлопает жабрами дура-селедка.

Дышит вонью бурый ил.

В центре, в глубине жадной глотки – гнилой остов старца-корабля. Летучий Голландец, забредя на север, не нашел покоя даже в холодных глубинах Эресунна. Скалятся черепа матросов, костяк-рулевой стоит у штурвала, держа курс прямо в пекло. На мостике – капитан-без-головы; морской волк изъеден рыбами...

Зануда изловчился, провел ладонью по слезящимся глазам. Соль! Соль – и глупый избыток фантазии. Увиденное – невероятно, невозможно. Всепожирающий, мокрый, слюнявый зев; хладная могила, готовая принять очередную жертву.

Романтика, чтоб ее!

– Восславим датские пироскафы! – крикнул он как можно беззаботнее. – Полковник! Что там придумал Николя Карно?

«Анхольт» снизил скорость. Качка уменьшилась.

– Да славятся пироскафы и Роберт Фултон, великий отец их! – Эрстед сумел перебраться поближе. – Вовеки веков, амен! Представь, Торвен, движитель будущего. Который способен не колеса вращать, а нести нас на крыльях – над самой водой...

Пин-эр внезапно сделала странный жест. Эрстед кивнул в ответ; морщась, развернул ладонь загипсованной руки. Сильные пальцы китаянки коснулись загрубелой кожи, нарисовав иероглиф. Еще, еще, еще...

– Знаешь, юнкер... э-э... Короче, это она о тебе, – полковник кашлянул не без смущения. – «Хромой бумажный червь – железный червь». В целом, можешь считать комплиментом.

Ответ застрял у Зануды в горле. Он хотел поблагодарить девицу – хотя бы за остроумие, за полет воображения. Сам гере Торвен, при его скромности и самокритичности, до такого бы не додумался. Со стороны, впрочем, виднее. Тридцать семь лет, лысина, шлеп-нога...

– Проклятье!

Воронка с дикой скоростью зарастала, рубцевалась, как язва после лечения. Стали пологими стены. Темное дно поднялось до обычного, давно промеренного уровня. Пены, напротив, прибавилось. Казалось, цирюльник Оккам отложил бритву и взял помазок, хорошенько намылив щеки клиенту. Рев и свист стихли, уступили место привычному шуму моря.

Еще чуть-чуть – и «зев» захлопнется, сгинет без следа...

– Волна! Эй, на мостике!..

В брюхо тучам, обжигая, ударил пар. «Анхольт», умница, все понял. Пироскаф был молод, но учен – истинный сын Века Науки. Ходить по морю без знания гидравлики – нонсенс. А что бывает при быстром перемещении больших масс воды – это известно распоследнему баркасу.

Гудок.

Новый столб пара.

Палуба дрогнула. Колеса с удвоенной силой врезались в воду...

...Воронка сомкнулась.

Соль под веками растворилась без остатка. Зануда онемел – горло перехватило стальным обручем гаротты. Сомкнувшись, воды вспучились, поднялись болотно-зеленым горбом, замерли на миг. Упали; рухнули, взбесились...

«Святой Кнуд и Святая Агнесса! Святой Кнуд...»

Волна!

Матовый обруч, выточенный из млечного опала, проступил из-под беспокойной зелени. Вырос, теряя цвет, зато набирая объем. Без лишнего шума, без надежды на пощаду – превратился в девятый вал, вскипел косматым гребешком. Покатил... понесся... рванул вдогон...

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 105
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?