Сюзерен - Андрей Посняков

— Все будет хорошо, милая, поверь. Тебя ведь Аманда зовут?

— Ага. Аманда… Ам…

От неожиданной ласки девушка вдруг расплакалась, ткнувшись Егору в плечо, и тот принялся торопливо бормотать слова утешения. Помогало мало, пришлось прикрикнуть:

— Аманда! Ты что же, хочешь попасться?

— Н-нет…

— Тогда подбери сопли! Надобно осмотреться да думать, как уйти. — Молодой человек поднялся на ноги, всматриваясь в не такие уж далекие, блестевшие серебром горы.

— Здесь нас точно поймают. Я думаю, это остров — мавры говорили про Алжир, я слышала, я немного понимаю их речь.

— Пойдем-ка туда, — всмотревшись, князь показал рукой на заросли прибрежных кустов. — Я вижу лодки.

Аманда вдруг опустила голову и, глянув исподлобья, взяла Егора за руку:

— Вы ведь не бросите меня, правда?

— Не брошу. Сказал ведь уже.

— Когда это вы успели сказать?

Перевернутые днищами вверх рыбацкие лодки лоснились, словно какие-нибудь морские котики или тюлени. Казалось, оставалось лишь выбрать любую…

Девчонка сразу скользнула к кустам:

— Главное, найти мачты и весла. Я примерно знаю, где их могут прятать.

Тщательно — насколько это было сейчас возможно — осматривая ближайшую к воде лодку, Вожников удивленно присвистнул: ну и девка — только что плакала, можно сказать, рыдала, и вот на тебе — собранна и деловита. Да уж, да уж — расслабляться некогда. Хорошо бы еще отыскать где-нибудь воду…

Черт!

Егор резко выпрямился, услыхав позади быстро приближающийся собачий лай! Только этого еще не хватало — сейчас набросятся, разорвут… а если и не разорвут, так привлекут внимание местных. Тоже хорошего мало, наверняка здешние рыбаки в доле с пиратами-маврами — иначе б последние не вели себя столь беспечно.

А стая собак, числом где-то с полдюжины, уже окружила беглеца, угрожающе рыча и лая.

— Ах вы ж суки кудлатые!

Князь с трудом вытащил из песка увесистую жердину, воткнутую для просушки сетей, размахнулся…

— Ой, нет, нет, не надо бить этих милых собачек! Они хорошие, я знаю, с ними можно говорить, я умею.

Аманда выскочила из кустов — голенькая, беззащитная, хрупкая, — и Егор даже не успел ничего предпринять, как девчонка уселась на корточки перед самой стаей, поглаживая за ушами самого крупного и зловредного кобеля:

— Хороший пес, хороший… А тот вон, кудлатенький, что хромает? Ну-ка, иди сюда, посмотрим, что у тебя с лапой…

Вожников глазам своим не верил — разъяренные наглым появлением чужаков псы вдруг словно по мановению волшебной палочки превратились в премилых собачек, настоящих друзей человека… По крайней мере, для Аманды они точно были друзья! Вон как виляли хвостами. И каждый норовил лизнуть девушку в нос.

«А говорит — не ведьма! — подумал Егор. — Ай-яй-яй, поторопился брат Диего выдать ей справку, тоже еще, инквизитор называется — настоящую ведьмочку проглядел. Ну а кого ж еще-то? Кто так с псинами управиться может? Обычный человек, что ли? Ага».

— А теперь бегите, собачки! — Поцеловав вожака стаи в нос, Аманда поднялась на ноги и, оглянувшись, посмотрела на князя: — Я нашла обломок весла и старый парус. Вот только мачты нет.

— Может, это сойдет? — Вожников потряс жердью, которую так и держал в руках, даже сейчас, когда собаки уже убежали, повинуясь слову юной колдуньи… Все-таки — колдуньи, разве способна простая крестьянка вот так с псами…

— А это и есть мачта, — бросив на жердину взгляд, улыбнулась девушка. — Ловите веревки… Оп! Уж что нашла. А теперь попробуем столкнуть на воду лодку? Тут уж я только на вашу силу надеюсь.

— Столкнем, — поплевав на руки, заверил князь. — Не такая уж эта лодочка и тяжелая.

Тяжелая не тяжелая, а повозиться пришлось немало — с Егора семь потов сошло, когда челнок наконец закачался на волнах, и тут уж от девчонки не было никакой особенной помощи. Да, конечно, она, как могла, толкала, сопела… Чего больше требовать-то? Тут сила нужна, и только сила.

— А вы сильный, сеньор! — забравшись в лодку, Аманда счастливо засмеялась. — Гребем вдоль берега, а потом поставим мачту.

— А почему вдоль берега? — поинтересовался Егор.

Девушка хмыкнула:

— Потому что скоро рассвет, а нам нужно поскорее скрыться из виду. Да и какой-нибудь ручей было б неплохо найти, я так вот пить хочу ужасно.

— Тогда смотри вперед, дева, — загребая, негромко сказал Вожников, — а то наткнемся на какой-нибудь камень.

— Так вы гребите потише. Близ прибоя держитесь, вон… и… где тут у нас парус?

— Хочешь уже поднять?

— Хочу разорвать.

— Разорвать?

— Вот именно! Мне как-то стыдно ходить перед вами голой.

* * *

Забрезживший где-то за горами рассвет застал беглецов уже довольно далеко от мавританского нефа, по крайней мере, обоим в это хотелось верить. Орудуя обломками весел, Егор и Аманда обогнули сильно выступающий в море мыс и, укрывшись за ним, почувствовали себя гораздо спокойнее… Особенно когда девчонка по цвету воды определила впадающий в море ручей. Кстати, ручей именно там, куда она показала, и обнаружился.

Беглецы вдоволь напились, умылись…

— Надо поискать какой-нибудь туес…

— Что поискать, господин?

— Ну… какую-нибудь емкость для воды… раз уж тут живут люди.

— Ага!

Ловко завернувшись в обрывок паруса, Аманда подвязала его веревкой и, выставив вперед ногу, с улыбкой взглянула на князя:

— Ну как?

— Хоть сейчас замуж! — восхищенно промолвил тот. — Небось хочешь себе хорошего мужа?

— Конечно, хочу! — Девчонка уже карабкалась в горы по узкой, идущей вдоль ручья, тропе с такой скоростью, что Егор едва поспевал. — И мужа хочу, и детишек. Правда, брат Диего советовал в монастырь на гору Монтсеррат. Но в монастырь я ведь всегда успею, верно?

— Верно, верно, не торопись.

— А что вы так переживаете, почтеннейший сеньор?

— Может, хочу погулять на твоей свадьбе?

— Шутите, почтеннейший се…

— И не называй меня почтеннейшим сеньором, я ж не старик!

— Но — сеньор? — лукаво обернулась Аманда.

Вожников развел руками:

— Сеньор, да, тут уж никуда не денешься.

— Вот видите, потому и я к вам на «вы» — из уважения. Я сама-то из крестьян, — утомившись, девчонка присела отдохнуть на плоский камень, — но мы, прибрежные каталонцы — Коста-Браво, Коста-дель Маресме, Коста-Дорадо, — никогда ничьими крепостными не были! И я — свободная, и никто мне не указ.